Последний дар утраченного рая. Поэты русской эмиграции 1920–1940-х годов

«Перешагни, перескочи…»

Перешагни, перескочи,
Перелети, пере- что хочешь —
Но вырвись: камнем из пращи,
Звездой, сорвавшейся в ночи…
Сам затерял – теперь ищи…

Бог знает, что себе бормочешь,
Ища пенсне или ключи.

    Весна 1921, 11 января 1922

Петр Потемкин

(1886–1926)

Переход

2

Тропинка тоненькой веревкой
Мостится с кручи в глубину.
Одна ошибка – шаг неловкий, —
И приведет она ко дну.
Но в ней спасенье. Иди же. Ну!

Ты впереди с ребенком нашим,
Я позади, как вьючный мул.
От горьких чаш все к горшим чашам
Нас в эту бездну окунул
Контрабандистский караул.

Ты помнишь вишенье и камни,
И зыбкий мостик чрез ручей?
Сказала все твоя рука мне
В тот миг кончавшихся страстей,
Где человек уже ничей.

Еще усилие – и берег,
Еще последний вздох – и лед!
И сердце верит и не верит,
И ждет, и уж давно не ждет…
А вдруг она с ним не дойдет?

И страшно тем, что нету страха —
Все ужасом в душе сожгло.
Пусть вместо лодки будет плаха,
На ней топор, а не весло —
Ах, только бы перегребло!

И вот он, Днестр, закрытый в кручи,
Как ход огромного крота,
И первый лед, сырой, тягучий,
И ветра из-за каждого куста
Всешелестящие уста.

И лодки нет! И нет надежды,
И я один! И ты одна!
Но тихо открывает вежды
Ребенок, вспрянувший от сна…
Нет, мы перебежим, жена!

4

Шуршит ледок,
А сердце бьется…
А вдруг челнок
Перевернется.

И берег нем,
А сердце бьется…
Не лучше ль тем,
Кто остается?

Ну, не смешно ль,
Как сердце бьется…
Утихла боль,
Тоска уймется.

Родная Русь,
Как сердце бьется…
Когда вернусь
И все вернется?

    1920

Эйфелева башня

Красит кисточка моя
Эйфелеву башню.
Вспомнил что-то нынче я
Родимую пашню.

Золотится в поле рожь,
Мух не оберешься.
И костей не соберешь,
Если оборвешься.