Обратная сторона пути

– Впервые слышу! Дядя всегда был нормальным человеком и отличался от прочих членов семьи именно здравостью рассудка.

– Тем не менее он все время боялся, как бы не случилось чего-нибудь такого, что могло бы его неожиданно напугать. Потому что от испуга он может обернуться, а его амулет, который контролирует разум в животном обличье, перестал работать. Оборачивается же он, насколько я поняла, в какого-то крупного хищника, опасного для окружающих. Если, конечно, это правда, а не выверты больной психики.

Мафей подумал и признался, что он охотнее поверит в то, что его дядя в самом деле оборотень, чем в то, что он сумасшедший.

– А почему ты не знаешь? – удивилась в свою очередь Саша.

– Наверное, это скрывают специально. Он ведь король. Может, королям не положено… Демоны его знают…

– Имидж портится? – понимающе усмехнулась девушка. – А что, вполне себе объяснение. Дедушка твой тоже, наверное, скрывает?

– Что, и дедушка? – потрясенно переспросил Мафей.

– Ага. У него тоже амулет не работает, и он боится в беспамятстве куда-нибудь улететь или обернуться человеком на не подходящей для этого высоте. Ты и этого не знал? Ну, раз уж я взялась выдавать тебе твои же семейные секреты, кузен твой тоже оборотень.

– Который?

– Тот, который так смешно головой встряхивает, ну точь-в-точь как собака. Его второе обличье ни ему, ни окружающим не опасно, но выглядеть он при этом будет полным идиотом, потому и боится.

– То-то он собак обожает… – Столько непонятного и необъяснимого вдруг обрело логику, столько вопросов получило ответы, что Мафей даже отвлекся от разговора, пытаясь упорядочить все это в голове. Надо же, сколько он всего не знал и даже не догадывался… Интересно, а Шеллар знал? А придворные маги? Нет, мэтр Силантий – вне всяких сомнений, вот, кстати, почему придворные маги в Поморье традиционно принадлежали только к одной школе… А все остальные?

– Мафей! – окликнула Саша, едва пауза в разговоре затянулась достаточно, чтобы понять – один из собеседников о другом забыл.

Задумавшийся принц встрепенулся:

– Да?

– А та девчонка, которая меня звала пройтись… Это и есть жена Диего?

– Ну да, там, по-моему, и без уточнений видно, – удивился Мафей.

– Ну тебе, может, и видно, а я себе его жену представляла… Ну такой, вроде кузин и тетушек ветви Кирин… а она совершенно обычная, и ножки-палочки точь-в-точь как у меня, а на голове я вообще молчу что.

– Да перестань! – возмутился Мафей. – Она последнее время очень похорошела! Вот как только забеременела, так и грудь выросла, и ножки стали не палочки, и даже волосы легли. Это ты, наверное, тоже уловила ее страхи, вот у тебя и перекосило картинку. Она вечно боится, что у нее то не так, и это не этак, и все видят и чего-нибудь нехорошее о ней думают…

– Да нет, как раз в тот момент она ничего такого не боялась, у нее все страхи были за Диего, за ребенка и еще за какого-то дядьку, который остался где-то в логове врага в большой опасности. Я-то видела именно то, что есть, что видно глазами. А ты – нет. Значит, она носит девочку, и эта девочка ветви Кирин фонит на всех мужчин своей фамильной притягательностью. Но я не красоту ее дивную хотела обсудить, хоть и приятно, что не одна я такая и что даже таким, бывает, везет в любви. Я хотела спросить, ты не в курсе, зачем она хотела меня увести и о чем «почирикать»? Может, есть что-то, чего я знаю, а ей знать не следует? Или хотела про Диего расспросить?

– Да нет, – честно признался Мафей, решив, что уклончивая тактичность в данном случае может обойтись дороже, чем прямой ответ. – Скорей всего, утешить хотела. Она в позапрошлом году тоже несколько лун по Жаку страдала, и, наверное, у нее есть что утешительного по этому поводу сказать.

Саша оторвала взгляд от собственных ботинок, которые сосредоточенно изучала последние несколько минут, и с величайшей заинтересованностью вперилась прямехонько в глаза.

– Что, она ему тоже не понравилась?

– Ну понимаешь… на тот момент он уже встречался с будущей невестой…

– Убиться, какое постоянство! То есть она хотела мне рассказать, как сперва точно так же ревела, а потом пострадала-пострадала, да и нашла Диего?

– Ну, наверное, что-то в этом роде… Я не знаю…

– Что ж, считай, я ей сэкономила кучу времени и сил. Можно уже не рассказывать. – Она опять уставилась на носки ботинок и добавила: – И чего я, в самом деле, как дура… эти девки хоть взрослые, их трахать можно. А я куда со своим малолетним сокровищем, которым только педофилов соблазнять?

– А это у тебя навсегда, или ты еще когда-нибудь вырастешь? – поинтересовался Мафей, решив, что разговор свернул в нужную сторону и сейчас самое время попробовать выяснить.

Саша вздохнула:

– Ты себе примерно представляешь механизм порчи и возможного отката? Или в вашей школе это происходит иначе? Или вообще не практикуется?

Мафей торопливо напряг память.

– Порча и проклятия относятся к некромантии и сейчас запрещены законом. То есть за них бывает не «откат», а уголовная ответственность.

– А если не поймают? – фыркнула девушка. – Или не докажут?

– Не поймать могут в одном случае – если пострадавший не поймет, что с ним, и не обратится к магу за помощью. Если же обратится – любой квалифицированный маг обнаружит и порчу, и след ауры налагавшего, по которому некроманта можно выявить.

– А с пострадавшим тогда что? Такая порча снимается, или все, с концами?

– Зависит от конкретного метода. Есть такие, что снимаются, есть неснимаемые.

– И когда наведенную порчу с человека снимают, на некроманта идет какое-то обратное воздействие?

– В классической школе – нет. Кажется, что-то подобное я слышал о ведовстве, но не уверен, факт это или народное творчество. Значит, вот что ты имеешь в виду под откатом? Обратное воздействие? А оно идет автоматически?

– Тоже от школы зависит, но у меня получился совершенно курьезный случай… Такое может произойти только с малолетней дурочкой, которой Силу боги выдали, а ума еще нет… Подожди, значит, классический некромант может преспокойно разбрасываться проклятиями, и ему ничего за это не будет? Если уголовной ответственности удается избежать, то никакой другой он и не несет?

Мафей попытался разобраться и быстро понял, что его знаний для этого не хватает. Пришлось честно признаться, что в некромантии он полный дилетант, если не сказать – невежда. Но можно поспрашивать мэтрессу Морриган и мэтра Алехандро, они должны знать. А кроме уголовной ответственности бывает еще личная или семейная месть, тоже штука эффективная. В общем, как только все это безобразие закончится, обязательно навестим знающих коллег и выясним все в точности. А пока, может, Саша ему сама объяснит, что это за откат и как он действует в ее школе?

– Не поймешь ведь… – тоскливо вздохнула девушка.

Мафей вдохновенно заверил ее, что он просто неимоверно понятливый.

В сути вопроса действительно не оказалось ничего сложного, однако всей заявленной понятливости его высочества не хватило, чтобы постичь, что двигало этими девчонками. Нет, мальчишки тоже ссорятся, враждуют и непременно дерутся, кое-что из этого букета он даже испытал на себе, но начать войну из-за туфелек с пряжками, танцующей куклы, конкурса бальных танцев и работы по математике… на такое способны только девчонки.

Школа, где училась Саша, официально предназначалась для одаренных детей, но, как бывает с большинством престижных заведений, в особых случаях недостаточную одаренность детей успешно компенсировали высокое положение или солидное состояние родителей. Назвать Аленку Сомову дурой было бы несправедливо – с занятиями она худо-бедно при помощи трех дополнительных частных учителей справлялась. Но вот в общении была невыносима. Так считала Саша. Позднее выяснилось, что Алена в свою очередь имела полностью противоположное мнение касательно того, кто из них невыносим, но, на взгляд Мафея, Саша все же была права. Хвастливых манерных девиц, избалованных роскошью и вседозволенностью, он тоже не любил. И будь он так же остер на язык, как эта юная ведьмочка, с такой же радостью обламывал бы однокласснице попытки блистать и править бал.

История великой войны двух непримиримых девиц, продолжавшаяся без малого два года, включала в себя множество эпизодов, большую часть которых Саша либо уже не помнила, либо пропустила за незначительностью. Начавшись со взаимного осмеяния туфелек в первый учебный день, продолжившись ежедневными подколками, оторванной головой куклы и выброшенной в окно косметичкой, докатившись до стертой работы по математике на школьном состязании и намазанных клеем туфель на конкурсе танцев, великая война пришла к своему завершению, когда в ходе боевых действий были нарушены одновременно очередность ударов и негласное правило: не втягивать в конфликт учителей и родителей.

В один и тот же день сначала в школу примчалась Аленкина мачеха и закатила директору скандал, затем к директору вызвали Сашу и сделали капитальное внушение, а едва она оттуда вернулась, Аленка нагло и бессовестно проехалась по святому – по дружбе с Настей. Нет, доля правды в ее словах была – действительно из неблагополучной семьи, мама сетезависимая, папы все время разные, с братом такая вот беда, – но это же не повод такие мерзкие предположения высказывать. Как будто, если у девочки нет богатого папы, она непременно должна добывать пропитание на панели… Словом, на этот раз дело кончилось дракой, и, как это водится у девчонок, кто раньше успел пожаловаться, тот и оказался пострадавшим. А Саше повторно пришлось краснеть в кабинете директора, выслушивая уже не о товариществе и приличном поведении, а о спецшколе для трудных детей, куда она непременно отправится, если будет продолжать в том же антиобщественном духе.

В тот момент Саша и открыла для себя свой дар. Она вдруг поняла, что директор все врет, чтобы ублажить Аленкину мачеху (та до сих пор не ушла), а на самом деле панически боится Сашиного папу. Причем не имея ни малейшего понятия, чем он реально может быть опасен, просто слышал что-то где-то о шархийской магии, вот и боится. А Аленкина мачеха боится, что муж узнает про ее измены. А классная руководительница – что никогда не выйдет замуж.

Ощутив в себе столь долгожданные способности, Саша не удержалась от маленькой мести – кротко посмотрела в глаза директору и предложила вопрос о спецшколе обсудить с папой.

Что происходило в кабинете, когда ее оттуда выставили, она уже не слышала, но наверняка перепуганный директор просветил Аленкину мачеху, кто есть доктор Рельмо и почему с ним не надо ссориться. Потому, наверное, она и сообразила, в чем дело, когда все началось.

А обиженная Саша под влиянием новой открывшейся ей стороны бытия вдруг подумала – а ведь и в самом деле, я же не просто девочка, которую можно безнаказанно унижать, я ведь тоже владею Силой, как и мои сестры. И за сегодняшнюю подлость могу наказать Аленку сама, без всяких жалоб родителям.

И дальше началось самое интересное.