Танец жертвы

– Как же нет? Мы нашли во дворе школы её тетрадь. Вот она. Марины Ивановой, второй «А» класс.

Учительница подошла к нам, и, взяв тетрадь в руки, с удивлением на неё посмотрела.

– Да, действительно, наш класс. Но у нас никогда не было ученицы с таким именем, – повторила она, – и в других наших классах нет такой. Скорее всего, эта тетрадь из другой школы.

Ещё раз извинившись, мы забрали тетрадь, и пошли в свой класс. Урок почти закончился, и наша «классная» давала задание на дом. Сев за свою парту, мы достали свои тетради и вместе со всеми стали записывать «домашку».

Прозвенел звонок. Ирина Анатольевна ещё раз повторила, что экзамены не за горами и вышла из класса. Одноклассница Вика, подсев к нам, спросила:

– Вы где пропадали? Вас весь урок не было!

– Мы внизу были, «скорую» ждали. Надо же было убедиться, что всё закончится нормально.

– Да, Максима жаль. Такой молодой и такая ужасная трагедия. – Вика опустила погрустневшие глаза. – Такой маленький…

Мы с Галиной переглянулись.

– Вика, а ты действительно видела Максима? Никто с лестницы больше не падал?

– Конечно! А почему вы спрашиваете? Ведь вы сами там были, «скорую» ждали.

– Да, просто как-то странно это все.

– Да ничего странного, дети все время бегают, играют, вот Максим и добегался.

Тут Галина неожиданно встала и, обращаясь к классу, спросила:

– Ребята, я хочу кое-что у вас спросить. Я понимаю, что это будет звучать странно, но вы уверены, что именно Максим упал с лестницы? Может быть, кто-нибудь заметил что-нибудь странное? Или упал еще кто-нибудь из детей?

Тут встал Петров, наш двоечник и балагур.

– Да, я заметил очень странную вещь, – все с интересом посмотрели на него, – Зеленцова спятила.

Класс дружно рассмеялся.

– Петров, я спросила не для того, чтобы выслушивать твои тупые шуточки.

– Да ты сама походу башкой долбанулась, Зеленцова. Вот тебя и глючит, что дети один за другим с лестницы падают.

– Если я об этом спрашиваю, значит для меня это очень важно. Хотя с кем я разговариваю, ты же кроме своих идиотских шуток ничего умнее сказать не можешь.

Тут поднялась со своего места Соня Вебер, девушка с немецкими корнями. Она появилась в нашем классе четыре года назад. Считавшая себя королевой школы, Соня на самом деле не отличалась особой красотой. Маленькие, хитрые глаза, большой нос… Но она умела с помощью косметики сделать свои недостатки незаметными. Посмотрев на Галину, она сказала:

– А что если это ты столкнула Максима, а теперь пытаешься выяснить, не видел этого кто-нибудь? Или Вершинина, например. А может быть вы обе.

– Что ты мелешь? Ничего умнее придумать не могла?

– А что? Вынюхиваешь что-то, а у самой рыльце в пушку. Это же уголовщиной попахивает, девочки. Поедете в колонию, отдохнете от учебы, и экзамены сдавать не надо, а мы вам сухарей насушим.

– Сонечка, – пропела Галина сладким голосом, в котором звучали угрожающие нотки, – а ты не слишком много на себя берешь?

– Галиночка, – в такт ей ответила Соня, – а что ты так разозлилась? Правда глаза режет? Или ты со страху так? Да ты не переживай, наш класс тебя не забудет, передачки тебе обеспечены, и подружке твоей тоже!

– Послушай, мымра, ты бы рот свой закрыла, когда тебя не спрашивают.

– Ой, ой, как страшно! Зеленцова, ты меня смешишь, ей-богу!

Увидев, что Галина вся трясется от злости, я взяла ее под руку и потащила в коридор.

– Ну что ты на нее внимание обращаешь? Она тебе Кротова простить не может! Видимо, зацепило ее очень.

– Я ей устрою ещё, она у меня ещё наплачется! Нашлась принцесса! Что она вообще о себе возомнила? Кривоногая дрянь!

– Вот поэтому и злится, что Кротов не с ней идет на выпускной, а с тобой. Как же, ее, королеву, продинамил, аа выбрал тебя. Галочка, хватит злиться, у нас с тобой есть дело поважнее, чем Вебер. Пойдем к старшекласснику, который видел Марину, по-моему, его зовут Сергей.

Подойдя, к нужному кабинету, я заглянула в класс. Сергей сидел за партой и что-то писал в тетради.

– Сергей, можно тебя на минутку? – позвала я его. Он с удивлением посмотрел на меня.

– О, у нашего скромника появились поклонницы?! – девушка с длинными волосами пристально посмотрела на Сергея. Ее звали Настей и о ней ходили не хорошие слухи. Она была на год младше нас, но уже успела заслужить ту репутацию, которую хорошие девочки считали бы концом жизни. Сергей покраснел и направился в нашу сторону.

– Девочки, вы уж там особо его не развращайте. Он же у нас скромняга. – Губы Насти скривились в неприятной улыбке. Мне даже показалось, что в ее глазах промелькнула ненависть.

Галина, разозленная Соней, не смогла сдержать эмоций.

– Послушай, дорогая, ты бы за собой лучше следила! Для многих не секрет, что происходит на улице Дзержинского. Или может быть мне всему классу поведать о том, чем ты занимаешься?

Настя покраснела, как спелый помидор. На ее глазах выступили слезы. Она вскочила со своего места и выбежала в коридор. Многие ребята посмотрели друг на друга ничего не понимающим взглядом, а некоторые заулыбались, явно зная, о чем идет речь. Сергей подошел к нам, и мы примостились у окна. Явно не зная, с чего начать разговор, Галина улыбнулась ему и сказала:

– Ты извини за одноклассницу, она сама виновата, много разговаривает. Надо было ее на место поставить.

– Да все нормально. Она и так уже всех достала со своими шутками. Причем шутки у нее какие-то глупые. А, кстати, что же происходит на улице Дзержинского?

Галина хитро посмотрела на Сергея.

– Ты маловат ещё, знать такие подробности. И тебе это ни к чему, поверь.

Не успела Галя договорить, как к нам подбежал молодой человек из параллели Сергея. Его отец был помощником губернатора области, поэтому ему все прощалось. Он прогуливал уроки, грубил учителям, в наглую «лапал» понравившихся девчонок, дрался с ребятами помладше, но ему все сходило с рук. Папа после каждого происшествия делал что-нибудь для школы, и на Никиту уже никто не обращал внимания. Учителя делали вид, что ничего не случилось. Никита пользовался этим по полной. С каждым разом, «проделок» Никиты, как говорил его отец, становилось все больше и больше. Самым запоминающимся случаем был тот, что девочка, учившаяся на год младше, чуть было не покончила с собой. Никита ей давно нравился, но он не обращал на нее никакого внимания. Но в один прекрасный день, он сам пригласил ее на вечеринку, которую устроил его друг. Девочка, конечно же, пришла, они провели прекрасный вечер. Никита был очень галантен. К концу вечера ему удалось уговорить ее лечь с ним в постель. Она, конечно же, оказалась девственницей, но на следующий день, придя в школу, она заметила, что одноклассники, глядя на нее, усмехаются и отводят глаза в сторону, а Никита делает вид, что с ней не знаком. На перемене, подкараулив его у спортзала, она спросила, что происходит, на что он ответил ей, что со шлюхами не общается. Она попыталась напомнить ему, что он был у нее первым, но он в грубой форме заявил ей и собравшимся рядом с ними ребятам, что она уже давно не девочка, и в постели вела себя как опытная шлюшка. А ему, такому порядочному, нужна чистая и невинная девушка.

В общем, девушка в этот же вечер вскрыла себе вены, оставив записку о том, что она любила только Никиту, и была очень порядочной, а он не оценил ее чувств. Но ее удалось спасти, благо родители что-то заподозрили и, когда не смогли достучаться до нее, вскрыли дверь в ее комнату. Папа Никиты был очень зол на сына, когда узнал об этом происшествии, но заплатил много денег пострадавшей семье, и те забрали заявление. С тех пор Никита немного успокоился, но ненадолго.

Так вот, Никита подбежал к нам, когда мы стояли у окна, и, пренебрегнув правилами этикета, спросил, глядя на Галину:

– Что ты про Настьку говорила? Что ты о ней знаешь?

– А тебе не проще у нее спросить? Или девочка скрывает от тебя подробности?

– Послушай, давай рассказывай, что ты знаешь!