Потрясение грани

Внутри наполненного запахами ладана и воска храма я сразу почувствовал ту самую благодать, которая непонятно почему даёт людям веру, надежду и любовь. Я не считаю себя истинно верующим человеком, но мне всегда нравилась торжественная атмосфера литургии, приглашающая возвыситься и избавиться от лукавства. С превеликим удовольствием я присоединился к десятку прихожан и отстоял окончание заутренней службы. Когда народ начал расходиться, к нам приблизился отец Иоанн, поздоровался и попросил немного подождать.

Через четверть часа настоятель вернулся одетый в повседневный чёрный подрясник, тёплую меховую безрукавку и чёрную скуфью на голове. Он на ходу подтянул широкий ремень и поправил длинные полы одежды, из-под которой виднелись прочные армейские башмаки с высокой шнуровкой.

– Прошу прощенья за задержку. Неотложные дела. Братья хранители уже собрались и ждут в соборном зале. Милости прошу за мной.

Он отворил узкую дверку в такой же узкой нише и шагнул в проём. Каменная лестница привела нас в подвал. Миновав сводчатые подвальные проходы, мы прошли через укреплённую дверь, и оказались на площадке, с которой начинались ведущие под землю ступени. Разгоревшиеся факелы сразу же придали знакомому подземелью таинственный и загадочный вид. Заметались, убегая от мерцающего света, тени, которые, найдя ход, плавно изогнулись и скользнули вниз.

Через четверть часа спуска и прохода я стоял перед высокой медной дверью, за которой находился зал Четырёх Стихий. Бесшумно распахнув тяжеленную створку, настоятель сразу же уверенно направился в угловой проход, который в нашем мире заканчивался тупиком. Мы с дедами переглянулись, ничего не понимая, но отправились следом. Слегка заворачивая по часовой стрелке, сводчатая катакомба терялась в темноте. Через полсотни метров впереди замерцал свет, и донёсся тихий гул голосов. Вскоре ход вывел нас в большую круглую пещеру, известняковые стены которой укрепляла грубая кладка. На фоне окружающей темноты на ровном полу выделялся яркий световой круг, по краю которого на стульях с высокими спинками сидели люди.

Хранители непринуждённо разговаривали и сдержанно жестикулировали. По виду они имели разный возраст и социальное положение. Седовласый господин в строгом английском пальто и шляпе что-то внушал одетому в ватник и кирзовые сапоги бродяге. Два парня в джинсах и кожаных куртках внимательно слушали закутанного в серый плащ и толстый шарф бородатого старца. Чуть дальше тихо переговаривались затянутый в кожу байкер и священник в сером подряснике и чёрной куртке. Короче говоря, всё смешалось в этом странном собрании.

Едва мы вступили в зал, как все замолчали, встали и подняли вверх посохи. В ответ дед Семён и отец Иоанн подняли свои, дед Пахом поднял обе руки, а мы с Еленой кивнули.

В зале присутствовала очень мощная энергетика, и я сразу же почувствовал плотные потоки внимания. Оглядев собравшихся, я мысленно послал каждому приветствие, и тут же уловил доброжелательные ответные волны. Заняв свободные стулья, мы замкнули круг. Оставшийся стоять настоятель, стукнул посохом в пол и произнёс:

– Слава Творцу, братья. Наступили времена исполнения Пророчества, и ныне мы встречаем Избранного. А это значит, что близится последняя битва. Как всегда, и во все времена, Добро против Зла. Или мы прогоним «скорпионов» с Земли, или они убьют все ростки жизни на планете. Эти злые, исковерканные души никогда не успокоятся, пока не уничтожат человечество и все его творения. Появление среди нас Избранного, несомненно, изменит соотношение сил, на что надеемся и уповаем. А теперь прошу высказываться.

В ярком потоке верхнего света поднялась высокая мощная фигура. Хранитель запахнул полы кожаного пальто, пригладил длинные лохматые волосы, поправил широкую бороду и заговорил густым басом:

– Что творится на землях, мы знаем не хуже, чем содержимое своих карманов, и не резон переливать из пустого в порожнее. Здесь мы собрались по поводу явления Избранного. Хотелось бы знать, о чём он думает, и, что намерен делать.

Десятки взоров устремились на меня, и в зале повисла тревожная тишина. От меня явно ждали каких-то грандиозных планов, а я ни ухом, ни рылом, понятия не имел, что вообще тут творится. Но надо отвечать:

– Слава Творцу. Вы называете меня Избранным и ждёте решительных действий. Но никто меня к этому не уполномочивал. Я прошёл невероятные испытания, но ни от кого, ни по эту, ни по ту сторону Грани не слышал: ты должен сделать то или это. В этой реальности я появился со своими спутниками только вчера. Отсюда мы ушли и сюда вернулись, но вернулись совсем в иной мир. Вы спросите: лучше он или хуже нашего. Не знаю. А узнаю, когда пойму.

– Отец Иоанн, а он точно Избранный? – пробасил лохматый, и стул жалобно скрипнул под его весом, – странные речи мы слышим.

Я кинул взгляд на дедов, и те дружно кивнули. Я скинул куртку, открыв знаки власти, взял в руки скипетр и меч. Артефакты немедленно активировались и заморгали индикаторами. Выйдя на середину, я кратко рассказал историю моего посвящения. В зале повисла плотная тишина, изредка прерываемая покашливанием и шорохом одежд. Когда я закончил, все хранители сидели неподвижно, обдумывая сказанное. И вновь первым прервал молчание лохматый бородач:

– История необычна и поучительна. Но, как же нам быть? – он недоумённо пожал плечами, – Избранный ничего толком не знает и не понимает сути наших забот. Что скажете, братья?

Несколько хранителей, сидящих рядом с лохматым бородачом, начали недовольно переговариваться. Я кинул взгляд в сторону дедов и посмотрел на Елену. А она, словно ждала, когда я обращу на неё внимание.

Медленно поднявшись, она направилась ко мне. В зале пронёсся вздох, и снова повисла тишина. Поражённый, я наблюдал, как Елена медленно протянула ко мне руки. Из-за сильно расширившихся зрачков её большие глаза стали огромными. Ярко вспыхнувшие индикаторы артефактов начали перемаргивать с нарастающей скоростью. Всё моё внимание сосредоточилось на Елене. Малоподвижные глаза, медленные текучие движения и полная отрешённость, говорили о том, что она находится в глубоком трансе. Но я так и не успел сообразить, что с ней случилось, поскольку раздалось громкое верещание и посвистывание. Эти звуки начал издавать её амулет, тот самый, который я использовал для первой активации артефактов. Углы висящего на шее девушки тяжёлого металлического квадратика ярко осветились, образовав острыми лучами яркий крест. Потом началось и вовсе невообразимое.

Елена коснулась своими руками моих. В голове загудел знакомый удар гонга, и во мне зашевелилась небывалая сила. Все артефакты испустили яркие лучи разных цветов, которые сошлись в одной точке, вспыхнувшей словно электросварка. Эта ярчайшая точка, находящаяся между мной и Еленой, начала увеличиваться, превратившись в сферу яркого белого света, который охватил всех присутствующих. Хранители вскочили, началась суматоха, и тут раздался громкий голос настоятеля:

– Возьмитесь за руки! Скорее возьмитесь за руки!

Через пару секунд хранители образовали замкнутый контур, который отразил свет и между нами побежали пёстрые волны интерференции. В моей голове зазвучали десятки голосов, и скоро я совершенно точно знал всё то, что знали хранители. Более того, я мгновенно разложил эту информацию по полочкам. В свою очередь хранители тоже испытали серьёзную перегрузку, из-за того на них обрушилась лавина моих мыслей, чувств и знаний. И каждый из них воспринял ровно столько, сколько смог.

Когда свет угас, круг хранителей распался, и они, шатаясь и тяжело дыша, начали ошеломлённо озираться.

Сразу обессилевшая Елена покачнулась, и я едва успел подхватить её на руки и усадить на стул, передав на попечение дедов. Я смахнул испарину, вышел на середину, и, испытывая странное волнение, торжественно произнёс:

– Благодарю всех братьев за неоценимую помощь. Битва за Землю началась, и впереди нас ждут суровые времена. Прошу вас сохранять мужество и хладнокровие. Собирайте силы и действуйте решительно. Желаю всем победы. Собрание Круга окончено.

Хранители, молча, откланялись и покинули зал, сразу ставший гулким и неприветливым. Крепко зажмурившись, я тряхнул головой, прогоняя тяжёлые мысли, подошёл к своим спутникам, поднял бесчувственную Елену на руки и поспешил к выходу. Следом потрусили деды, подхватив лежащие на полу скипетр и меч. Поднявшись по лестнице, я пробрался по подвальным проходам, вышел через боковую дверь в безлюдный двор и направился к дому.

В горнице, осторожно положив девушку на кушетку, я встал на колено и внимательно всмотрелся в её лицо. Нормальный цвет кожи и ровное дыхание говорили о том, что с ней всё в порядке. В подтверждение Елена распахнула глаза и завертела головой, переводя взгляд то на дедов, то на меня. Затем она легко поднялась, одёрнула платье, коротким движением поправила причёску и, смущённая нашим пристальным вниманием, недовольно буркнула:

– Вы чего?

Потом она недоумённо огляделась и спросила:

– Почему мы дома? Зачем вернулись? Нехорошо, если мы опоздаем на собрание, – и возмутилась, увидев, что мы продолжаем пялиться. – Да, что вы на меня так смотрите? Прекратите сейчас же.

Дед Семён прокашлялся, улыбнулся сквозь усы и отошёл к окну, а дед Пахом затараторил:

– Еленушка, собор ужотко случился. Памятуешь ли чево?

– Не-ет. И что, я там тоже была? Странно… Ничего не помню. Сидели в церковном приделе, ждали настоятеля, и вот я здесь, и вы на меня таращитесь.

– Ну-ну. Надысь тебе чуток поплохело, да загорбилося. А, в обчем, ты молотчага. Я тебе гуторил давеча, што пригодисся, ан, и приважилась кстати.

– Что случилось то? Дед кончай меня дурить. Говори прямо без этих своих архаичных загогулин.

Дед Пахом поскрёб макушку, взглянул на Семёна, пожал плечами и рассказал всё, что произошло на собрании Круга. Он говорил и осторожно посматривал на внучку, как бы не рассерчала. Однако она выслушала деда с неподдельным интересом, и даже с определённой гордостью, несколько раз бросая на меня вызывающие взгляды: вот, мол, мы какие, не лыком шитые и не дранкой крытые, и тоже кое-что можем. Я улыбнулся в ответ и облегчённо вздохнул. Работа с такими энергиями не шутка, и для Елены это стало настоящим испытанием. Слава богу, что всё благополучно закончилось, вернее, началось. И, как только все успокоились, я вкратце рассказал о том, что мне стало известно во время обмена информацией.

В целом эта Земля сильно отличалась от нашей, необратимо и смертельно поражённой злом и пороками. Здесь пока сохранялось равновесие, и шансы спасти человечество или погубить были примерно равными. Всё зависело от того, какой камушек упадёт на весы истории, белый или чёрный. Однако в последний год баланс нарушился. Все Круги хранителей во всех странах мира испытывали колоссальное напряжение, исправляя последствия бедствий, мятежей и катастроф, за которыми прямо, или косвенно стояли всё те же «скорпионы». Хранители Великого Российского Союза получали всё новые и новые сведения о том, что в администрациях всех уровней власти, а также в самой столице вовсю орудуют «коричневые». Из-за этого прежде разумная политика Российской империи вдруг стала невразумительной и антинародной.

В кратчайшие сроки под видом укрепления финансов и улучшения социального обеспечения правительство ввело новые запредельные налоги и штрафы, грабительские страховые платежи и тарифы, повысило пенсионный возраст и цены на продукты питания и лекарства, что неизбежно вызвало резкое расслоение общества по имущественному признаку. Сотни новых ограничительных и запретительных законов и полная безответственность резко сузили правовое поле, породили небывалый разгул чиновничьего произвола и повисли на ногах граждан непомерным грузом. Под предлогом развития свободного рынка правительство отстранилось от управления важнейшими системными отраслями и от контроля над качеством производства, что в свою очередь привело к наводнению рынка фальсификатом и безудержному росту цен. Во всех сферах жизни начали активно внедряться спекулятивные отношения под лозунгом «обогащайся любой ценой». Средства массовой информации захлёбывались от пропаганды богемного и паразитического образа жизни, и вместе с тем зашкаливала негативная информация, проще говоря – чернуха. Всякого рода гламурные бездельники, извращенцы и комедианты полезли на вершину общества и в политику, превратившись для молодёжи в образцы для подражания. Прокуратура, суды и все силовики стали послушными инструментами в руках властвующих проходимцев и политических узурпаторов. Выборы всех уровней превратились в фарс. Народные права и свободы канули в прошлое, а повальное беззаконие привело к разгулу властолюбия и коррупции. По данным хранителей человечество вновь столкнулось с широкомасштабным заговором, нити которого вели в высшие органы власти ведущих государств.

Однако не знавшая несправедливости и насилия Россия не утратила силы духа и национальной гордости. Сперва ошеломлённое бесчинством властей население затихло, разбираясь, что к чему, а потом начала подниматься волна народного гнева. В больших и малых городах стало неспокойно. Армия сразу же отстранилась, заняв позицию вооружённого нейтралитета, ведь солдаты и офицеры не отделяли себя от народа. А цепные псы режима: полиция, национальная гвардия, суды, прокуратура, спецназ и органы безопасности, напротив, плотно окружили правительство, решительно и жестоко пресекая любые проявления свободы, справедливости и воли народа. В городах под предлогом наведения порядка постоянно патрулировали вооружённые отряды полиции особого назначения или нацгвардии. Попирая все права и законы, под видом борьбы с иностранными агентами они начали громить прогрессивные организации, задерживать активистов молодёжных движений, журналистов и общественных деятелей, многие из которых бесследно исчезли.

В ответ хранители открыли все резервные счета, обеспечивая людей работой, лечением и отдыхом. Активно работали культурные, религиозные, молодёжные и спортивные организации, общественные средства массовой информации и творческие союзы. Но возможности противника оказались неизмеримо большими, и ситуация неуклонно сползала вниз. Возможности хранителей почти исчерпались, поскольку до сих пор они не исповедовали методов силовой борьбы. Надеясь на некое пророчество, они ждали помощи свыше, и моё появление сочли именно этим знаком. Они-то сочли, а что было делать мне?

Судьба, или ещё кто-то на неё похожий опять вытолкнул меня на арену событий, решив ещё раз испытать на прочность. Такая бесцеремонность меня злила намного больше, чем все синяки, раны и даже смерти. Но ещё больше меня огорчало отсутствие надёжной опоры под ногами. Не став частью этого мира, я не имел никаких шансов победить. А потому, чтобы упереться и вытащить за собой человечество, мне предстояло срочно взять судьбу за… не знаю, есть ли у неё рога.

Глава 3

Полученные от хранителей сведения многое для меня прояснили, но концы с концами всё равно не свели. Дело в том, что все мои ресурсы, знания и возможности больше походили на сваленные в груду ценности. Мне срочно требовалось сосредоточиться и восстановить внутренний порядок.

Немного поразмыслив, я засобирался в храм к отцу-настоятелю. Деды решили идти со мной, но я попросил их остаться и присмотреть за артефактами и Еленой. А для их спокойствия я согласился взять в сопровождающие Сергея, решив, что пора ему немного размяться. Дед Семён, кряхтя, отправился в спальню и через пару минут вышел оттуда вместе с Сергеем, который выглядел взъерошенным и растерянным, но уже вполне окрепшим. Секундой позже у него в лице промелькнула искра понимания. Он жутко смутился и попытался прошмыгнуть мимо дедов вон, но не тут-то было.

– Как самочувствие? – спросил я.

– Полный порядок. Спасибо. Мне очень неудобно. Позвольте мне уйти. Я буду неподалёку. И если что…

– Так вот, Сергей, – продолжил я, оценивая его состояние, – «если что…» уже наступило. Ступай, приведи себя в порядок, почисти пёрышки и будь здесь через тридцать минут. Пойдёшь со мной.

Ровно через полчаса посвежевший, но всё ещё бледный Сергей ждал меня на веранде. Я переоделся в джинсы, хлопчатую рубаху в клетку, кроссовки, накинул на спину свитер, завязав на шее рукава, и без четверти шесть мы отправились прямиком в храм. Отец Иоанн встретил нас на паперти:

– Молитвами святых отец, дети мои.

Отбросив всякую вежливую витиеватость, я сразу сказал, что у меня есть просьба. Он понимающе кивнул и провёл нас в придел.

– Чем могу помочь, Антон?