Обратная сторона пути

– Их нашла Кира? – Лед немедленно затрещал, и сквозь него пробились тревожные нотки – видимо, Шеллар не на шутку обеспокоился, представив себе, что может натворить его жена, получив под командование отряд спецназа.

– Нет, Ольга, – неохотно пояснил Макс, ибо опасения его величества полностью разделял, но поделиться ими, не выдавая расположения беглых королев, никак не мог. – Они попались ей во время очередного выхода.

– Где? – Шеллар немедленно сделался сосредоточен и деловит, словно и не он только что обиженно поджимал губы и не желал разговаривать.

– В западных степях. К тому моменту как их обнаружила Ольга, они уже определились со своим местонахождением и сейчас маршируют строем в сторону Такката.

– Прекрасно. Как дойдут, пусть там и остаются до особых распоряжений. Дана найдет им применение.

Макс молча кивнул, стискивая зубы, чтобы не проговориться. В конце концов, может, еще обойдется. После родов Кира вроде перестала совершать глупости, обрела прежнюю рассудительность и вспомнила о дисциплине, вряд ли она ринется воевать с кем попало, не составив прежде четкого плана действий и не согласовав его с союзниками. Да и командир «Котов» наверняка мужик серьезный, на авантюру не поведется. Все обойдется. Если только… Ох, это «если только», похоже, никому не давало покоя последние дни…

Если вдруг что-то случится с Шелларом – никто не сможет точно предсказать, как поведет себя его молодая вдова, чего натворит обезумевший от горя кузен и даже что предпримет верный Флавиус, приверженный хинским традициям мести…

– Если здесь все, пойдем навестим Витьку, – предложил Дэн, видя, что пауза в разговоре уже намекает на его завершение.

– Да, конечно… вроде все, разве только его величество сейчас вспомнит еще что-нибудь, как обычно бывает.

– Мэтр, иногда мне кажется, что Кантор по сравнению с вами нечеловечески тактичен и доброжелателен, – не остался в долгу Шеллар и обратился к Дэну, словно каким-то образом чуял, кто из двух мэтров легче откликнется на его просьбу: – Прежде чем вы откланяетесь, не могли бы вы меня разбудить? Нет у меня желания этот сон досматривать, лучше я поработаю.

– Нет проблем, – улыбнулся тот и с силой хлопнул в ладоши.

– Ты хоть предупредить мог? – раздраженно вопросил Макс, когда они, едва успев выскочить из королевского сна, двинулись дальше.

– А ты сам разве не видел, что я делаю? – безмятежно отозвался Дэн. – Или ты полагал, что я откажу этому бедняге в мелкой любезности, ничего мне не стоящей? В таком случае виноват ты сам. Вернее, твоя вредность, которую ты неосознанно пытаешься проецировать на других.

– Кошмарные сны – не повод жалеть людей, – огрызнулся Макс. – Тем более таких.

– А твое свинское отношение – очень даже повод.

– Что? – Макс даже остановился от возмущения. – Да ты хоть понимаешь, о чем вообще идет речь?

Дэн тоже остановился, повернувшись к нему лицом, и посмотрел в глаза. Тем особым беззаботно-спокойным взглядом, который страшно раздражал импульсивного кузена.

– Я прекрасно знаю о чем – мы же вместе обсуждали эту четверную вилку. И не хуже тебя понимаю, что, когда перед вами встала сложная этическая проблема, вы, могущественные маги, без малейших угрызений совести свалили решение на обычного человека, которому и без того несладко. А когда он принял его за вас, ты тут же осудил его выбор.

– А потому что я был против! И ничего ты в самом деле не понимаешь! Мы голосовали! И голоса разделились поровну!

– То есть как? Если в обсуждении участвовали только короли и придворные маги, как вышло, что их оказалось нечетное число?

– Да вот так – у Джоаны нет короля. Вернее, у нее есть внук-президент, но нет с ним связи, да и не интересует никого его мнение, честно говоря, и тайны такого уровня я бы ему не доверил. Вот и получилось нас тринадцать. Кто виноват, что голос Шеллара оказался последним и решающим? Был бы он тогда вместе со всеми…

– И что бы изменилось?

– Я все равно против. Можно было потянуть время, поискать другой способ… Впрочем, повторять тебе всю нашу дискуссию нет смысла, проехали уже…

– Ты был против? – Дэн даже слегка удивился. – Кажется, раньше ты выступал безоговорочно «за».

– С тех пор кое-что изменилось. А, да что теперь говорить. Пойдем.

– Да, конечно. Только обрати свое бесценное внимание на еще один нюанс. Из всех вас – кстати, у некоторых народов тринадцать считается несчастливым числом – этот человек единственный, кто готов отвечать за свой выбор собственной жизнью. При том что такая перспектива для него реальна. На семьдесят пять процентов.

– Ты же сказал, что Ресс не дает вероятностей.

– Ресс не единственный провидец на свете. Я сходил к пятой верховной. Она рассчитывает. И вилка, и веер равновероятностны.

– Ну тогда пятьдесят.

– Нет, Макс, ты невнимателен. Ты разве не слышал, что он сказал? Один вариант его не устраивает, но можно скорректировать.

– …! – Агент Рельмо выругался и опять остановился. Ну конечно же покойники ничего корректировать не могут, а вариант, где все живы и счастливы, всех устраивает и в исправлениях не нуждается… – Не может такого быть. Ты просто не знаешь его величество. Шеллар и самоубийство – вещи несовместимые.

– Он имел в виду не самоубийство, а ситуацию «только через мой труп». И говорил совершенно серьезно. И если я это понял, а ты нет – кто из нас хуже его знает?

– Ты видел его три раза, если не считать тот случай с головой. А я знаю с детства. Поэтому знаю-то его лучше я. Но ты почему-то лучше его понимаешь, а это немного другое.

Дэн помолчал, затем вдруг произнес вполголоса, словно опасаясь испугать кузена столь крамольной мыслью:

– Знаешь, он мне чем-то деда напоминает.

Макс не нашелся что ответить.

Собираясь на встречу со странной девочкой, Мафей так замаялся с выбором одежды, словно ему предстоял не деловой разговор, а любовное свидание. Нет, он вовсе не имел намерения потрясать недорослую даму ни эльфийской элегантностью, ни придворным шиком, ни иномирской экзотикой. Но в этом как раз и состояла главная проблема, так как все немногочисленные наряды, которыми принц успел обзавестись за прошедшую луну, грешили либо одним, либо другим, либо третьим.

Как назло, именно в тот момент, когда его высочество в горестных раздумьях созерцал свой гардероб, развешанный для пущей наглядности на спинках стульев, дверцах шкафа и крышках сундуков, демоны принесли Жака, который не преминул поддеть младшего товарища.

– Ты что, стирку затеял или на свиданку собрался?

– А на что больше похоже? – огрызнулся Мафей, раздосадованный подобным непониманием со стороны давнего друга.

– Вот на это и похоже, – усмехнулся шут. – Если тебе и правда надо принарядиться для дамы, лучше с Кантором посоветуйся. У него на эти дела нюх. Только учти – чтобы он посоветовал тебе что-то путное, ему придется про твою даму все рассказать.

– Да не надо мне принаряжаться! – раздраженно отозвался Мафей, который как раз решил действовать методом исключения и убрал в шкаф поморский кафтан как самое экзотичное из всех одеяний. – Мне, наоборот, надо одеться как-то так, чтобы я не походил на романтического героя из этого вашего кино. У меня будет деловая… или, вернее сказать, научная беседа, и я не хочу, чтобы девушка отвлекалась на мой наряд или заподозрила с моей стороны какие-нибудь ухаживания или там попытки произвести впечатление. Вот посмотри, как на твой взгляд, что из всего этого будет смотреться пристойно и нейтрально для человека из твоего мира?

Жак честно оглядел развешанные по комнате штаны, рубашки и разнообразные верхние одежды и столь же честно ответил:

– Ничего.

Мафей тяжко вздохнул и снова полез в сундук.

– Может, это? – в отчаянии предположил он, добыв оттуда измятый мундир Конфедерации, в котором путешествовал по Каппе.

– Ничуть не лучше. Твоя дама наверняка видела эти идиотские сериалы, и каппийские шмотки тоже будут смотреться романтично. Да и вообще… Не забивай себе голову, надевай что хочешь. Ты – эльф, и тебя хоть в мешок из-под картошки наряди, ты все равно будешь элегантен и романтичен. И со своей эльфийской сущностью ты ничего не поделаешь, хоть ты мантию надень, хоть камзол, хоть мундир этот каппийский… Кстати, его лучше не надо, ты в нем смотришься как юный кадет в самоволке, направляющийся в ближайший бордель.

– А в этом? – с надеждой спросил Мафей, прикладывая к груди вешалку с белой рубашкой и голубым камзолом.

Жак развел руками и беспощадно сообщил:

– Как принц.