Предатели

– Я тоже не хочу, – заключила Тина, демонстративно отодвигая смартфон. – Говори.

А взгляд у нее был колючим и совсем не пьяным.

Когда они только познакомились, Никите сильнее всего – помимо, конечно, прекрасной фигуры – понравились ее светло-зеленые глаза и цепкий, всегда выразительный взгляд. Многое из того, что она чувствовала, мгновенно отражалось на ее лице, и ему доставляло удовольствие следить за этим калейдоскопом эмоций. Но в последнее время ее взор все чаще был одинаковым – замершим, точно замороженным, и острым, как шило. Тина как будто постоянно прокручивала в голове одну и ту же коварную – или очень болезненную – мысль.

– Что ты хочешь чтобы я сказал?

– Хм, раз тебе нечего мне сказать и ты не будешь есть, не лучше ли отправиться на боковую? Обняться и уснуть – как тебе такое?

Ее рот растянулся в мерзковатой ухмылке. Тина приложилась к бокалу и на этот раз не слизала капли вина с губ – на них и над ними остался красно-фиолетовый след.

– Как думаешь, тебе не нужна помощь? Ну, психолога, например.

– Психолога? Ха. Нет, мне не нужна помощь. Я реагирую на вещи адекватно.

– По-твоему, пьянство – это адекватная реакция?

– Пьянство? – Казалось, Тина искренне изумилась. – Ты что. Я просто расстроилась из-за того, что сожгла ужин.

– А вчера ты из-за чего расстроилась? Позавчера? Три дня назад?

– Из-за нас, конечно. Ты почти не обращаешь на меня внимания – чему же тут радоваться?

– Не строй из себя идиотку. Ты никогда ею не была.

– О, вот и первое мое достоинство.

– Тебе не удастся замять эту историю. Тебе не удастся запудрить мне мозги!

Никита повысил голос, Тина посмотрела на него с недоумением и процедила:

– А тебе не удастся на меня наорать. Пошел вон из кухни.

– О, как это мило. Ну, я пошел!

– Да стой ты! Выпей со мной по полбокала, не?

– Ты отлично напивалась и без компании, с чего же тебе вдруг захотелось разделить со мной последний бокал?

– А тебе, я смотрю, уже ничего не хочется со мной делить. Ну так скажи это, скажи уже прямо, я тоже устала! – Девушка прервалась на полукрике, бросив взгляд на завибрировавший рядом телефон. – Это Лора.

– Ничего удивительного, она постоянно тебе звонит. Обсуждайте нюансы самочувствия вашего мужика, я пойду еще прогуляюсь.

– Тебе неинтересно, как там Артем?

– Мне… – Никита откашлялся. – Жизни Артема ничто не угрожает, так? С памятью все примерно в одной поре, так? И что должно измениться прямо сейчас?

Тина не удостоила его ответом и схватила трубку.

– Да, Лора. О, какие хорошие новости! Это же прекрасно, что ему лучше. А? Ну, я не уверена… Слушай, я уже, хи-хи, довольно много выпила, если продолжу, могу вообще упасть. Да? Ну-у… – Ее взгляд, почему-то вопросительный, скользнул по лицу Никиты, тот равнодушно отвернулся. – Ладно, я спрошу. Ладно, ладно! Ничего не обещаю, он только пришел с работы. Ага, перезвоню.

– Дай угадаю: она хочет припереться? – мрачно предположил парень.

– Хуже. Она хочет, чтобы приперлись мы. Врачи сказали, что Артем выздоравливает и память к нему потихоньку возвращается, она ликует. Жаждет отмечать.

– Зовет нас вдвоем? Этого не хватало… стоп, что?

– Когда я сказала, что уже пьяна, Лора предложила взять тебя с собой, чтобы одной не ездить… а?

– Он вспомнил ту ночь?

– Наверное, нет, раз она нас приглашает.

– А если она хочет припереть нас к стенке? Она со мной только здоровалась в эти две недели, когда заставала здесь, и тут вдруг зазывает в гости обоих под странным предлогом.

– Да ладно. Человек позвал нас вместе, потому что мы все еще пара. Но ты все равно не идешь, так что…

– Я иду.

– Правда? – Голос Тины, в котором только что слышался вызов, потеплел.

– Мне это приглашение кажется подозрительным. Не хочу подвергать тебя опасности.

– Правда? – повторила она еще мягче.

– В этом деле будем вместе до конца, – отрезал Никита.

– А в остальных?

Он с досадой вздохнул и ничего не сказал.

***

Начав трезветь, Тина начала и замерзать. Закуталась в шарф, быстро потерла одну ладонь о другую и хотела спрятать руку в карман Никиты – так они гуляли в мороз раньше, – но передумала и сунула руки в собственные карманы.

Злой ветер дул в лицо, и вот у нее уже начали болеть лоб и щеки – это при том, что большую часть дороги они проехали в автобусе. Раньше Тина не была такой неженкой, но, похоже, привыкла к центральному отоплению и теплому халату за… сколько дней?

Она, нахмурившись, подсчитала: пять. Пять дней Тина не выходила из дома даже в магазин. И не выходила бы, пожалуй, дольше, если бы не Лора.

Позавчера она забегала сама, вместе с вином захватила для подруги и продукты из ближайшего супермаркета. Много пила, много болтала – слава всем богам, не об Артеме. О нем говорила редко, но с придыханием: «Ох, я жду, когда он поправится. Так здорово, что он хоть что-то вспоминает. Своих родителей, например, место учебы… на работе у него пока открыт больничный, и это к лучшему…» Тина слушала и понимающе кивала, попивая целительный алкоголь.

Артем не вспоминал ничего связанного с обстоятельствами «несчастного случая», как это называла Лора, и это было важнее всего. То, что он плохо помнит саму Лору, вызывало в душе Тины что-то похожее на спокойное торжество. Она даже не стыдилась этого – пусть так. Тем более что в целом с эмоциями в последнее время было туговато, особенно с положительными. Первоначальная беспечность, которой Тина почти гордилась, переросла в тупое полубезразличие. «Полу» – потому что ей все-таки бывало больно.

После той ночи отношения с Никитой становились все холоднее – новость о том, что Артем «ожил», в итоге ничего не исправила. Недоубийство – не забылось. Теперь у Тины было ощущение, что это далеко не эпизод, а поворотная точка, ошибка, положившая конец всему теплому и привычному.