Птица коршун

Пусть Леся в библиотеке пробыла совсем недолго, Виталик во дворе успел известись и весь перепачкаться ягодами ирги. Удивительные эти ягоды, чуть мучнистые, почти несладкие. Одни ярко-красные и покрупнее, другие помельче, почти фиолетовые и немного слаще. Леся и Виталик могли пастись под деревьями как какие-нибудь доисторические люди просто часами. Но один Виталик даже в обществе ирги оставаться не любил.

– Ну что? – он вытер грязные ладошки о штанины и с интересом заглянул в сумку. – Во что поиграем? Или покачаемся на качелях?

Леська вздрогнула. Это было её слабое место, как лазание по деревьям у самого Виталика. На качелях её укачивало, а уж делать «солнышко» или хотя бы «полусолнце» – она и в страшном сне не могла себе этого представить. А вот Виталик качели любил, и пусть до сих пор не качался полусолнцем, было понятно, что до этого ему рукой подать. Осенью пойдет в первый класс и точно начнет раскачиваться сильнее. И оборот сделает обязательно. А Леська… никогда так не сумеет.

Глава 3

«А вот кого я сейчас крапивой отстегаю!» – Леське даже не нужно было оборачиваться, она и без того знала, что голос принадлежит Каракатице, которой опять удалось незаметно подкрасться к ним с Виталиком, мирно сидящим на заборе. Между прочим, забор был с краю огородов, прямо у участка бабушки Виталика, и гонять их отсюда было попросту нечестно. Да и вообще, они же не раскачивают забор, не ломают – просто сидят. Было бы из-за чего крик поднимать!

Всё это Леська успела подумать, пока вихрем неслась прочь от огородов.

Она только крикнула Виталику «Айда!», и слетела с забора в сторону рощи, да припустила так, что какая там Каракатица, собака не догонит! Правда, и Виталик тоже не догонит. Так что пришлось остановиться. Леська тяжело дышала, согнувшись пополам и вертя головой, пытаясь высмотреть медлительного друга. Ну где он, в конце концов?! Виталика не было.

Страшная догадка заставила её сесть прямо на землю. Неужели Каракатица успела ухватить Витальку за шиворот и отстегала его крапивой, пока Леська спасала себя? Даже думать об этом было ужасно стыдно. Делать нечего, пришлось возвращаться.

Проползла за кустами, до ядреной прозелени запачкав футболку и шорты – будет вечером от мамы! – Леська во все глаза уставилась на болтающегося рядом с забором Виталика. Выглядел он точно так же, как она его оставила, никаких заплаканных глаз или пузырей во всю руку. Неужто сжалилась Каракатица?

– Пст! – прошипела Леська, не рискуя поднять голову из-за больших лопухов. Кто знает, может, доверчивый друг сейчас в роли приманки на рыбу покрупнее. Всё-таки ссориться с его бабушкой соседи не любили, а вот молодая и красивая мама Леси, которая и в ус не дула, когда ей жаловались на дочь, выводила вредных старух из себя.

– Она у вас на дереве сидит! – жаловались маме.

– Пусть сидит, – отвечала та, собирая маленькие крепкие огурчики в железную миску.

– И на заборе! – не уступали старухи.

– И на заборе пускай, – соглашалась мама, отставляя полную миску огурцов и набирая в лейку воду из бочки.

– Вот, и в бочке вечно возится с холодной водой! – не унимались вредные соседки.

– Лето, бочки эти её дед ставил, чего не играть, – деланно удивлялась мама, и на этом разговор затихал. Потому как из бочек Леськиного деда воду брали все во дворе.

– Пацанка растет, ничего девчоночьего, – только бормотали себе под нос соседки, оставляя Леськину маму в покое до следующего проступка дочери. То есть, совсем ненадолго.

Мама, конечно, иногда ругала Леську. И за деревья, и за футболки в зеленых пятнах, и за разбитый нос и исцарапанные руки. Но только дома, вечером, когда двери, входная и балконная закрывались на шпингалет, и никто из соседей этого не мог услышать. И Леська это ценила как умела. Вот только бы мама знала, сколько она на самом деле могла натворить, если бы не думала о ней!

Вот и сейчас она предпочла лежать под лопухами, чем попадаться Каракатице с крапивой. И дело было вовсе не в крапиве – пока она ползла по кустам, она успела влезть в неё трижды, она просто не хотела расстраивать маму.

Виталик подошел ближе и его аккуратные не сбитые сандалии остановились точно перед носом Леськи.

– Ты чего там лежишь? – спросил он, жуя травинку.

Леська остолбенела. Может, он хорошенечко ударился головой, когда свалился с забора и теперь ничего не помнит? Сама Леська лично такого не встречала, но в книгах то и дело кто-то падал и терял память. Или ему на голову что-то падало. Правда, падения чаще были с коня, а не с забора, но куда Виталику еще и коня! Он и в кустах потеряться смог бы.

– А Каракатица… – Леська осторожно приподняла голову над лопухами. Вот они вымахали за лето, под ними жить можно! – Ушла?

– Ушла, – кивнул Виталик.

– А ты чего не побежал? – Теперь Леська поднялась и отряхнула коленки. – А если бы она тебя крапивой?

– А я спрыгнуть-то успел, – Виталик выплюнул травинку. – А когда она подбежала, сказал, что это не я сидел, а другой мальчик.

Леська с сомнением оглядела друга. Судя по всему, баба Тоня совсем стала плоха глазами, если смогла спутать его с каким-то «другим мальчиком». Медно-рыжие волосы, шорты на колготки и футболка с длинным рукавом в такую жару – других таких мальчиков пойди поищи еще!

– А чего тут стоишь? – наконец она смирилась и с этой несправедливостью. Да, попробовала бы сама Леська провернуть такой фокус, да ей не в жизнь бы не поверили! А вот хрупкому бледному Витальке всё сходило с рук. Потом её еще и отругают за то, что учит мальчика хулиганствам.

– А баба Тоня с бабой Витой на скамейке сели, там сейчас не пройти, – пояснил он.

Леська загрустила. Баба Вита приходилась бабушкой Лине и Кирке, и к дворовой ребятне относилась по-разному. Если среди них были её собственные внуки, она кормила их первым арбузом или мороженым, показывала весной цыплят в коробке и даже давала их погладить. Но когда Лина и Кирилл были у родителей, баба Вита менялась до неузнаваемости и мало в чем уступала Каракатице. А голос у неё был и того похлеще. Разве что выдрать крапивой никого не грозилась. Наверное, просто знала, что не догонит.

– Что делать будем, опять через забор полезем или через чужой двор пойдем на площадку? – уныло спросил Виталик, уставший стоять на одном месте. В роще было прохладно, хотелось поскорее выбраться на солнышко, и Леська уже знала как.

– Мы будем партизаны, а они будто фашисты, – наконец сообщила она другу. Виталька похлопал короткими светлыми ресницами с таким видом, что Леська сразу поняла, что он опять начнет спорить. Спорил Виталик не то, чтобы часто, но каждый раз не вовремя и совсем не по существу.

– Что еще? – нетерпеливо спросила девочка.

– Ну какие из них фашисты, – неуверенно протянул Виталик и почесал комариный укус. Комарам приходилось туго, если они хотели укусить мальчика, но они всё равно липли к нему и кусали даже через колготки. Этого Леська вообще никак не понимала.

– То есть, то, что мы – партизаны, тебя устраивает? – осведомилась она и, получив в ответ осторожный кивок, развела руками и пошла в сторону оврага. – Отлично, тогда мы партизаны!

– А они? – не двинулся с места Виталик. Пришлось Леське возвращаться.

– А они – не партизаны, – отрезала она и схватила друга за руку. – Пойдем!

Оврагов рядом с их домом было два. Один шел через всю рощу и парк и заканчивался у большой дороги. Ну как овраг, скорее канава. Он был предназначен для дождевой воды и в дождь или сразу после и впрямь напоминал ручей. Но для Леськи это был настоящий овраг. Стенки и дно у него были цементными, отчего в сухие дни там было здорово делать убежища. Перепрыгнуть через него было несложно, но там, где проходила тропинка, края оврага были шире, и нужно было как следует разбежаться и прыгнуть, чтобы не свалиться вниз и не ободрать коленки или локти. Так что чаще всего ребята перепрыгивал в местах поуже, а потом возвращались на тропинку.

Но был и другой овраг, что шел вдоль дороги. Летом он весь зарастал травой, а иногда и крупными лопухами, а после дождя превращался в болото. Но дождя не было несколько дней, так что у них были отличные шансы. Всё это Леся объяснила Виталику после того, как столкнула его в первый овраг и спрыгнула следом, подталкивая недовольно хныкающего друга ползти быстрее.

Самым сложным было перебраться из одного оврага в другой, но и это им удалось, хотя колготки Виталика уже не подлежали восстановлению, а в сандалики набилась трава и земля.

Баба Тоня и баба Вита спокойно лузгали семечки и обсуждали что-то, понятное только им. А вот ползущий по оврагу двух партизан не видели, и это стоило испорченных колготок и шорт, чего бы там об этом не думал Виталик и его бабушка. Когда овраг наконец кончился, они были уже у другого края дома, и могли выбраться на дорогу, ведущую к площадке. И всё, свобода!

Они так и сделали, стараясь двигаться совсем тихо, едва ли не на цыпочках, как вдруг Виталик остановился так резко, что Леська едва не расквасила нос, врезавшись в него.

– Ой, нет, – прошептал друг еле слышно и прижал руки к щекам. – Кару сегодня привязали на длинную веревку! Я дальше не пойду!

Глава 4

Карой звали собаку соседа Леси с первого этажа. Будучи из породы волкодавов, она вымахала выше Леси еще пары лет назад, и до сих пор девочке не удавалось её догнать. Несмотря на пугающее имя, Кара была собакой пусть большой, но доброй, и на веревке сидела лишь потому, что выгуливать её, да еще и в наморднике, у хозяина не было никакого желания. Так и проводила она почти весь день, привязанная к забору соседского огорода, лишь иногда имея возможность размять лапы, если хозяин выбирал веревку подлиннее.

Не только детьми, но и взрослыми тоже давно было проверено, что длинная веревка Кары чуть-чуть не доставала до стены сарая напротив, так что обойти её можно было, прижавшись вплотную к беленой стенке и отвернувшись от морды неистовствовавшей собаки – тех, кто её боялся, она не переносила. То ли чуяла страх, то ли по-своему, по-собачьи что-то понимала. Пожалуй, кроме хозяина и вездесущей Леськи мало кто отваживался погладить Кару, хотя шерсть на теплые носки соседки просили исправно.

– Обойдешь у сарая, я её отвлеку, – предложила Леся, но Виталик плюхнулся прямо на пыльную дорогу в когда-то чистых шортах и упрямо замотал головой.

– Мимо Кары не пойду. Это ты её любишь, а я не очень. Мне нравятся животные помельче. Может, снова поиграем в необитаемый остров?

– Для этого нужно попасть на площадку, а ты идти мимо собаки не хочешь, – попыталась втолковать другу Леся. Игру в необитаемый остров она обожала, как и книгу про Робинзона Крузо. Да, она пролистывала добрую половину страниц, не понимая длинных фраз, но в остальном книга была ого-го какая! И когда они играли в необитаемый остров, она всегда считала себя Робинзоном, а не читавший книгу Виталик – Пятницей.

– А мы обойдем и этот дом тоже! – чего-чего, а упрямства у Виталика хватало на троих, и Леська сдалась. Тащиться мимо второго дома по улице вместо того, чтобы тискать лохматую добродушную Кару было ужасно несправедливо, но играть в необитаемый остров хотелось до ужаса.