…и Африка нам не нужна. Роман ассоциативного повествования о молодости, желаниях, долге и любви

Маза концентрировалась, как правило, на «Западе» – Факультете западных языков. На «Востоке» более мазовыми языками считались арабский и японский. Весь «Восток» считался более «народным», чем «Запад».

«Пусть перед ЗабВО съездят, мир посмотрят! Чтобы было, что вспоминать за Уралом!» – наверное, думали военные начальники. – «А еще и денег подзаработают».

Кому приходилось ездить по французским дорогам, наверное, обратил внимание, что под некоторыми дорожными знаками висит маленькая табличка со словом «repelle – напоминание». Это напоминание о том, что один такой знак уже был, и нынешний – «повторение пройденного».

– Водитель, будь внимателен! Не пропускай знаки судьбы!

– Почтальон звонит дважды, – говорит название американского фильма и напоминает, что жизнь не бьет сразу по голове, а сначала – предупреждает.

– Fuxi shi xuesi de zhe mu, – говорят по этому поводу китайцы, причем в переводе это означает дословно то же, что и у нас: «Повторение – мать учения». Некоторые идеи легко конвертируются с одного языка на другой.

Окончание длинной преамбулы в коротком «repelle – напоминании»:

– ЗабВО – это Забайкальский военный округ, – говорят знатоки.

– Забыть вернуться обратно, – язвят острословы.

В жизни присутствует доброта, справедливость и воздаяние за труды. Некоторые называют это «милостью божьей». С точки зрения забега на длинную жизненную дистанцию, жизнь – справедлива. Каждому представляются «возможности для развития», а также призы и бонусы «по результатам учебы».

Ребят с «Запада» не посылали в командировки на борт-перевод. Возможно, невидимые силы природы помогали социальной справедливости через механизм «интересных командировок». Что ни говори, а в самолете, в воздушном пространстве – человек ближе к «небу» во всех прямых и переносных смыслах.

– Небо становится ближе с каждым днем, – пел Борис Гребенщиков.

– И с тех пор у нас в деревне каждый третий – индуист, – пел он же несколько позже.

Впрочем, была еще одна – «латентная» – причина того, что на борт-перевод отправляли курсантов с народного «Востока». В музее Института, на видном месте у входа – висела фотография курсанта 3 курса в черной рамке. Курсант поехал в «интересную командировку» на Ближний Восток и вернулся на Родину – Орденом красной звезды, который вручили родителям героя «павшего смертью храбрых».

Что там произошло, – никто не рассказывал. Наводить справки и узнавать – было не принято и не поощрялось. Детали того, что там «не сработало» или «пошло не так», остались погребенными под наслоениями секретности военных архивов. «Ответственные задания Партии и Правительства» зачастую подразумевали непубличность и риск.

Одним словом, помимо «социальной справедливости», «китайцев» отправляли в Африку из-за возможного желания огородить «своих» от вероятных рисков.

«Пускай уж детки лучше будут ближе к дому!» – наверное, думали знатные родители.

– Не ходите дети в Африку гулять! – соглашался с ними автор детского стихотворения.

Корней Чуковский, стихотворение «Бармалей»: «Там живут гориллы, злые крокодилы, не ходите дети в Африку гулять».

Молодые люди с престижного «Запада» были совсем не против отправится в дальний поход к далеким рубежам, но их не пускали. Курсантов отправляли в командировку после третьего курса. К этому времени методическая долбежка первого и второго языков надоедала.

– Жопизм достал! – говорили курсанты.

– Хватит долбить словари и тексты!

– Надо похерить!

«Похерить» стало в Институте модным словом, его употребляли к месту и не к месту. Курсанты старших курсов наставляли новых рекрутов:

– Когда Петр I не хотел подписывать документ, он ставил на нем крест и говорил: «Похерить!»

Слово «похерить» напоминало о пользе здорового «пофигизма». Всего не успеть, все не сделаешь, всех денег не заработаешь.

– Всего вина не выпьешь, со всеми женщинами – не перезнакомишься, – подтверждали самые ушлые и прожженные злословы. – Концентрация на приоритетах дает результаты, а об остальном – забыть.

Перспектива подзаработать привлекала всех. Удивительно, но за борт-перевод платили. Зарплата курсанта в месяц (в армии это называется «денежное довольствие») составляла порядка семи рублей. Считалось, что курсанту «ничего такого» не надо, потому что его кормят («котловое довольствие») и одевают («вещевое довольствие»). У курсанта есть, где жить. До третьего курса курсанты жили в казарме, а начиная с четвертого курса – в общежитии. Общежитие старших курсов в Институте называли «Хилтон».

Семь рублей – смехотворно маленькая сумма для молодого человека, алчущего прелестей жизни. Родители присылали дополнительное «денежное довольствие» большинству курсантов.

Зарплата инженера в то время составляла пресловутые «120 рублей». Это считалось небольшими деньгами, на которые было непросто прожить.

Впрочем, кто и когда считал зарплату «достаточной»! Нам всегда недодают. Нам все должны. «Получил достаточно» – звучит, как оксюморон. Большинство считает вышесказанное правдой.

Начальная зарплата лейтенанта составляла 250 рублей и считалась большой. Быть военным было престижно. Считалось, что военные «хорошо зарабатывают».

* * *

Сравнения помогают осознанию. В советской иерархии архетипичный «профессор» стоял чуть ли не на вершине социальной пирамиды и получал порядка 600 рублей в месяц.

– Деньги гребут лопатой, – говорили про таких.

– Куда они их только девают! – удивлялись остальные.

Приоритет «знаний» в Стране Советов сознательно культивировался. По крайней мере – так тогда казалось.

Мы обогнали другие страны с запуском «knowledge economy – экономики знаний». Причем настолько «обогнали время», что оторвались от реальности и угодили в «застой». Чем больше знаний, тем меньше хочется что-то делать. Умножение знаний превращается в самоцель. «Самая читающая страна мира» погрязла в непрактичности и упустила инициативу.

– Если ты такой умный, почему ты такой бедный? – говорят в Америке.

– Не все измеряется деньгами, – морщатся многие от кажущегося цинизма этих слов.

Однако, вопрос – уместен. Если не все измеряется деньгами, зачем жаловаться на маленькую зарплату и мечтать о материальном?

Возможно, в Америке так никто не говорит, и вопрос мы выдумали сами. Это – наше представление о себе, выдаваемое сознанием за «взгляд со стороны». Для придания «объективности» придумали песню: «Good buy America! – Прощай Америка!». Об этом пел Вячеслав Бутусов с группой «Наутилус». Как говорится, каждый видит то, что хочет услышать.

«Зарплата» курсанта на борт-переводе превышала «денежное довольствие» профессора. Это были не просто большие деньги, а фантастически-большие. У молодого человека двадцати одного года от роду кружилась голова.

«Больше уже никогда не будет», – думал молодой человек.

Зарплату за границей платили «чеками».

Следует объяснить, что это было за явление такое – «Чек». Это поможет избежать путаницы, ведь в магазине нам пробивают тоже «чеки». Если, конечно, «предприятие торговли» соблюдает теорию и практику финансовой дисциплины, в том виде, как она описана в налоговом законодательстве. За этим следят все строже и строже.

«В теории вопроса» – совзагранработникам в Африке зарплату платили в СКВ.

Раньше эта аббревиатура использовалась широко, нынче – все реже. Разве что на некоторых обменных пунктах валюты в Питере помещают вывеску – «Обмен СКВ». Некоторые москвичи, впервые попавшие в Питер, не сразу понимают, о чем идет речь. Но московская находчивость берет свое, и москвичи быстро въезжают:

«За аббревиатурой „СКВ“ скрывается „свободно-конвертируемая валюта“».

Зарплату в Африке «начисляли» в долларах, но «выплачивать» зарплату валютой было никак нельзя. УК (Уголовный кодекс) содержал «Статью 88», которую так и называли: «статья восемь – восемь».