Чужая кровь

– Батюшки-светы! Да как же так! Все продукты наисвежайшие закупили! С чего бы ему отравиться-то?

Лидочка повернулась и обвела взглядом всех сидящих за столом:

– Это не кишечная палочка какая-нибудь. Судя по симптомам, это цианид.

Глава 10

– Помогите перенести Федора Семеновича в его комнату, – приказала Лидочка.

Никто не посмел ей перечить – из всех присутствующих только у нее имелось хоть какое-то медицинское образование, пусть и среднее.

Антон легко, словно пушинку, подхватил на руки старика, которого еще сотрясали позывы к рвоте, но желудок уже извергал только какую-то водицу. Шофер направился к лестнице на второй этаж, а мы все потянулись за ним, словно своим присутствием могли чем-то помочь.

Войдя в Дедову спальню, Антон осторожно уложил старика на кровать. Лидочка склонилась над генералом, рассматривая его, ощупывая, считая ему пульс и меряя давление.

Дед лежал с закрытыми глазами, вытянув руки вдоль тела, но дыхание его, вроде, было ровным, рвотные позывы прекратились.

Мы тоже набились в комнату и теперь следили за манипуляциями Лидочки, вытягивая шеи. Наконец она не выдержала и шикнула на нас:

– Ну что вы все тут столпились? Освободите помещение.

Мы вышли в коридор, но расходиться не спешили. Всех волновало, чем закончится борьба Деда за жизнь. И еще нас удивило, что шофер так и остался в комнате и не был выдворен медсестрой.

Наконец дверь спальни открылась, и Лидочка с Антоном вышли к нам.

– Он выживет? – задал Карен вопрос, волновавший всех.

Сиделка обернулась, смерила его подозрительным взглядом и ответила:

– Теперь можно сказать, что да… От большой дозы цианистого калия человек теряет сознание почти мгновенно, а потом наступает паралич дыхания. Если бы полученная доза яда была летальной, Федор Семенович уже был бы мертв. Но сейчас он вне опасности. Отдыхает.

Она обвела всех нас глазами:

– За что вы его? Неужели из-за меня? Отравить старика! Да как вы только могли? Что же вы за люди такие?

– Но с чего вы взяли, что это именно цианистый калий? – раздраженно спросила Мария, прерывая начинающуюся, похоже, истерику «невесты».

– Да с того, – выкрикнула медсестра, – что налицо вся симптоматика: тошнота, рвота, головная боль, пошатывание, горький вкус и онемение во рту, покраснение глаз, учащенное сердцебиение. У Федора Семеновича полный набор.

– А зачем сахар было в рот Деду совать? – встрял с вопросом Андрюшка.

Лида даже не повернула в его сторону голову, но все же ответила:

– Нас учили, что при отравлении цианидом калия в качестве антидота используют пятипроцентный или сорокапроцентный растворы глюкозы внутривенно. Глюкозы у вас в доме не нашлось. Надо было срочно повысить содержание сахара в крови, хоть немного.

Я хлопнула себя по лбу:

– Точно! Как я сразу не сообразила? Цианистый калий – это калиевая соль синильной кислоты. Она подвержена гидролизу. При этом выделяется циановодород, который может присоединяться к молекуле глюкозы.

Андрюшка поморщился:

– Алька, ты че по-китайски заговорила? Думаешь, тебя, химика доморощенного, тут хоть кто-то сейчас понял?

– Ну, в общем, если популярно, глюкоза связывает цианиды. Деду стало плохо, когда он ел сладкие пирожные. Думаю, то, что яд оказался в пирожных, его и спасло. Отравлены эти трубочки с кремом были заранее – не на столе же в них яд подсыпали! – а тем временем цианид калия выделил синильную кислоту, и она присоединилась к глюкозе. Часть яда успела обезвредиться. К тому же яд поступил в наполненный после сытного обеда желудок, и это тоже замедлило его всасывание…

Тут я осеклась, заметив, что все уставились на меня с каким-то осторожным сомнением. Неужели они готовы обвинить в отравлении меня?

– Для домохозяйки вы слишком многое знаете о цианидах, – выговорил Антон, растягивая слова и глядя на меня в упор.

– А вы слишком разговорчивы для водителя, – перешла я в наступление, вспомнив, что лучший способ защиты – это нападение. – Идите, копайтесь в своих карбюраторах или что у вас там под капотом.

– А я, между прочим, не водитель, – жестко произнес Городецкий.

– Да ладно! И кто же вы? – хмыкнула я. – Наполеон Бонапарт?

– Частный детектив.

В коридоре на мгновение воцарилась полная тишина.

– Кто-о-о? – выдохнул Андрюшка.

– Представитель детективного агентства. Вопросы безопасности и защиты личности. Все подробности сообщать не имею права. А неразглашение моего рода занятий было оговорено с клиентом, то есть Федером Семеновичем, лишь до момента покушения на его жизнь. Далее я могу, если пожелаю, работать в открытую, либо продолжать маскировку.

– Стоп. А вот с этого места поподробнее, пожалуйста, – наконец обрела я дар речи. – Вы хотите сказать, что Дед знал, что его кто-то попытается убить, и нанял вас для защиты?

– Именно так. Но, как я понимаю, отравления он не ожидал. Вообще, надо сказать, это моя вина, что я не смог предотвратить попытку убийства, и оправдаться я смогу, только определив, кто виновен в покушении. Каюсь, сперва я вообще не поверил в то, что готовится такое серьезное преступление. Решил, что старик просто с чудинкой. Мне и в голову не могло прийти, что тут у вас средневековье какое-то: травите друг друга, как семейство Борджиа. Да еще таким ядом! Где только его можно было раздобыть?

Мы с Фросей переглянулись. Я поняла, что если не скажу я, то скажет она, поэтому пояснила:

– Этот яд изготовила я.

И снова настала мертвая тишина, и у всех, кроме меня и Фроси, вытянулись лица.

Антон взял меня под локоть и сказал:

– Елена Викторовна, давайте-ка отойдем в сторонку и побеседуем. Вы не против?

Как будто бы я могла отказаться, чем окончательно бы замкнула на себе все подозрения!

Отведя меня к окну, которым заканчивался коридор, Городецкий негромким голосом начал допрос с того, что мрачно съязвил:

– Что значит «изготовила яд»? Что, нашли рецепт в поваренной книге?

– Мы с моими однокурсниками из любопытства синтезировали несколько граммов цианистого калия, когда я училась в «Менделеевке».

– Простите, где?

– В химико-технологическом университете имени Менделеева.