Квантовиты. Книга 2. Кроссман

– Мне жаль, что с твоим парнем так случилось, но нам очень нужно понять, что происходит, – тихо проговорила Агнета.

Однако Мизуки лишь покачала головой. Рави наверняка погиб, и больше ничто не имело значения.

Глава 7

Элин робко стояла в стороне. Она понимала, что у этой девушки произошла трагедия и, честно говоря, ее трясло от одной только мысли, что все вокруг сходят с ума. Что же происходило в головах у тех, кто несся навстречу опасности так, словно от этого зависела их жизнь?

Тем временем ее мама утешительно положила руку на плечо незнакомке:

– Как тебя зовут? – ее голос был тих и ласков.

– Мизуки, – равнодушно бросила девушка.

– Мизуки, давай отойдем в сторону, – предложила мама.

Они все втроем осторожно скрылись под деревом с особо длинными и раскидистыми ветвями. Элин дрожала на холодном ветру, но Мизуки, казалось, больше не замечала ничего вокруг. Мама помолчала несколько минут, давая девушке прийти в себя, а потом вновь заговорила:

– Происходящее как-то связано с квантовитами, а точнее, с вирусом, который они выпустили в город.

Мизуки подняла голову:

– Вирус? Они выпустили вирус? Откуда Вы это знаете?

– Я работаю в НИИ. Мы установили, что животные, которые внезапно объявились в нашем городе – переносчики ретровируса, который начинает изменять нашу ДНК, по одному переводит атомы нашего тела в суперпозицию. Наверное, не стоит удивляться тому, что люди пытаются покинуть город – ведь его весь покрывает особое поле, не пропускающее ничего, излучающего элианскую энергию. А находиться в суперпозиции и не излучать ее невозможно.

– Но почему нас этот вирус не трогает?

– Иммунитет. Такое случается, – мама осторожно выглянула из-за дерева. Поток несущихся людей немного поредел. Видимо, основная часть населения уже покинула город.

Пока ее мать объясняла Мизуки то, что ей удалось выяснить о вирусе, Элин решила ненадолго выбраться из укрытия. Бояться ей нечего. Беглецы, похоже, не настроены причинять кому-либо вред. Все, что их волновало – это собственные жизни. Поэтому достаточно было не путаться под ногами. А поле надежно охраняло от квантовитов. Так что Элин сделала несколько шагов в сторону границы.

Даже несмотря на то, что девушка точно знала, что поле их не пропустит, от вида спокойных и как будто скучающих квантовитов у нее словно кровь застыла в жилах. Высокие, хладнокровные, жестокие, они стояли за пределами защитного барьера и отлавливали выбегающих из города людей. Из-за отстраненных взглядов можно было подумать, что они не замечают ничего вокруг, но Элин нутром чувствовала, что эти создания знают даже о том, что она за ними наблюдает.

Элин сама не понимала, почему с таким сосредоточением смотрит на квантовитов. Чем больше времени происходило, тем сильнее на нее накатывало ощущение… кажется, это называется дежавю. Как будто когда-то она уже стояла в подобном месте, а совсем рядом возвышались эти исполины. Ей почудилось, что они стоят рядом, совсем близко, такие жестокие, и делают что-то… что-то, что ужасно даже для них… Элин почудилась лужа белой крови и запах… самый отвратительный запах в мире, но только еще хуже, потому что запах этот означал…

– Элин! – раздался у нее прямо над ухом голос матери. – Ты чего тут высматриваешь?

Элин покачала головой, стряхивая наваждение. Разве она могла где-то видеть квантовитов? Скорее всего, она вспомнила сцену из какого-нибудь фильма или сериала, просмотренного еще в детстве. Глубоко вздохнув и осмотревшись, она неожиданно поняла, что больше никто не пытался сбежать из города. Видимо, зараженные люди закончились. В конце концов, после той битвы с квантовитами население Фориса составляло всего тридцать тысяч человек.

Землю покрывали следы от сотни ног, пробежавших по ней. Границу теперь отмечали не только столбы, но и тела солдат, пытавшихся сдержать толпу. Они лежали неподвижно, и Элин задумалась, мог ли кто-нибудь из них выжить? Возможно, им требуется помощь? Она хотела подойти ближе и проверить, но в этот момент заметила, что на границе стоит один квантовит. Все остальные ушли, видимо, решив, что они достаточно поймали. Но этот стоял у самой границы, всего в нескольких метрах от столба, распространявшего защитное поле. И смотрел прямо на нее.

Наверное, Элин следовало бы испугаться. Во всяком случае, всего несколько минут назад, когда много квантовитов стояло у границы города, она была в таком ужасе, что ей хотелось бежать, вот только ноги словно приросли к земле. А теперь же, увидев удлиненное лицо этого существа, она как будто успокоилась. Словно вот он, один из всех представителей своей расы, был добрым и не способным причинить вред. Почему ей так казалось? Элин открыла рот, собираясь рассказать маме о своих ощущениях, но в этот момент произошло нечто странное. Квантовит поманил ее пальцем.

– Мам…, – пораженно выдохнула Элин.

– Да, вижу, – женщина коротко кивнула. – Такое чувство, как будто он не хочет причинить нам вреда, а только лишь поговорить…

К ним приблизилась мрачная Мизуки:

– На что вы тут уставились?.., – и неожиданно осеклась. – Фера?

– Ты его знаешь? – удивилась мама.

– По-моему, да, – неуверенно протянула девушка. – Он приходил ко мне пару дней назад, пытался предупредить об опасности… Но чего он хочет от вас?

Мама решительно сжала руки в кулаки:

– Что ж, нам остается только спросить.

Поиски лекарства продвигались плохо. Наступил обеденный перерыв, но сердитый Новак никого на него не отпустил. Мало кто догадался прихватить с собой на работу еду, так что многие остались голодными. Инна отчаянно старалась не поддаваться панике, но с каждой секундой боль во всем теле усиливалась, и девушка с трудом сохраняла рассудок. Ученые, без конца что-то смешивающие у стола, множились и ругались между собой. Постепенное преобразование атомов помогало Инне видеть наиболее вероятные исходы, но ни в одном из них лекарство не было найдено.

Когда перевалило за полдень, Инна не выдержала, уселась на пол, обхватила колени руками и принялась покачиваться, издавая приглушенные стоны. Ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь успокоил ее и сказал, что все будет хорошо, но с Клодом происходило примерно то же самое, а Кроссман куда-то вышел. Ученые орали друг на друга и на Новака заодно, а еще комната полнилась образами ее самой. Все они не переставали говорить, и от этого хаоса Инне хотелось вопить что есть мочи, но вряд ли ей бы стало легче.

Из мешанины ее копий отделилась одна фигура. Эта Инна была почти неотличима от оригинальной, только ее волосы были немного длиннее и свитер на ней надет другой. Однако что-то неуловимое отталкивало в ней почти так же, как и в неформалке.

– Ты умираешь, – спокойно констатировала копия. – Скорее всего, ты умрешь. И это будет правильно.

В обычное время Инна бы ни за что не стала так резко реагировать, однако боль сводила ее с ума, поэтому она сердито воскликнула:

– Как же вы все меня достали! И почему только мои альтернативные версии такие противные?

– И почему только материальное воплощение получила именно ты? – холодно спросила копия. Ее интонации жутко напоминали интонации квантовитов. Вероятно, это была одна из версий, в которой девушка решила полностью отказаться от эмоций. – Твой исход нельзя назвать самым удачным. Твой отец умер. Ты предала его идеалы, начав встречаться с парнем, который тебе даже не нравится.

– Вот уж неправда! – возмутилась Инна.

– Своей материальной подруге, от которой тебе давно следовало бы отказаться, можешь рассказывать что угодно, – равнодушно протянула копия. – Но мы-то знаем правду. Ты не испытываешь никаких чувств к Клоду. Но это еще не самое худшее. Самое худшее то, что ты даже не в состоянии восстановить квантовый компьютер – а ведь это могло бы вас спасти. Теперь вы все умрете, и это будет твоя вина.

Инна взвыла, не то от боли, не то от ненависти к тем, кто вместо того, чтобы поддержать ее, пытался ее унизить. Равнодушная версия встала и отошла в сторону, а вместо нее подошла Инна с волосами, отливающими голубым цветом и в блестящей серебристой кофточке. Глупо хлопая пустыми глазами, она презрительно скривила подкрашенные губы:

– Моя жизнь была гораздо лучше твоей. Папа никогда не грузил меня этой вашей квантовой физикой, и у меня было нормальное детство. Я гуляла с друзьями, встречалась с мальчиками, наслаждалась жизнью. Мой отец не умер, квантовиты на наш город никогда не нападали. У меня есть парень, и не этот твой Клод, а хороший. Недавно он сделал мне предложение. Он сказал, что мне никогда не придется работать. Ну разве это не идеал? Так почему именно ты реальна, а я нет? Где справедливость?

Инна с трудом подавила желание врезать ей по намалеванному лицу. Отвернувшись, она встретилась взглядом с уже знакомой ей неформалкой. Та рассмеялась:

– Да, да, мы все тебя ненавидим! Но скоро ты умрешь, и тогда мы будем плясать над твоей могилой, потому что именно ты умрешь, а мы будем жить. И тогда справедливость восторжествует!

Все копии, окружающие ее, смотрели с тем странным остервенением, с каким люди смотрят на раздавленных насекомых. Инна не просто ощутила ненависть их всех – она почувствовала себя жалкой. Неужели это так квантовиты видят мир? Их альтернативные версии тоже ненавидят друг друга? Инна заскребла ногтями по полу. Где-то в углу комнаты Клод ругался со своими альтернативными версиями. Лекарство упорно не находилось. Неужели она так и умрет, корчась от боли, под злорадствующими взглядами, словно она какой-то преступник, которого ведут на казнь?

– Так, а ну разойдитесь все! – неожиданно раздался сердитый голос, и сквозь толпу протолкнулась еще одна версия. – Вам что, заняться нечем? Не видите, что ей плохо? Идите и живите своей жизнью, а ее оставьте в покое!

На нее все тоже посмотрели с ненавистью, однако перечить никто не стал. Эта Инна стояла неожиданно уверенно, твердым взглядом встретив ненависть сгрудившихся вокруг стервятников. От нее словно исходила сила. Но она не была таким же хищником или падальщиком, как остальные. Настоящая Инна сразу поняла, что эта версия не будет издеваться над слабыми. И тогда остальные разошлись. Инна продолжала слышать гул их голосов в голове, и даже каким-то шестым чувством осознавать, что они в данный момент делали, но, по крайней мере, они прекратили свои нападки.

– Спасибо, – простонала она, впиваясь ногтями в пол. Жуткая боль сводила ее с ума.

– Не за что, – другая Инна осторожно присела рядом с ней.

Она выглядела точно так же, как и реальная версия. Вот только в ее взгляде не было той боли, которую Инна видела каждый день, когда смотрелась в зеркало. Эта копия была спокойна, но не равнодушна, уверенна в себе, но не развязна, и даже в меру женственна, хотя на ней были те же самые офисные брюки, что и на оригинале.

– Почему они меня ненавидят? – спросила у нее Инна.