…и Африка нам не нужна. Роман ассоциативного повествования о молодости, желаниях, долге и любви

Роли людей в обществе различны. Природа управляет оркестром, составленным из всевозможных профессиональных наклонностей, увлечений и предпочтений. Профессиональное увлечение не обязательно становится «профессией». «Увлечение» – увлечением, а «работа» – работой.

Легко догадаться, что военными самолетами управляли военные экипажи.

– Каждому – свое! – говорят некоторые.

– Кто на что учился! – говорят другие.

В международном эфире радиообмен с диспетчерами наземных служб ведется на английском языке. Командиры и остальные члены экипажей ВТА[43 - ВТА – Военно-транспортная авиация.] традиционно не славились знанием английского. На «латыни ХХ века» не говорили ни командиры, ни правые пилоты, ни штурманы, ни техники по АДО.

«Техник по АДО» расшифровывается – как «техник по авиадесантному оборудованию».

Назначение военно-транспортного самолета – доставка грузов и «крылатой пехоты» в «район десантирования». Техник устанавливает внутри самолета специальные приспособления, чтобы десантники сравнительно безопасно покинули борт воздушного судна.

Внутри самолета, вдоль бортов натягивают тросы, за которые десантники цепляют крюки стабилизирующих парашютов – «стабелей». Сначала открывается «стабель». Через три секунды «стабель» вытягивает «основной купол».

Английский язык преподавали в летных военных училищах. Будущему офицеру полезно знать язык «вероятного противника».

– Вассалы не знают языка сюзерена, сюзерен понимает язык вассалов, – говорит циничная фраза.

Времена изменились, имперский дух не в моде, но соображения персональной и государственной безопасности никуда не делись.

«Отправление властных полномочий» и «управление» похоже на оказание сервиса. Важно понимать «потребности клиента». Клиент разговаривает с собой на родном языке. Это создает иллюзию понимания хаотически скачущих мыслей.

В телесериале «Семнадцать мгновений весны» радистка Кэт переживает по поводу того, что во время родов будет кричать «мама» по-русски, а не по-немецки.

Изучение иностранного языка похоже на занятия тем, что раньше называли «физической культурой», а теперь обозвали «фитнесом». Все когда-то начинали, мало кто пришел к финишу.

– Завтра начну вести здоровый образ жизни и заниматься спортом, – говорит человек себе и окружающим. Запала хватает ненадолго. Суматоха жизни спутывает «best intentions – добрые намерения», так и остающиеся «wishful thinking – предметом грез».

– Жизнь берет свое, – говорят люди, слегка уставшие от жизни.

– Следуем за общим потоком, – говорят другие. – Прочь от разумной жизни, навстречу стрессам и неудовлетворенности.

«Поспать лишние пару часов или пропустить фитнес?» – думает человек и сожалеет, что любой выбор становится неоптимальным.

Разгоночный двигатель энтузиазма останавливается, включается маршевый двигатель воли. Если воля не включилась, движение остановится.

Воля ведет от свободы к осуществлению миссии. Свобода отнимает у мира достигнутые цели, выполнение миссии обогащает мир внутренним содержанием миссионера.

– Нельзя оставить масло у себя и получить за него деньги, – говорят французы.

– Выбирая одно, исключаем другое, – соглашаются наблюдатели.

Жизнь представляется «неполной», «несовершенной» и даже, – несчастливой. Хочется всего, сразу и без усилий.

– Выпьем за то, чтобы все было, и нам бы за это – ничего не было! – говорит краткий текст популярного тоста.

Так вышло, что изучение английского стало в далекие восьмидесятые «национальным видом спорта», сравнимым по результативности с нынешним российским футболом.

Годы прошли, и мало что изменилось. И с английским, и с футболом. Разве что за наставления в английском теперь берут значимые деньги, а футболистам платят и того больше.

Невнятные успехи россиян в освоении «латыни ХХ века» несут и «хорошие новости». Это – косвенное свидетельство, что сознание «сюзерена» не затронуло нас и не выразилось в стремлении обезопасить себя знанием языка «вассалов». Стало общим местом говорить:

– Российская империя была единственной метрополией, которая жертвовала своим благополучием ради снабжения «окраин» всем самым лучшим и передовым.

– Оставим лучшее для гостей!

Или в другом варианте:

– Все лучшее – детям!

* * *

Обобщения – неверны, включая и это. Многие люди подступаются к английскому. Это тянется годами спорадических всплесков самоистязания. Ученики создают иллюзию «многих лет» изучения и получают легкий стресс неудовлетворенности от отсутствия результатов.

«Синдром низко-продуктивных усилий» породил анекдоты, в которых, как это ни странно, учащиеся языковых вузов видят себя.

– Как себя не нахвалИшь, – как оплёванный сидишь! – говорят в средней школе.

– Критика – тоже похвала, – говорят психологи. – Милые бранятся – только тешатся.

Два джентльмена встречаются на лондонской улице. Один спрашивает:

– Which clock?

– Six watch.

– Such much!

– Whom how!

– ВИИЯ finished?

– Ask!…

Этот анекдот, пройдя сквозь годы и преодолев расстояния, жив и теперь. Встречаются студенты, которые провели в Институте иностранных языков 5 лет и остались в незнании.

– Незнав, незнав да и забув! – шутил один преподаватель Института.

– Малая продуктивность объясняется отсутствием усидчивости, – подтверждают знатоки. – Дефицит самодисциплины рационализируют отсутствием способностей.

– Мне языки не даются, – говорят в таких случаях. – У меня нет способности к языкам.

В недостатке силы воли и самодисциплины признаются редко. Признание проблемы – 50% решения, но так случается нечасто. Роль жареного петуха незаменима: пока он не клюнет, дела не пойдут.

Иной выпускник Института не мог «попросить тарелку супа» на том языке, который изучал. Курсанты «рабоче-крестьянского» происхождения грызли гранит науки в надежде, что мир оценит академическую успеваемость и воздаст должное. «Сынки» и «дочки», попавшие в Институт по мазе, старались не очень. Зачем стараться, если родители и так помогут.

«У них и так все будет хорошо», – казалось «простым» окружающим.