Потрясение грани

– А, не было среди них «белоглазых»?

– Не видел… В зону им не пройти…

– М-м-да-а. Похоже, времени у нас, действительно, нет, – я потеребил бороду. – Спасибо, Серёжа, убийцы не прошли, и это твоя заслуга. А сейчас тебе нужен отдых. Идти можешь?

– Да… попробую.

– Пошли потихоньку.

Сначала он бессильно повис на моих руках, но потом вскинул голову и выправился. В доме я осторожно уложил парня на кровать и при ярком свете ещё раз его осмотрел, искренне удивляясь поразительной эффективности биорезонатора. И если мне самому результат лечения был в диковинку, то бесследное исчезновение ран несказанно впечатлило обычно сдержанного деда Семёна.

– Лихо сработано! – с нотками восхищения хрипло выдохнул он.

– Что же это?.. Как же это?.. – бормотал Сергей, тыкая пальцем туда, где полчаса назад кровоточили обгоревшие дырки.

– Лежи спокойно и постарайся заснуть, – попросил я, убедившись, что угроза шока окончательно миновала.

Оставив деда присматривать за Сергеем, я едва уселся за стол, как грохнула дверь и в горницу вбежали дед Пахом и Елена, встревоженные и настроенные очень решительно. Я успокаивающе помахал рукой:

– Всё в порядке. Бить некого, спасать тоже пока некого. А вот чайку я бы попил с превеликим удовольствием.

Дед Пахом затормозил, огляделся и нырнул в смежную комнату, а Ленка бросилась ко мне, обшаривая глазами моё лицо. Её пылающий синим пламенем взгляд кричал: «ты цел?».

– Всё нормально, Лен, здоровее, чем я не бывают.

Облегчённо вздохнув, она стукнула меня кулачком в грудь и ушла на кухню. Чуть погодя деды под руки вывели из спальни Сергея. В ответ на мой удивлённый и строгий взгляд дед Пахом отмахнулся и проворчал:

– Твому пацьенту надоть подкрепиться, да влаги поболе принять заместо утёкшей руды. Седай-ка за стол аника-воин, да перечить не моги. Не серди нас с Семёном.

Дед Пахом чуть ли не силой усадил моего стража за стол. В окнах мелькнули первые слабые лучики, занимающейся зари. Пока деды с двух сторон опекали Сергея, Елена выставила хлеб, мёд, творог и большой заварной чайник. Сидя между дедов, страж сильно смущался и, тем не менее, неспешно поглощал чай и еду. Не дожидаясь окончания завтрака, первым заговорил дед Семён:

– По всему видать, что и здесь мы попали из огня да в полымя. Оказывается, в этом мире тоже не всё гладко. Сергей, не сочти за труд, поведай, что здесь творится.

Страж прокашлялся, обвёл нас усталыми глазами и пожал плечами:

– Я не очень хорошо понимаю, что вас интересует. Живём, как всегда… вернее, жили… до последнего времени. По графику мы патрулируем территорию парами. Вчера по коммуникатору мы получили сообщение из штаба, что в районе нашей ответственности возможно появление Избранного. В Москве старшина объявил Большой Сход, и ждал от нас подтверждения. Мы приготовились действовать по варианту «А», но сразу всё пошло наперекосяк. Днём пропал мой напарник, и вместе с ним всё спецснаряжение. Я сразу сообразил, что дело плохо, но не думал, что настолько. Доложил в штаб и весь вечер бродил в окрестностях, изображая дачника. За полночь смог переговорить с Антоном. Дальнейшее вам известно. Скоро по тревоге сюда прибудет отряд. Я хочу, чтобы вы знали, что опасность очень велика, и враг сделает всё возможное, чтобы ликвидировать Избранного. От меня теперь толку мало, поэтому, Антон, очень тебя прошу, будь осторожным. Тебя ждёт Ключ Послания.

– Где ждёт? – перебил я Сергея.

Он устало моргнув глазами, отдышался и продолжил:

– Вы знаете Москву, Антон?

– Есессьно, я ж москвитянин.

– Кунцевский парк.

– Недалеко от моего дома.

– Там в пойме реки меж двух глубоких оврагов на выдающемся мысу находится вход на базу. Место древнее, отмеченное молниями. Туда вас поводит командир отряда.

– Я что-то слышал об этом мысе над Сетунью, – я задумчиво поскрёб макушку, – о нём ходит недобрая слава, а называют его… дай бог памяти… Гнездом Молний. Кажется, туда во время каждой грозы всё время лупят молнии.

– Точно так, – едва ворочая языком, пробормотал Сергей, – а сейчас мне пора идти. Спасибо… за всё.

Я кивнул на него дедам, они с двух сторон подхватили ослабевшего парня и уволокли в спальню. Бедолага вяло пытался протестовать, но он не знал, что от дедов уйти невозможно.

Я вышел в яркое летнее утро, наполненное свежестью, птичьим гомоном и запахами проснувшейся природы.

– Что теперь будет, Антон?

Я обернулся и увидел Елену, зябко кутающуюся в тонкую шаль.

– В каком смысле?

– Не прикидывайся. Где-то рядом бродят как минимум четверо отморозков со страшным оружием, и стремятся тебя… устранить.

– Ну, да. Оружие у них, действительно, не простое. Тиаматианское. Придётся держать ушки на макушке. Но, как бы там ни было, нужно дождаться собрания Круга. Авось, что и разъяснится.

– Одного тебя я не отпущу.

– Не понял. Ты что, собралась меня охранять?

– Не охранять, а беречь.

– Но…

– Не спорь. Я знаю.

– Я в принципе не против, но тебя наверно не пустят на Круг.

– Ты не понял. Без меня ничего не произойдёт.

– Что-о-о?

– Так деды сказали.

– М-м-да! В здешнем клубке проблем только тебя не хватало.

Наш разговор прервал скрип двери, мы обернулись и увидели в проёме двери принаряженного деда Пахома, переодевшегося в белую рубаху и начистившего до блеска сапоги. Он махнул рукой, приглашая нас внутрь. Посреди горницы стоял тоже переодевшийся дед Семён, оглядывающий себя в зеркало.

– Сергей крепко заснул, часов этак на пять. А нам пора на собрание, – хрипло проговорил он, – Антон, одевайся, да не забудь знаки власти.

В доме я надел артефакты, накинул сверху видавшую виды камуфляжную куртку, а, чтобы не смущать население, обернул меч рушником и сунул подмышку.

Ясное солнечное утро обещало приятный денёк. Выйдя за калитку, мы вчетвером отправились в сторону церкви, не переставая по пути делиться соображениями и впечатлениями.

Не смотря на ранний час, в церкви уже шла заутренняя службы, и через ворота ограды торопливо проходили опоздавшие прихожане. Вслед за ними и мы шагнули на выглаженные ветром, водой и тысячами ног старые камни, которые несли в себе память столетий.