Братья Александр и Николай Первые

Братья Александр и Николай Первые
Олег Алифанов

Через голову цесаревича Константина Александр договорился с Николаем о передаче власти в форме военного путча, имитирующего свержение Константина, что было необходимо для освобождения Николая от всех неписанных обязательств, которые обязан был исполнить законный наследник престола. Николай получил время на завершение реформы управления: создания национальной администрации нового национального государства.

Братья Александр и Николай Первые

Олег Алифанов

© Олег Алифанов, 2023

ISBN 978-5-0059-9254-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Вообще, братьев Первых было трое: Александр, Константин и Николай. Все трое в разное время были императорами. Константину не повезло. Он оказался в середине. Ему сделали «коробочку».

Я покажу, как, а, главное, почему два брата устранили третьего. Хотя, сама фигура Константина интересна лишь в незначительной степени – устранили, так устранили, не он первый, не он и последний, хотя он успел побыть К. Первым. Занятны, но не слишком важны и обстоятельства устранения. Зато очень важны и интересны причины, стоящие за этим: как внешние, так и сгенерированные самими двумя крайними братьями.

Нередко (да почти всегда) общее время Первых делят на два: александровское и николаевское. Парадоксы начинаются сразу. Самый общий анализ даёт возгонку к единственной первопричине: судьбе Пушкина. Александр тёзку «посадил», а Николай мгновенно возвысил. Одновременно, Александр был реформатор, а Николай реакционер. Вот как.

Эта наше-всё-аберрация (подспудно) способствовала тому, что некоторые ключевые события эпохи правления Первых интерпретируются крайне неполно и противоречиво. А генеральной ошибкой является рассмотрение «эпох» Александра и Николая раздельно. На самом деле, николаевская политика это прямое продолжение дела Александра и, вероятно, при прямом (на ранней стадии) его участии.

Вот эти события-парадоксы. Ко всем пунктам надо добавлять слово «странный» или «неожиданный», его и добавляют; ещё любят слово «загадочный». Но можно показать, что при нормальной логике и одном-единственном допущении все странности исчезают.

• Поворот Александра от либерализма – к консерватизму

• Призыв – отстранение – возвращение Сперанского

• Русско-английский – русско-французский – русско-английский союзы

• Долгие войны с Турцией и Персией – молниеносные войны с Турцией и Персией

• Покровительство тайным обществам – гласный указ о запрете

• Антирусская – антианглийская доктрина Монро

• Греческое дело: за, против и снова – за

• Обещание Константину Польши – и полный отказ

• Призыв Библейского Общества – и его роспуск

• Смерть – или уход Александра от власти

• Путч – контрпутч 1825 («Восстание декабристов»)

• Царь Николай – царь Константин – царь Николай

• Священный Союз: целостность монархий – и право наций

• Кодификация законов Александром – и Николаем

• Турция – враг и Турция – союзник

• Реформа администрации Александра – Николая

Объясняется это переменчивостью и влияемостью Александра. Всю жизнь, как дитя: то на него влиял Лагарп, то Сперанский, то Аракчеев, Голицын, Фотий, Наполеон, Меттерних, Каслри, Талейран… А слабый Александр всем поддавался и подыгрывал. Но как-то само собой «волею вещей» оказался в Париже, сам занял первенствующее положение в мире, а страну вывел на второе место на 40 лет, чего не было ни до – ни после.

Эпоха Александра на 80% совпадает с эпохой Наполеона.

Наполеон принял свою страну на втором месте, и, идя от победы к победе, оставил за пределами клуба великих держав. Александр, проведший жизнь в метаниях и военных поражениях, поднял свою с пятого места на второе. Наполеон был первым человеком в мире, а закончил в ссылке, и место жительства ему определили другие. Александр стал на первое место и сам выбирал, когда и как ему с него сойти. И это не только в эпоху блестящих мундиров, но и великих «пиджаков». Как так? А так. «Волею вещей».

Вот эту «волю вещей» и разберу. Разберу в хорошем александровском строевом темпе 3:2, так чтобы книгу можно было прочесть за один вечер. Но если кто ожидает академического изложения – вам не сюда.

Начну с главного: с вывода, чтобы после перейти к предпосылкам и доказательствам. Этот вывод единственный увязывает имеющиеся факты, развязывая «странные» узлы. Итак:

Через голову цесаревича Константина Александр договорился с Николаем о передаче ему власти. Это прямо нарушало закон о престолонаследии, но именно в такой форме было необходимо Александру для фиксации достигнутых результатов и освобождения Николая от всех неписанных обязательств, данных Александром, и которые обязан был бы исполнить законный наследник престола (любой). То есть, просто поменять закон – не годилось. Нужно было продемонстрировать вопиющее беззаконие. Зато Николай получал время на завершение реформы государственного управления. После «смерти» Александра был разыгран государственный переворот (отстранение Константина), развязавший Николаю руки, а Александр, вероятно, ещё некоторое время осуществлял кураторство своих проектов и помогал неопытному Николаю, которого слишком мало готовили к управлению государством в целом.

Всё это было необходимо Александру и Николаю для создания национального государства и национальной администрации. Одному это было не под силу – процесс слишком долгий, а Константин на роль продолжателя дела совершенно не годился – не про то человек. Процесс создания государства с новым типом управления не мог, конечно, встретить благожелательного отношения со стороны соперников. Для выигрыша времени и маскировки действительно важной реформы Александр использовал годы альянса с Англией и Священный Союз.

За всеми событиями стоит сначала скрытая, а потом явная борьба между Британией и Россией (а не борьба России с Францией). После низложения Франции с места мирового лидера, она откатилась в ряд примерно равных держав (сначала на 2-е, а после на 5 место), за Австрию и Пруссию. Россия к Венскому конгрессу вышла на твёрдое второе место (никогда до и никогда после) с большим отрывом от третьего и с ощутимым от первого. Лафа закончилась через 40 лет.

Чуть назад

В 1776 году французское королевство спровоцировало американский мятеж, поддержав сепаратистов флотом и армией (военных «советников») и добилось выгодного для себя Парижского мира (там было несколько договоров, например, редко упоминаемый договор между Британией и Францией). Дееспособный тогда ещё Георг III отправил на саммит к Бенджамину Франклину, изобретателю железного штыря, его друга, такого же учёного масона, изобретателя железного занавеса Гартли – оба всю жизнь играли с огнём и потому неудивительно, что следующий «ЖЗ» изобрёл Черчилль. Англичанин перед тем прославился поджогом королевской семьи, якобы он пригласил их в специальный дом и подпалил его, но изобретённые им перегородки спасли августейших особ (вероятно, легенда).

Французы ликовали недолго. Месть осуществилась во время Великой Французской Революции (ВФР), одной из причин которой британские историки остроумно стали называть финансовый кризис, якобы порождённый долгами от войны в Америке, что чушь, ибо долговые проблемы государства сами по себе никогда не ведут к революции[1 - Поражает то, что на этой версии спекулируют и сегодня, хотя давно известно, что из Американской войны все без исключения участники вылезли с громадными долгами, и как раз Британия возглавляла парад нищебродов. Но революции там что-то не случилось.]. В деле революции вообще ничего само собой не бывает: необходимы персональные интересанты, например, герцоги Орлеанские. ВФР – это, на самом деле, череда перетекающих друг в друга переворотов, одним из которых был чисто террористический. Кордельеры, якобинцы и т. п. – прямые агенты Британии, без стеснения финансировавшиеся с острова – французскую королевскую семью казнили. Такой английский юмор: подожгли – но не спасли («помни о Гартли!»)[2 - О ВФР говорится, как о гражданской войне на фоне войны внешней. На самом деле, это одна война, в существенном смысле, калька «американской революции», со множеством одних и тех же лиц. О прямом участии Британии в ВФР говорится всегда вскользь, так же, как и прямом участии Франции в Американской революции. По сути же, ВФР – это завершение столетней (с перерывами) англо-французской войны за мировое лидерство, шедшей весь XVIII век. Эта тема будет не раз подробнее отражаться в книге.]

Конечно, убить монарха было недостаточно, следовало уничтожить интеллектуальный правящий слой, с чем террористы справились блестяще. Поняв, насколько эффективнее падение чужого государства, чем рост своего, Британия пожелала распространить опыт разрушения государственного механизма и на прочих конкурентов. Сама по себе Россия, конечно, никакой угрозы Англии ещё не представляла, а лишь только как союзник Франции. И вскоре при явной поддержке Англии был убит переметнувшийся к Франции Павел. Операция прошла настолько успешно, что у всего мира возникло впечатление, что наследник Александр в ней участвовал.

Казалось бы, метод найден (его нашли французы) и прекрасно себя показал. Он опирался на механизм масонских лож (то есть агентов влияния на средне-высокий уровень управления чужой страны). Для сепаратистов американской революции, например, в 1776 «Великий Восток Франции» вычленил специальную ложу «Девять сестёр», куда входили Бенджамин Франклин, Джон Пол Джонс и многие другие знаменитости, для понта – Вольтер. Впоследствии, в отсутствии конкуренции «Великого Востока» англичане метод модифицировали в сторону удешевления. Если французы хотя бы символически подчёркивали идею главенства высокой культуры (девять сестёр – это девять муз), то англичане в культуре как раз играли на понижение: культура вся была французской. В ногу с борьбой за мир по миру маршировало пугало шекспиризации.

Но Александр этому методу влияния на собственных подданных воспротивился и изобрёл масштабное противоядие, реализованное им на пару с Николаем. Это – национальная администрация.

Тут надо ясно понять, что национальная администрация – контрапункт всего правления Александра, изобретение всемирно-исторического значения и революция в деле построения национальных государств.

Революция, – а прошла так гладко, что историки её просто не заметили.

В России английское влияние (его называли «французской заразой», но это не должно обескураживать: в этих делах всегда так) в существенной степени купировала ещё Екатерина, и, воспользовавшись ослаблением Франции, усилила влияние России, – однако хватило лишь на то, чтобы её страна стала рассматриваться в числе одной из великих держав (с совещательным голосом). Первичное признание этого произошло во время неформального турне Екатерины и императора Иосифа II в недавно присоединённую Тавриду. (Но, вот, например, Пильницкая декларация обошлась без России. И Людовика XVIII комически долго уговаривали прислать Екатерине просьбу о его признании, уже после того, как признание поспешили выдать.)

Никаким либеральным реформатором Александр, конечно, не был. Ни одна крупная реформа, например, земельная, не была возможна из-за общего невысокого культурного уровня – всех сословий. Александр содержал «негласный комитет» в декоративных и декларативных целях. Даже само название Комитета было декоративным: «негласный», а все знали. Занимался он совершенно разнородной чепухой, уровень был юношеский. Он состоял из противоречивых персонажей, единых только в англомании («хотим, чтобы как у взрослых, то есть сесть лордами в русский парламент»). Комитет был необходим молодому Александру для демонстрации возможности конституционализации России и пропаганды лично себя в различных группировках, откуда проистекали комитетчики. Это был вдобавок явный кивок в сторону Англии после ВФР, точнее, после спровоцированного и оплаченного Британией якобинского переворота. Александр говорил (как бы негласно, но так, чтобы до всех донеслось): вот завтра конституция, а потом парламент, а потом совсем уйду – кто хочешь заходи, что хочешь бери. Но… надо только чуть подождать, вот, целый комитет работает. Развил такую бурную пропаганду либерализма, что ввёл в заблуждение не англичан даже – историков!

После прихода к власти он стал (обязан был стать) каждой бочке затычка. «Конституцию пишете? И я с вами!» «Богу молитесь? И я буду!» «Цареубийство готовите? И я Брут!» Разумеется, это было византийство (то есть типовое западное европейство, упакованное Лагарпом в обёртку мифического восточного), – имитация, хождение галсами. На самом деле никто в России, включая Петра не был столь абсолютным правителем, как Александр.

Часто приходится читать о монархах: «Некий №N сделал то-то» и при этом понимать, что высказывание о личном участии сильно преувеличено, правильнее читать: «при правлении такого-то было сделано…» Но в случае Александра можно смело говорить о его личной воле и личном же интересе: во-первых, чтобы не убили, во-вторых… достаточно «во-первых».

Но и во-вторых вскоре появилось: вывести свою державу в мировые лидеры. И это, как я покажу дальше, вовсе не прихоть гордого и избалованного человека, угодившего во власть «волею вещей», а государственная необходимость. «При мне как при бабушке». Только на сей раз – на самом деле. Отличие от бабушки было одно, но принципиальное. У неё своё царство появилось лишь с присоединением огромной массы восточных, южных и западных земель, – а до этого она была узурпаторшей земель чужих. А внук узурпаторши Александр был царём законным! Такой монархический парадокс. «Заиграно». Разумеется, барьеры степеней свободы при этом никуда не делись, и власть царя по-прежнему была ограничена цареубийством. Не случайно он вёл дела лично, особенно дела внешней политики. (А совсем особенно – внутренней.) В числе главных дипломатов своего времени (Меттерних, Талейран, Каслри) он не стоит только потому, что неудобно: царь. Россию на второе место – ценой минимально возможных в таких случаях жертв и потрясений – вывел лично. Попеременно используя им разгромленные, униженные и спасённые державы. Даже в Париж был внесён на плечах «союзников». И ладно бы один раз – так дважды!