В шкафу скелет и крылья

Леонидов еще немножко покрутился на кухне. Вынул из шкафчика пищевую соду и спрятал ее под раковиной. Стас уже решил – дабы удалить двух женщин от магазинного пакета с грейпфрутами, рукой придется пожертвовать.

Как только Татьяна вышла из кухни на голос подошедшей Люси, Стас уронил в кипящую кастрюлю солонку и дико завопил.

Все последующие события просчитывались легче легкого. Обе женщины моментально прилетели оказывать помощь. Люся, не собиравшаяся проходить дальше прихожей, прибежала прямо в сапогах, оставив пакет с покупками на тумбе возле двери.

Леонидов тряс рукой и, непритворно морщась от дикой боли, скулил:

– А-а!! Тата, Люся, я уронил в кастрюлю солонку и машинально сунул руку в кипяток!!

«Какой кошмар, какая жуть, мужик на кухне как женщина на корабле – одна беда!» – в унисон причитали женщины и заполошенно собирались оказывать первую помощь.

– Тата, давай скорее соду! – командовал Леонидов. – Ожог надо присыпать содой, чтобы не было волдырей!

Тата металась между кухонных шкафов, разыскивая спрятанную Стасом под мойкой коробочку.

– Люся! – прикрикнул Леонидов. – Беги к себе, принеси соду, она лучше всего помогает! Мигом! Одна нога здесь, другая там – у меня рука жутко болит!! – Пришпоренная до одури домработница забыла, разумеется, о покупках и умчалась к месту работу, в квартиру старших Котовых. – Тата! – приказывал Стас. – Посмотри в аптечке, есть ли у тебя стерильные бинты и что-нибудь против ожогов?!

Аптечку Татьяна держала в спальне, в шкафчике под ключом, поскольку иногда к ней заходили подруги с маленькими любознательными детками. Открыть шкафчик, найти бинты и какую-то мазь против ожогов – дело минуты на полторы.

Рука болела нестерпимо. Кисть походила на клешню вареного омара. Справиться с болью и действовать уверенно Стасу помогал только адреналин, выделявшийся при шоке и нервном перевозбуждении.

В мгновение ока Леонидов проскочил до прихожей, выдернул из сумки Люси пакет с двумя грейпфрутами и произвел подмену, благоразумно рассыпав фрукты внутри сумки. Забросил только что купленные домработницей фрукты в овощной ящик холодильника Татьяны и до возвращения хозяйки на кухню успел скукожится на табурете:

– Ох, Тата, как болит! Как больно!!

Минут через пять больную руку, по совету отоларинголога Марковны покрыли внушительным слоем пены «Пантенол», попозже Стас попросил ее забинтовать – оставлять на выжатых грейпфрутовых шкурках след противоожогового средства ему никак не хотелось (хотя эти следы может оставить и Люся, поскольку будет доставать из сумки рассыпанные цитрусовые руками, участвовавшими в перевязке). Ольга Марковна обиженно поджимала губы и говорила, что лучше знает, как лечить, но Стас упрямился.

К моменту приезда Рощиных Станислав уже сидел вполне довольный, со стаканом «Соленой собаки» в здоровой клешне. И вычислял приблизительное время смерти женщин на тридцать третьем этаже.

Грейпфруты наверх доставили только после того, как оторвали Люсю от участия в оказании первой помощи, практически перед самым приездом Рощиных.

По прикидкам Стаса, на то, чтобы выжать сок, приготовить коктейли, выпить и сдохнуть, Юлии и сыщице потребуется некоторое время – яд не подействует мгновенно, так обещал алхимик. Станислав уже готовил речь для обеспокоенных друзей перед запертой дверью Юлии: «Надо вскрывать замок, надо проверить, эта тишина мне не нравится…» Здесь главное – оказаться в квартире с покойницами раньше полицейских и изъять проколоты шприцем шкурки!

Внезапно Стас подумал: «А что будет, когда две жертвы почувствуют недомогание?

Алхимик обещал, что прежде смерти наступает помутнение сознания. То есть жертва становится безвольной и беспомощной, про смерть не думает, а хочет лечь бай-бай…

А что, если подумает? Что если позовет на помощь, карету скорой догадается вызвонить?

И вот еще… На нижнем этаже под жертвами есть врач. Что если кто-то из женщин выпьет чуть меньше и догадается позвонить Ольге Марковне или покричать из камина?!»

Этого допустить нельзя. Ольга Марковна может не кинуть весть о несчастье на тридцать первый этаж. Поступит так по доброте душевной – зачем беспокоить тех, кто не в силах помочь? И если Марковна или врачи скорой помощи тут же вызовут милицию, а те найдут в помойном ведре проколотые цитрусовые шкурки…

Ух, что будет! Надо срочно что-то изобрести. Стас понимал: ему жизненно необходимо оказаться на тридцать втором этаже в момент, когда придет сигнал с просьбой о помощи! Если не заменить проколотые грейпфрутовые шкурки – все совершенно бесполезно!

Леонидов очень ловко повернул разговор на тему прошлых лет, припомнил, как, бывало, играли они со старшими Котовыми в лото…

Результатом, естественно, вышло предложение от Таты наведаться на тридцать второй этаж и предложить партейку Егору Валерьевичу и Ольге Марковне. «Не все ж им вдвоем-то сидеть, пойдемте, ребята, порадуем старших, развлечем…»

Пошли наверх. Сели за стол, но Ольга Марковна не смогла разыскать свою коробку с игрой. Татьяна предложила принести свои бочонки и карточки.

Леонидов напряженно выставлял ухо в сторону камина и ждал каких-нибудь звуков из квартиры наверху. Под пышным навесом вязаного джемпера лежали аккуратно упакованные в пакет выжатые «безвинные» шкурки. Больная, бережно баюкаемая рука позволял удерживать пакет под мышкой и оправдывала скованность движений. За Леонидовым ухаживали, лелеяли, не позволяли ему лишних телодвижений.

…Как ни готовил себя Стас, вопль из камина буквально подбросил его в воздух. Врач-отоларинголог только, прислушиваясь, нахмуриться успела, а Стас уже летел на выход! Корил себя за торопливость и отменную реакцию, но ничего не мог поделать – нервическое ожидание подстегивало ноги.

И надо сказать, что только это жуткое сосредоточение психики не позволило ему от неожиданности потерять рассудок: совершенно живая-невредимая Землероева как ни в чем не бывало бегала по коридору!!

Далее Стас тоже чудом удержался в здравомыслии: в десяти шагах, на кухне, его ждал еще один сюрприз – на столе стоял совершенно не тронутый бокал с «Соленой собакой».

Боль в обожженной руке не отозвалась даже малейшим дискомфортом, когда Леонидов подхватил и понес бесчувственную Юлю. Шок обезболил все. Мысль – надо удалить народ из кухни – была первичной, она не оставляла места для себялюбия и жалоб.

Стас перенес вдову в гостиную, Ольга Марковна начала разгонять народ приказами. Землероева отправилась за мокрым полотенцем, Ядвига и Боря вышли… Врач полностью отвлеклась на пациентку…

Леонидов быстро и тихо вернулся на кухню.

С ненавистью посмотрел на нетронутый тумблер с «собакой», примерился по местоположению стаканов, табуреток, столовых приборов…

Получается, что девочке налили шампанского.

Почему?

Нет времени подумать!

Леонидов стремительно подбежал к помойному ведру под мойкой, максимально осторожно, стараясь не оставить следов лечебной мази, поменял грейпфрутовые шкурки.

Прислушался.

Есть время! Землероева шумит водой, намачивая полотенце. Ядвига не вернулась в квартиру.

Стас ловко накапал из шприца ядовитой жидкости в бокал с шампанским, выбежал из кухни и только в гостиной, наблюдая за уверенными действиями Ольги Марковны, позволил себе вернуться к вопросу: почему? Как получилось, что мерзкая ищейка отказалась от коктейля и до сих пор жива и невредима?!

Ведь, следуя раскладу опытного человека, Стас уверенно предположил – русский человек не станет надираться в одиночку! Изобразит коктейли, обязательно чокнется с приятелем и в две глотки за здоровье выпьет!

Леонидов совершенно зримо представлял череду этих типично российских событий.

Почему девчонка отказалась поддержать хозяйку? Что за выкрутасы?!

У нее аллергия на цитрусовые? Или тупо соль не переносит?!

Почему сорвался такой замечательный сценарий?! У британцев есть свое «Чисто английское убийство», в России тоже не лыком шиты, существуют определенные смертоубойные традиции: двое… вечер… водка… «Ты меня не уважаешь!»… труп. Пол значения не имеет – если две дамы собрались надраться до поросячьего визга, все идет вполне традиционно: налили, чокнулись, проглотили, повторили раз пятнадцать, чинно повизжали.

Они просто обязаны были надраться и сдохнуть!!

А впрочем… Какая разница, если в квартире за закрытой изнутри дверью были только две женщины? Яд обнаружат и в соке, и в шампанском… Может быть, еще повезет – Землероева сходит на кухню и полечит нервы выдохшимся шампанским?

Леонидов изловчился, подгадал момент, когда Ольга Марковна немного отвлечется, и, якобы сочувствуя, дотронулся до руки Юлии: на зажатом в носовой платок шприце остались ее отпечатки пальцев. Шприц Стас подложил в карман ее домашних джинсов.

В принципе шприц с Юлиными отпечатками можно было бы засунуть куда-нибудь на кухне. Но больно уж момент удачным был – в гостиной, кроме озабоченной разглядыванием аптечки Марковны, никого. Сыщица у кухонного косяка рыдает. Пусть все-все-все сойдется на самоубившейся вдове. Вопросов меньше будет, головняка.