Осторожно, котик!

Котёнок воспрял духом.

– Я пойду! – обрадовался он. – Конечно пойду по вашим следикам. А куда они ведут? В уютное местечко?

Гордей поперхнулся. Вряд ли это местечко покажется котёнку уютным. Скорее всего, ничего из этой затеи не выйдет.

Бобр почесал в затылке.

– Вы-то известные проныры, – оглядел он братьев.

– Это потому, батя, что у нас батя бобр, – сказал Евсей.

– Он и котёночка может запросто научить, – сказал Гордей. – Не бросать же кота сиротинушкой.

– Ты мне на психику не дави, – Остап Пармёныч шлёпнул хвостом. – Не видал я, чтобы коты добровольно к воде тянулись.

– Да ладно, – Гордей заискивающе заглянул бобру в глаза, – просто мы уже очень давно их не видели, котов этих. Может, они теперь все водоплавающие…

– А я… А я! – Анчутка заплясал, запрыгал довольный. – А я вот ещё что скажу! Мы вот нашенького котёночка научили бояться Волколака, – тут Анчутка вздрогнул, но преодолел себя. – А ведь воды-то мы его бояться не учили. А сам-то он этого ещё не умеет. И значит, мы можем ему всё правильно объяснить.

– Гениально! – похвалил Анчутку Евсей. – Подать сюда кота! Сейчас мы его выпустим в широкое плавание. А… где кот?!

Авось, который за какие-то полчаса сначала узнал о собственной погибели, а потом о возможном спасении, уже весело трусил к реке. Остап Пармёныч первым оценил опасность и со всех лап рванул за котёнком.

– Ась, ять… – фырчал он.

За лето бобр отъелся и подкопил жирка, так что угнаться за тощим быстрым котёнком ему было трудно. «Авось, стоять!» – звал Пармёныч. Но пыхтел так сильно, что половина звуков пропадала.

– По… жди… ня! – присвистывал бобр, переваливаясь на толстых лапах.

– Батя! – Гордей поднатужился и взвалил бобра на плечо. – Сейчас догоним, не дрейфь!

– Остапа утащил! – всплеснула лапами выдра и бросилась догонять бегущих.

Авось стоял на берегу и трогал лапкой воду.

– Тыф-пыф-пыф… – выдохнул бобр, когда Гордей поставил его на берег возле котёнка. – Ты что делаешь?

– Тянусь к воде, – объяснил Авось. – Добровольно! Видите?

– Вижу, – Остап Пармёныч на всякий случай зашёл по пояс в реку и приготовился спасать котёнка.

– Теперь уж не скажете, что никогда такого не видели, – Авось повёл ушами, опасливо посмотрел на другой берег, тряхнул головой и решительно шагнул в воду вслед за бобром. – А сейчас я вам подхожу? Возьмёте в ученики?

– И меня, – попросил Анчутка.

– И меня! – брякнул Клокастый Заяц, но одумался и добавил: – Чисто теоретически, вольным слушателем.

Бобр зацепил проплывающую мимо веточку, пожевал её и оглядел собравшихся.

– Ну что, старушка, – сказал он выдре, – тряхнём-ка ценным мехом. Ты прости, я всё понимаю про Волко… В общем, сильно мы рискуем, но… – Бобр кивнул на котёнка: – Больше-то ему некуда.

Авось ринулся к бобру и немедленно ушёл под воду с головой. Остап Пармёныч подхватил его за шкирку, встряхнул и прижал к себе. Котёнок уткнулся лбом в жёсткую бурую шерсть.

– Не горячись, – бобр неловко отёр ему морду натруженной лапой, – чередом всё выстроим, по брёвнышку.

Глава 5. Внезапная овца

Ночевал Авось в Анчуткином дупле, возле болота. Решили, что это самое надёжное укрытие, пока котёнок не научится пробираться в хатку бобра.

– Ты не бойся, – сказал Анчутка, натащив в дупло сухого мха, – на болоте тебя никто не тронет. Самые страшные здесь Болотник и я. Ты, главное, за осоку не забредай.

– Провалюсь? – напугался Авось.

– Ещё как! – заверил Анчутка. – Засосёт прямо к Болотнику в бар. Он тебе наплетёт с три короба, мол, надо отработать за обрушившийся потолок. Да только он жулик. На него сколько ни работай – долг всё растёт.

– А… ты куда? – спросил котёнок.

Всё-таки было немного страшно оставаться одному в новом месте.

– Я на работу, – деловито сказал Анчутка. – Хулиганить.

Котёнок моргал блестящими разноцветными глазами. И глаза эти округлялись.

– А что поделать? – Анчутка пожал плечами. – Я же не могу перестать быть бесёнком. Не заставлять же Таисию проказить вместо меня. Уж такая моя судьба – баловаться. Вот ты родился котом – на съедение Волко… – Анчутка шлёпнул себя по лбу, скорчил рожицу: – Я имел в виду, что хочешь ты или нет, но ты не можешь перестать быть котом. У каждого, знаешь ли, есть судьба.

– Ты считаешь, – Авось сжался и подобрал лапы, – что моя судьба – быть съеденным Волколаком?

Анчутка почесал в затылке. Что-то неважно складывалось с котом. Как-то небезопасно всё выходило и неспокойно.

– Это с какой стороны посмотреть, – утешил он. – Вдруг твоя судьба – всех спасти. Ведь Волколаку время от времени надо на кого-то кидаться, у него тоже предназначение есть.

Анчутка по привычке поджал искалеченную лапку. Котёнку стало холодно, несмотря на тёплый вечер и мягкий мох.

– Да ты не трясись раньше времени, – подбодрил Анчутка. – Чтобы кого-то съесть, его ещё надо найти. Может, тебя никогда в жизни ни один оборотень не отыщет. Будешь вести себе бобриную жизнь, плавать да радоваться. Спи уже, а то не вырастешь.

Анчутка исчез в тёмных зарослях, а котёнок подумал, что вырасти и правда было бы неплохо. Лучше всего до размеров пумы. Или рыси. На худой конец – камышового кота.

– Хотя это всё равно будет кот, – сказал Авось большой круглой луне, которая взошла над лесом и заглянула прямо к нему в дупло.

«А я мог бы родиться медведем-гризли, – размечтался Авось. – Или наоборот – неприметным жучком. Или даже луной. Вот она светит себе и не знает, что здесь, внизу, один маленький серый котёнок обречён погибнуть в зубастой пасти чудовища…»

Котёнок подставил мордочку под лунный свет и вдохнул полную грудь ночной прохлады.

– Мя-вууу… – затянул он грустную песнь обречённого и… немедленно заснул.

А где-то далеко-далеко, в дремучей глубине леса, что-то огромное и тёмное вслушивалось в ветер…

* * *