Любовь на контрасте

– Рома, я тебя, как человек, уставший после долгого рабочего дня, искренне прошу – замолчи, – зевнув, попросила Элла. А ведь еще только восемь. И столько всего предстоит сделать, прежде чем маленький энерджайзер соизволит выслушать сказку на ночь и лечь спать. – Балаболка – она и в Африке балаболка.

– Ничего, я болтаю за нас двоих, – хмыкнул Верещагин. – Из нас с тобой идеальный тандем. Серьезно, я тебя очень прошу. Если он еще раз к тебе с этим вопросом сунется, не посылай его сразу.

– О чем ты? – широко раскрыла зеленые глаза Элла. – Я в жизни никогда никого не посылала. Приличная девушка просто не должна знать таких слов!

– Ага, приличная девушка и посылать должна уметь прилично, – заржал Роман. – И этим искусством ты овладела виртуозно, я в курсе. Просто не спеши с выводами. Подумай о том, что он может помочь. А тебе эта помощь в любой момент может понадобиться.

Элла в задумчивости помешала ложкой в чае уже растворившийся сахар. В чем-то он, может, и прав. Она не в том сейчас положении, чтобы выбирать и привередничать. И думать в первую очередь надо о Златке, а не о своих амбициях. Тем более, что и Адриан не дремлет…

Размышления прервал звонок в дверь. Собравшуюся подняться Эллу остановил Верещагин.

– Я открою, – заявил он, гордо выпятив грудь, словно ему предстояло защитить ее как минимум от бандитов. Элла не возражала, вновь присев на стул и невидящим взглядом уставившись в собственный чай. Из задумчивости ее вывел задорный голос дочери:

– Ой, дядя, пливет! А ты кто? Ты со мной поиглаешь?

Этот невинный вопрос заставил Эллу побледнеть и вскочить на ноги. Мало ли кого там принесло? А Ромка… Каким хорошим другом он бы не был, боец из него никакой. А сейчас может случиться всякое, и… Додумать Элла не успела. Ноги сами ее понесли в сторону входной двери. Вот только дойти до коридора не успела. Знакомый голос заставил ее замереть:

– Привет, малышка. Меня зовут Матвей. А тебя, принцесса?

– Я леди, – важно поправила его девочка. – Меня зовут Злата. Ты плишел со мной поиглать?

Последний шаг до коридора Элла преодолела с трудом – она не была готова к той картине, которая ей предстанет. Матвей Рокотов, этот самый чванливый аристократ и хам, присел на корточках перед ее дочерью с каким-то удивленно-растерянным видом, словно не был готов к такому повороту событий. Может, и правда? Откуда ему знать, что у Эллы есть дочь?

– Эм-м…Ну…– явно растерялся нежданный гость, а малышка уже обратила внимание на другое:

– Ой, какая класота… Это мне? – и захлопала своими невинными зелеными глазками. Перед таким взглядом еще ни один мужчина от трех лет устоять не смог. Матвей не стал исключением, и миленький букет из лилий, гортензий и роз тут же перекочевал к Златке.

– Мама! – обернулось к ней солнышко. – Смотли, какую плелесть мну подарили! Надо ее поставить в воду, чтобы цветочки жили! Идем! – подергала она мать за руку, но девушка уже очнулась от первого шока.

– Солнышко, тебе дядя Рома поможет, – погладила мелкую по голове она. – Я пока с дядей побеседую.

– Холосо, – разрешила малышка. – Ты только его не обижай! Он мой!

– Идем, моя повелительница! – подмигнул ребенку Роман. – Не переживай, твоя мама будет хорошей девочкой, – с намеком покосился он в сторону Эллы, напоминая про недавний разговор. Девушка поморщилась, заподозрив, что ее закадычный друг не так уж случайно поднял эту тему. Еще меньше она верила в такое же «нечаянное» совпадение, как появление Матвея на пороге ее дома. Вот только про дочь потомственного аристократа явно забыли предупредить – настолько растерянное у него лицо. К тому же, учитывая веник в его руках, он бы притащил игрушку, если бы знал про ребенка.

– Проходи, – бросила Элла через плечо. – Чай, кофе будешь?

Не разговаривать же с ним на пороге! В конце концов, ее не так воспитывали. Да и в чем-то Верещагин прав: культурно посылать лучше в культурной обстановке. Ну или хотя бы выслушать стоит. Кто знает, может, Рокотов все-таки сделал выводы из их знаменательной встречи?

– Если можно, кофе, – попросил Матвей, присаживаясь на стул и оглядывая кухню. – Черный, с тремя ложками сахара.

– Хорошо, – то ли ему, то ли каким-то своим мыслям кивнула Элла и засыпала в кофеварку молотый кофе. Больше ничего не произнесла. Просто не знала, что. Способностью болтать без умолку всякие глупости она никогда не обладала, а профи в этом деле сейчас занят ее дочерью. Видимо, это молчание тяготило не только Эллу.

– Не знал, что у тебя есть дочь, – заметил Матвей, ловя себя на том, что следит за перемещениями девушки по кухне. Здесь она была какая-то другая, более домашняя, что ли? Хотя и в домашнем костюмчике она казалось безумно элегантной. Рыжие волосы с кажущейся небрежностью подколоты на затылке, но Рокотов готов поклясться – ни одна прядка не выбилась без разрешения этой «леди совершенство». Да и шелковый костюм как-то не особо вязался с домашней одеждой.

– Было бы странно, если бы знал, – пожала плечами девушка. – Мы все-таки чужие люди.

М-да, похоже, домашняя обстановка на характер Эллы не сильно влияла. И откуда только этот кактус свалился на его голову? На первый взгляд красивая, милая, а чуть дотронешься – капец, вот-вот кровь закапает.

– Ты была права, – неожиданно выдал Матвей. – Моя проверка по отношению к тебе была некрасивой. Во всяком случае, скрытая, да еще и с такой подставой

– Я такого не говорила, – Элла в задумчивости покрутила в руках чашку чая. Интересно, его Роман проинструктировал или у самого мозг проснулся? Хотя сомнительно.

– Но подумала, – улыбнулся Матвей. Похоже, в этот раз просто так, без цели чего-то добиться или очаровать. Возможно, его даже чем-то забавляло ее поведение.

– Позволь мои мысли оставить при себе, – вежливо попросила Элла, подходя к столу и наливая ему кофе. Совершенно машинально положила сахар, перенесла на стол, пододвинула ближе к гостю пирожные. – Угощайся.

– Они точно не отравлены? – поинтересовался Матвей. Вот только хитринка в глазах явственно намекала, что аристократ пытается шутить с ее показательно-приличной персоной. Забавно.

– Я тебя не ждала, – лишь слегка повела плечиком Элла. – Так зачем ты пришел?

– Скажем так, – Матвей сделал глоток обжигающего кофе. – После того, как ты меня выставила, я подумал и сообразил, что был не прав. Более того, понял, в чем.

– И в чем же? – брови девушки изумленно поползли вверх – такого предисловия она не ожидала. Даже не так: она всякое могла предполагать, в том числе и очередную попытку ее купить. Но не этого. Хотя, возможно, хитрый лис просто сменил тактику?

– Мне стоило открыть карты с самого начала. Ты никогда не станешь работать вслепую, – решительно произнес Рокотов.

У Эллы, взявшей в руку собственную кружку, невольно дрогнула рука. Он был прав. Она не то что работать, она больше ничего никогда не будет делать вслепую. Теперь она прекрасно знала, чем может обернуться доверие.

– Решил снизойти до объяснений? – уточнила она. Нет, девушка вовсе не собиралась его злить в очередной раз. Но разве этому парню много надо? Почему-то их встречи все время оборачиваются какой-то взрывоопасной смесью, от которой потом трясет обоих. Но в этот раз Рокотов проявлял удивительное терпение.

– Я сейчас все расскажу в общих чертах, – пропустил ее колкость мимо ушей Матвей. – Думаю, тебе можно доверять. Если заинтересует мое предложение, тогда приступим к деталям.

– А ты уверен, что я хочу тебя слушать? – равнодушно откликнулась леди Кригер.

– А что, я ошибся, и тебя, как искусствоведа, не заинтересует возможность участвовать в поисках уникальной вещи? – подбросил новую наживку Рокотов. С их дневной встречи он явно поумнел. Либо остыл, узнал про нее больше информации и лучше подготовился к разговору. Понял, наверное, что она, как теленок, не пойдет за ним на привязи с закрытыми глазами. Интересно, кто ему раньше попадался, что вот так вот слепо шли у него на поводу? Хотя нет. Ей, Элле Кригер, это совершенно неинтересно!

– Любопытное предложение, – без особого энтузиазма откликнулась девушка. – И что же это за вещь?

– Алмаз «Соколиное око». Слышала когда-нибудь о нем? – уже без всяких экивоков ответил Матвей. Элла нахмурила лоб, пытаясь сообразить. Но сколько ни пыталась, не могла вспомнить никакой информации о предмете искусства со столь необычным названием.

– Он был утерян более ста лет назад, – пояснил Матвей. – До революции принадлежал моей семье.

– Найти то, что утеряно во время революции, – Элла слегка выдержала паузу. – Ты же понимаешь, что это практически невозможно? В то время драгоценности продавали за копейки, да что там, за еду! И что же, ты хочешь найти того, кому твои предки умудрились по дешевке продать их раритет? Полагаю, он в какой-нибудь частной коллекции осел, если по официальным каналам ты ничего не смог найти.

– Возможно, – пожал плечами Рокотов. – Только брат моего прадеда утверждал, что он его спрятал. Там довольно запутанная история сто лет назад произошла. Если согласишься помочь, расскажу. Заодно и письма покажу.

– У тебя и письма есть? – сейчас Элла не смогла скрыть своего удивления. Письма столетней давности! Боже, это же настоящий раритет, как ни крути. Если они еще и в хорошем состоянии… Во время революции, как она уже озвучила, ценности буквально отдавали за еду. Если, конечно, удавалось их спрятать и их не отбирали. Что уж тут о письмах говорить! О бумагах в те времена вообще думали в последнюю очередь!

– Скажем так, – улыбнулся Матвей. – У всей моей семьи трепетное отношение к нашему прошлому.

– Как же вы тогда алмаз свой потеряли? Кстати, а почему алмаз? – насторожилась Элла. – Алмазами называют необработанные камни, а ваше «Соколиное око», насколько я понимаю, огранено?

– В семейных хрониках значится как алмаз, – пояснил Рокотов. – Не знаю, с чем это может быть связано. А потеряли… Там довольно любопытная история. Так ты согласна помочь?

Девушка молчала, но он видел – она уже на крючке. Она попалась еще с первого вопроса, который ему задала. Ей стало интересно. Он знал такую породу людей – если они займутся любимым делом, их потом за уши не оттащишь. Да что там, он сам таким был.

– Господи, да хватит уже ломаться, согласна она, – вмешался в их разговор Верещагин, который, судя по всему, уже давно грел уши в коридоре. – Будет дурой, если не согласится, а эльфеныш у меня умная.