Любовь на контрасте

Прошло секунд тридцать. Вопросов так и не последовало. До Рокотова дошло, что он может так хоть до конца рабочего дня просидеть в тишине, если не возьмет разговор в свои руки.

– У меня есть к тебе просьба, – произнес он. Элла на мгновение оторвалась от компьютера и бросила на него быстрый взгляд, в котором все также отсутствовали эмоции. – И касается она твоей профессии.

Девушке пришлось прекратить это бесполезное занятие – игнорирование блондинистой заразы. Парень был упертым и так просто сдаваться не собирался. Чем раньше она его выслушает, тем быстрее он прекратит раздражать ее своим присутствием.

– Какая? – устало поинтересовалась Элла, осознавая, что он все-таки победил. Это было обидно, но не смертельно. В конце концов, насколько она понимала, Матвей – близкий друг сына ее начальницы. Нарываться особо не стоит, мало ли что? Она не в том положении сейчас, чтобы показывать свой характер.

– Я бы хотел попросить тебя оценить одну вещь, – Рокотов положил на стол пакет и достал оттуда коробку. В нее заботливо была упакована небольшого размера ваза с восточным орнаментом. Яркие, сочные краски радовали глаз.

– Тебя интересует, настоящая она или нет? – поинтересовалась Элла, осторожно беря вещицу в руки.

– Мне сказали, что это середина девятнадцатого века, – уверенно солгал Матвей. Ему было интересно, сможет ли девушка распознать подвох.

Элла осмотрела вазу со всех сторон, достала лупу, внимательно изучая орнамент. Затем уверенно заявила:

– Мейсенский фарфор. Подлинный, – осторожно провела пальцем по логотипу со скрещенными кобальтово-синими мечами. – И настолько же современный, насколько и подлинный.

– Ты уверена? – усомнился Матвей, невольно ловя себя на том, что не сводит глаз с тонких пальчиков девушки, словно ласкающих фарфор. Изящные, длинные, унизанные элегантными кольцами, они, казалось, были созданы для того, чтобы играть музыку. – Когда я покупал, утверждали, что это девятнадцатый век, – вновь повторил он.

Его упертость вызвала лишь недовольное поджатие губ, но и только. Голос Эллы прозвучал ровно:

– Вынуждена сообщить, что тебя обманули. Но если сомневаешься в моей компетенции, можешь обратиться к любому другому искусствоведу, – и очередная вежливая улыбка, которая уже действовала на Рокотова как красная тряпка на быка. Во всяком случае, ничем иным он не мог объяснить свою следующую неосторожную фразу:

– Да нет, теперь-то я как раз в твоей компетенции не сомневаюсь. Ты прошла проверку, – и Матвей, чувствуя себя хозяином положения, закинул ногу на ногу и довольно усмехнулся. А вот это он зря. Зеленые глаза собеседницы опасно прищурились:

– Будь любезен, уточни, пожалуйста, о какой проверке идет речь?

Не будь Матвей так сосредоточен на подавлении собственных эмоций, он бы, наверное, был куда как деликатнее. Но вкрадчивые нотки его не насторожили, Рокотов просто бухнул с места в карьер:

– Ваза – это была проверка. Мне нужно было убедиться, что ты действительно хороший специалист. Поэтому я и подсунул тебе и не совсем подлинник, и не фальшивку. У меня очень важное дело, которое я не могу доверить непонятно кому. На кону стоит честь и документы моей семьи.

А вот это уже была ничем не прикрытая наглость. Мало того, что он приперся к ней со своей просьбой, на которую она, мягко говоря, не напрашивалась, так еще вздумал ее проверять, намеренно надеясь поймать на некомпетентности! Это было почти обидно и откровенно злило. Вот он серьезно считает, что с таким подходом она действительно будет ему помогать? После откровенного обмана с его стороны? И ведь не постеснялся признаться! С его стороны это было, мягко говоря, неэтично.

– Убедился? – ласково улыбнулась Элла, ничем не показывая своего гнева. А зачем? Вопить, топать ногами и оскорблять – это совсем не ее тактика. Когда ты говоришь тихо, шансов, что к тебе прислушаются, гораздо больше.

– Да, ты молодец, – похвалил ее Матвей. Почему-то Элла сразу вспомнила стикеры, которые так любил Верещагин. Был там один белый щенок, который радостно скалился под гладящей его рукой. Видимо, она тоже должна так же отреагировать на столь высокую похвалу от нежданного посетителя?

– Благодарю, – церемонно кивнула Элла и добавила. – Раз мы установили мою квалификацию, думаю, мне самое время вернуться к работе.

– Погоди, а как же мой вопрос? – растерялся Рокотов, не ожидая такой смены темы.

– Меня он не интересует, – вежливо отозвалась леди Кригер. – Думаю, стоит поискать помощь в другом месте. Как раз найдешь компетентных специалистов. И проверить их сможешь, благо, есть, чем.

В ее голосе слышалась явственная точка в их разговоре. Но плохим бы бизнесменом был Матвей Рокотов, если бы так просто смирился с отказом. Парень вновь попытался выехать на своей харизме.

– Элла, послушай, – проникновенно проговорил он, глядя на девушку бархатистыми карими глазами. – Я вовсе не хотел тебя обидеть. Просто иногда лучше один раз самому убедиться, чем сто раз услышать. Извини меня, пожалуйста, – попросил он, добавив в голос нотку раскаяния. Обычно этого хватало, чтобы ему простили если не все, то многое. Бывшие пассии тут же забывали о случайно брошенных на других девушек взглядах. Родители смеялись и как-то незаметно заминали разговор о его прегрешениях. Ей перед этим не устоять, определенно.

– Я не обиделась, – равнодушно откликнулась Элла. – Просто мне нужно работать, а ты мне мешаешь. И мне некогда заниматься твоими просьбами.

– Но я заплачу! – предпринял еще одну попытку договориться Матвей. А вот это он зря! За последнее время этот аргумент вызывал у Эллы аллергию. Почему люди считают, что все, абсолютно все, можно решить деньгами? Заплатил – и все, мир вертится вокруг тебя, исполняет любые капризы и прихоти? Вот не зря Матвей напоминал девушке бывшего мужа. Адриан тоже такой. И деньги ставит превыше всего.

– Я не продаюсь, – резко ответила Элла и тут, словно вспомнив, что говорит не с мужем, добавила, – Матвей.

Его имя ощущалось на языке непривычно, казалось чужим, даже слегка отталкивающим. Но ей и незачем к нему привыкать, не так ли?

– Я не это… – попытался оправдаться Рокотов, но девушка снова улыбнулась этой самой ничего не значащей улыбкой.

– Будь любезен, оставь меня наедине с моими должностными обязанностями.

Ее просьба в этот раз была услышана. Матвей решил не спорить, понимая, что ничего этим не добьется, сложил вазу в коробку и вышел. Но от идеи подключить Эллу к поискам не отказался. Уговорить ее теперь стало делом принципа!

Глава 8

– Злата, не надо кормить куклу кашей, она не голодная, – приструнила малышку Элла, наблюдая, как та подсовывает игрушке собственную ложку с едой.

– Ну ма-а-ам! – заканючило рыжее солнышко. – Я больше не хочу! Можно мне зефилку?

– Еще две ложки, потом зефир, – поставила условие мать, и Златка, тяжело вздохнув, с трагическим выражением лица, проглотила еще указанное количество и, схватив лакомство, убежала в зал. Оставалось еще минут пять спокойствия прежде, чем ребенок начнет активно себя развлекать. Стоило девочке покинуть кухню, как Верещагин переключил внимание на Эллу.

– Повтори-ка еще раз, – попросил он. – Мне кажется, я неправильно тебя понял. Я, наверное, ослышался, не иначе.

– Не паясничай, – устало попросила Элла. Сейчас, после рабочего дня, силы словно оставили ее. Слишком долго она не работала.

– Дубль два. Матвей Рокотов предложил тебе работу, а ты отказалась? Ты у меня совсем дурочка или как? – возмутился Роман. – Тебе сейчас деньги совсем не нужны? Радость моя, ты же не от хорошей жизни к нам сейчас работать пошла.

– Разве? – усмехнулась Элла. – По-моему, как раз от хорошей. От чересчур хорошей.

Верещагин поморщился: он, как никто другой, прекрасно знал, чем обернулся ее брак. Чем она пожертвовала, что потеряла. И кто с ней остался после всего произошедшего. Правда, последних практически не было. Впрочем, и от самой Эллы до замужества тоже вряд ли что осталось. Она и так была интровертом, а теперь вообще предпочитала избегать людей. А уж доверять им…

– Знаешь, эльфеныш, ты упустила один принципиальный момент, когда отказывалась, – задумчиво проговорил Роман. – А его стоило принять во внимание хотя бы чисто с практической точки зрения. Нет, я сейчас даже не о деньгах. Но у Матвея есть то, в чем он может неплохо так побороться с твоим козлом. Тот, я уверен, не успокоится.

– И что же это? – полюбопытствовала Элла, обхватывая себя за плечи. О том, что Адриан ей позавчера звонил, она предпочла пока не рассказывать другу. Он и так переживает, многое для нее сделал, договорился с адвокатом, помог найти работу. По-хорошему, к Ромке стоило прислушаться, но этот Рокотов… Один бог только знает, как он ее бесит!

– Связи, милая моя, – слегка снисходительно сообщил друг. – У Матвея есть связи. Его отец в бизнесе лет двадцать, сам Матвей еще с университета ему помогал, сейчас возглавляет и контролирует несколько филиалов. Это не золотой мальчик, который ведет себя как быдло. Более того, Рокотовы – потомственные аристократы. Не те, которые купили себе титул. Их род ведет свое начало еще со времен Алексея Тишайшего. Неслабо, солнце?

– Красиво заливаешь, Верещагин, – рассмеялась подруга детства. – Очень красиво. Скажи-ка мне, дорогой мой, в честь чего это у нас вдруг такая пиар-компания?

– Показываю тебе все возможности, которые открыло бы для тебя это сотрудничество, – ни капли не смутился Роман. Он знал, что их дружба выдержала многое, и что ему прощалось то, что никогда не простят другим.

– А толку-то? – приподняла брови Элла. – Я же уже отказалась от столь выгодного, с твоей точки зрения, сотрудничества.

Только очень внимательный человек мог различить в ее голосе саркастические нотки. Роман таким был. Более того, он прекрасно знал, сколько может быть иронии в этой с первого взгляда милой и чересчур воспитанной леди.

– Ну… Девушка всегда вправе передумать, – подмигнул ей Роман. Он-то прекрасно заметил, как приятельница реагирует на Рокотова. Так что почему бы и не помочь? Матвей, в случае чего, точно мог бы дать ей защиту.

– Предлагаешь побегать за ним с криками: «Бери меня, я на все согласная?» – уже откровенно насмехалась над другом Элла.

– Хм-м-м… – Верещагин внимательно оглядел соседку с ног до головы, после чего задумчиво пробормотал. – Нет, боюсь, эту фразу он точно не так поймет. Да и не в твоем это стиле. Плюс тебе для этого надо будет ой как налакаться… Ты столько не выпьешь. Ай! – потер он пострадавший лоб, по которому Элла, не церемонясь, заехала ложкой. – Плохому тебя Златка учит, плохому. Где это видано, чтобы мать с дочки пример брала?