Учение Иисуса об Отце. Реконструкция раннехристианского учения на основе сопоставительного анализа древнейших евангелий

Учение Иисуса об Отце. Реконструкция раннехристианского учения на основе сопоставительного анализа древнейших евангелий
Олег Чекрыгин

Содержанием книги является адаптированный для широкого круга читателей текст докторской диссертации автора по философии в области теологии, посвященной реконструкции Учения Иисуса на основании критического анализа древних источников: евангелий Фомы, Иоанна, Маркиона, Луки, Марка и Матфея.В итоговой части книги приведена составленная автором реконструкция Благой Вести Иисуса из элементов указанных источников, обоснованных в исследовании, как наиболее достоверные.

Учение Иисуса об Отце

Реконструкция раннехристианского учения на основе сопоставительного анализа древнейших евангелий

Олег Чекрыгин

Иллюстратор Екатерина Баранова

Дизайнер обложки Дарья Надеина

© Олег Чекрыгин, 2021

© Екатерина Баранова, иллюстрации, 2021

© Дарья Надеина, дизайн обложки, 2021

ISBN 978-5-0055-7922-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ИССЛЕДОВАНИЕ ДРЕВНИХ ТЕКСТОВ

Предисловие

Читая библию, нельзя не заметить бросающегося в глаза противоречия вплоть до полной антагонистичности между легендами евреев, творивших на страницах Ветхого Завете (далее – ВЗ) предосудительные преступные деяния против человечности с точки зрения современного нам гуманизма, и за это прославляемых в ВЗ, как святых угодников еврейского родового бога Яхве – и Учением кроткого Иисуса, говорившего о любви ко всем людям, как Его братьям. Непредвзятому читателю очевидно, что между этими двумя религиозными учениями пролегает страшная пропасть.

Однако, хрстианская Церковь во всех своих конфессиях и юрисдикциях единообразно учит, что ВЗ, признаваемый во всех христианских церквях Священным Писанием наряду с Новым Заветом – это детоводительство к Иисусу, возводящее род человеческий от библейского сотворения первых людей библейским богом «из глины» к высотам нравственной жертвенности во имя Человека. То есть развитие человечества со временем из состояния первобытной животной дикости до высокого гуманизма христианского учения, от первого человека Адама к Адаму-второму, как назван Иисус в церковном учении. При этом обращает на себя внимание принципиальное несоответствие поведения библейских ветхозаветных героев, признаваемых христианскими «святыми праведными праотцами», и в первую очередь самого их Бога христианским идеалам гуманизма: жестокое и ревнивое божество Еврейской Библии, вероломный самодур и маньяк, действующий на страницах ВЗ – в Новом Завете вдруг исправился, приняв облик Всепрощающего Отца Небесного, одаривающего Божественной Любовью всех своих детей без разбору (Мф, Мк 5,45: «да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных»)

Противоречие в этом едином учении Ветхого и Нового Заветов тщательно скрыто в сказочной библейской «истории» еврейского народа (и это очень страшная сказка), которая оказалась способом превращения Иисуса в еврейского раввина и иудейского мессию.

Одной из задач написания этого труда автор ставит разоблачение этого, говоря без обиняков, самого кошмарного подлога в истории, превратившего христианство в маргинальную «мессианскую» секту внутри иудаизма.

При этом хочу обратить внимание и особо остановиться на нарочитой провокативности исследуемой темы, и категорически отмести любые попытки обвинений в «антисемитизме» со стороны сплоченных приверженцев почтения к особым страданиям еврейского народа в Холокосте, случившемся «по вине» всемирного христианства. Нисколько не отрицая ни ужасов Холокоста и страданий еврейского народа, ни вменяемой христианству вины в двухтысячелетнем подозрительном и враждебном отношении к евреям, как народу «богоубийц», хочу обратить внимание всех, что обсуждаемая тема касается всего лишь – и только – истории древних народов, и тех религиозных противоречий, которые возникали между народами в те далекие времена. Это чисто академическое исследование, не предполагающее никаких практических выводов в отношении религиозных различий и предпочтений современного человечества.

Введение

Постановка задачи

После многолетних трудов[1 - См. список использованной литературы №№76—95] по разоблачению иудаизации Учения Иисуса сперва в раннем иудеохристианстве иерусалимской общины, затем – в римской церкви II века, и следующих в ее кильватере церквей «вселенской ортодоксии» первых веков, и далее – везде, вплоть до всех без исключения нынешних христианских деноминаций, признающих Еврейскую Библию в качестве Ветхого Завета своего Священного писания, мне стало окончательно ясно и понятно, что всё мировое христианство всегда поклонялось вовсе не Отцу Небесному, но еврейскому родовому «богу», древнему языческому идолу Иегове. Проследить происхождение этого сказочного «бога» при желании можно до языческих пантеонов, гораздо более древних, чем религия древних евреев[2 - «Вероятно, самые ранние письменные свидетельства об этом культе содержатся в египетских надписях XIV – XIII вв. до н. э., упоминающих „землю шасу Яхве“, расположенную к северо-востоку от Египта, т. е. в Мадиаме. Самые архаичные тексты Еврейской Библии (Втор. 33, 2; Суд. 5, 4; Авв. 3, 3), а также надписи VIII в. до н. э. из Кунтиллет-Аджруд связывают Яхве с областями Темана-Синая-Сеира-Фарана-Эдома, частично или полностью совпадающими с Мадиамом. Наконец, ближайшие аналогии к теониму yhwh (имперфекту глагола 3 л. м.р. ед. ч. с предположительным значением „Он дует“) обнаруживаются в арабском мире – такими же грамматическими формами являются имена Ya‘uq („Он защищает“) и Yagut („Он помогает“), упоминаемые в Коране (71, 23) в числе богов, которым люди поклонялись во времена Ноя. Любопытную иллюстрацию к ранней истории яхвизма принесли археологические раскопки в Тимне примерно в 30 км к северу от нынешнего израильского города Эйлат. В XIV в. до н. э. египетские фараоны XVIII династии развернули там добычу меди. Для религиозных нужд работников медных копей был построен храм египетской богини Хатхор. В XII в. до н. э. египтян в этих местах сменили кочевники- мадиамитяне. На месте египетского храма они устроили своё святилище в виде шатра, сходное со „скинией Яхве“, как её описывает ЕБ. Мадиамитяне повалили каменные столбы храма Хатхор, повредив скульптурные изображения её лица, а вместо них установили необработанные отвесные камни, хорошо известные Еврейской Библии как „поставы“ (ma??e?ot), служившие в допленном иудаизме обычными иконами Яхве». Сергей Петров «Вот Б-ги твои Израиль» стр.50—51]. Учение Иисуса уже с первого века было беззастенчиво подделано под продолжение иудаизма, и объединено с еврейской Торой воедино, как исповедание веры в общего с иудеями лже-бога Иегову, выданного иудаизаторами за Бога-Отца Иисуса и нашего. Согласно церковной традиции, Ветхий Завет является основанием учения Иисуса, а сам Иисус есть тот самый еврейский Христос-Мессия, который предсказывается в разных книгах Ветхого Завета. Слово «Христос» является греческим переводом еврейского слова «Машиах», что означает Помазаник, или Царь Иудейский, поскольку Израильские цари поставлялись на царство через помазание пророками, изливавшими на поставляемых в цари священное масло. Однако, согласно другому мнению, выраженному в многочисленных трудах философов и ученых начиная с 17-го века[3 - «Маркион на целые семнадцать веков предупредил Ново-тюбингенскую или Бауровскую школу, высказав тезис, что ап. Петр и другие апостолы-столпы не поняли христианства, примешав к нему иудаизм». Поснов М. Гностицизм II века и победа христианской церкви над ним. Киев, 1917. С. 380.], на самом деле Иисус полностью отверг иудаизм, «закон и пророки», и проповедовал совершенно новое учение, ничего общего не имеющее с иудаизмом. Учение Иисуса открыло подлинного вышнего Бога-Отца, которого иудеи не знали. А сам Иисус не имеет ничего общего с тем Христом=Мессией=Машиахом=Помазаником=Царем Иудейским, которого ждали (и до сих пор ждут) иудеи, и пришествие которого якобы было предсказано им в Ветхом Завете великими еврейскими пророками.

«Как ни пытались богословы на протяжении столетий доказывать «цельность» Нового Завета, в его текстах совершенно очевидно проступает противостояние двух религиозных тенденций: резко негативного отношения к иудаизму (что, видимо, было характерно для самого Иисуса и его учения) с одной стороны, и стремления к совмещению мировоззрения с иудаизмом (что принято называть ортодоксальной традицией) – с другой…«Евангелие от Матфея, видимо, неслучайно открывает Новый Завет: христианской церкви необходимо было, чтобы с первых же строк «новое», «исправленное» христианское учение демонстрировало свои иудейские корни. Первые две главы Евангелия от Матфея вообще кажутся продолжением Ветхого Завета, читатель полностью погружается в атмосферу иудейских пророчеств о Мессии, в качестве которого и выставляется Иисус».

И. Евлампиев «Неискаженное христианство и его источники».

Открытым в рамках христианского учения остается вопрос «спасения» всех тех, кто невольно и неосознанно, будучи обманут церковным учением, на протяжении тысячелетий церковной истории массово поклонялся этому ложному божеству в рамках христианской церковности – вела ли их Церковь ко спасению, и не привела ли всех «спасавшихся» под ее кровом к той «вечной погибели», которой она грозит всем, дерзнувшим усомниться в истинности ее учения начиная с ап. Павла, провозгласившего в посланиии к Галатам самую первую церковную анафему? Гал.1,8: «Но если бы даже мы или Ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема».

Но речь сейчас, собственно, не об этом – пусть этим вопросом озадачатся лидеры христианских деноминаций. А о том, чтобы, наконец, очистить Учение Иисуса от вековых отложений иудаизма и представить в том виде, в котором оно могло быть проповедано Иисусом своим ученикам – по возможности. И надо сразу сказать, что возможность эта весьма ограничена и невелика.

Источники

Если отбросить обиняки, то выяснится, что никаких внебиблейских исторических источников сведений об Иисусе, кроме двух цитат из «Иудейских древностей» Иосифа Флавия, одна из которых признана позднейшей подделкой, вообще практически не существует. Что же касается условно библейских (то есть канонических и апокрифических) источников, то я считаю доказанным в революционных работах докторов Маркуса Винсента[4 - Markus Vinzent «Marcion and the Dating of the Synoptic Gospels» King’s College, London], Маттиаса Клинкхардта[5 - Klinghardt M. Das ?lteste Evangelium und die Entstehung der kanonischen Evangelien. Bd. I—II. T?bingen, 2015.] и Дитера Т. Рота[6 - Roth D. The Text of Marcion’s Gospel. Leiden, 2015. P. 7—45.], а также и их великих предшественников Гарнака, Уайта, Нокса и Поля-Луи Кушу, что все синоптические евангелия являются поздними (не ранее 150 года) компиляциями евангелия Господня Маркиона, датируемого 140-м годом[7 - «Уайт, Гарнак, Поль-Луи Кушу и Нокс, (восстановившие ев. Маркиона и доказывавшие его первичность по отношению к синоптикам – пр. мое) имели в своем распоряжении недостаточно легитимный объем оригинального маркионова текста для доказательства большинства своих выводов, которые были справедливо раскритикованы целой плеядой исследователей и к концу ХХ в. „сданы в архив“ истории науки. Однако в 2015 г. Дитер Т. Рот опубликовал расширенную критическую реконструкцию Евангелия Маркиона, сопроводив греческий текст различными уровнями достоверности чтений. Дополнительно использовав, в частности, ранние „западные“ латинские редакции Евангелия от Луки, в том же году Маттиас Клингхардт опубликовал итоговую реконструкцию греческого текста Евангелия Маркиона, сопроводив ее текстологической сверкой с синоптическими евангелиями. Его анализ доказывает, что каноническое Евангелие от Луки является пересмотренным изданием Евангелия Маркиона, на этом основании текст Маркиона был идентифицирован исследователем как „пресиноптический“, датировка Евангелия от Луки отнесена ко II столетию н.э., а существование гипотетического „источника логий Q“ поставлено под сомнение» А. Л. РЫЧКОВ «Гностическое христианство в истории европейской философии: от Маркиона до наших дней». Соловьевские исследования, 2016, №4; 2017, №1—4).], то есть источниками безусловно вторичными, нарочито искаженными и потому не имеющим ценности, как достоверные. Само евангелие Господне (Маркиона) тоже носит на себе следы ранней иудаизации, своим происхождением, видимо, будучи обязано раннехристианскому мессианскому иудеохристианству, изначально страдавшему приверженностью «вере отцов» в еврейского родового бога Яхве-Иегову. Более ранним (это утверждение будет обосновано ниже) и потому заслуживающим большего доверия является евангелие Иоанна, однако и в нем наблюдаются легко различимые родимые пятна редакторских иудаизирующих правок, имеющих, как правило, вид грубых алогичных вкраплений категоричных императивов истинности иудейской веры – их мы станем отмечать в процессе анализа текстов. И наконец, ев. Фомы, не включенное в канон нового завета по причине своей явной ярко выраженной антииудейской направленности. Тем не менее, являясь наиболее древним текстом записей логий Иисуса, оно представляется заслуживающим большего доверия, чем другие евангелия, как источник наибольшей достоверности и приближенности к тому, чему в действительности мог учить Иисус. Таким образом, в качестве наших источников мы будем более всего использовать Фому, с оговорками – Иоанна, и наконец, условно, Маркионово евангелие Господне, стараясь очистить все это от иудаизации и сохранить все, что может быть отнесено нами к Иисусу. Также возможно рассмотрение отдельных речений из канонических синоптических евангелий, которые, хотя и являются по достоверности источниками второго ряда, тем не менее, могут содержать и какие-то элементы источников, не сохранившихся доныне, но бытовавших во времена второй половины второго века. Примером такого утраченного источника может служить упоминаемое Евсевием Кесарийским в «Истории Церкви» собрание логий Иисуса в пяти томах Папия Иерапольского.

Датировка источников

Классическая датировка канонических евангелий, рт принятая в современной библеистике, гласит: «Время создания достоверно установить невозможно, но…», и за этим «но» следуют под ником «большинство ученых склоняются» более или менее обоснованные догадки. Приводить ссылки на литературу здесь бесполезно и бессмысленно, настолько она обширна, и неохватна за прошедшие примерно пять веков начиная с 17 века чуть ли не со Спинозы – довольно будет сослаться на краеугольный труд Мецгера «Канон Нового Завета». И что же это за датировки? Матфей – как считается, самый ранний – отнесен к 50—60ым годам, Марк – к 60—70ым, Лука, соответственно, к 70—80ым, а бедный несолидный Иоанн, почитаемый недостоверным[8 - Ястребов Г. Г. «Кем был Иисус из Назарета?»] – к аж 90—100. Однако, не столь обширны и неохватны, как сама литература на тему датировки «от Ромула до наших дней», те аргументы, которые в пользу этих датировок приводятся. На самом деле при ближайшем рассмотрении имеется – увы! – всего один аргумент, считающийся бесспорным, в пользу ранней датировки евангелий серединой-концом первого века. Это – две цитаты[9 - Цитаты Папия http://khazarzar.skeptik.net/books/kh/papias.htm] Папия Иерапольского (70—155), автора утраченного собрания логий Иисуса в пяти томах, сохранившиеся в «Истории Церкви» Евсевия Кесарийского[10 - Евсевий Кесарийский «История Церкви»]. Одна утверждает, что Папий записывал воспоминания Иисуса из устной традиции, не доверяя письменным свидетельствам: «…Я понимал, что книги не принесут мне столько пользы, сколько живой, остающийся в душе голос». Другая – об источниках собранных им логий (это цитата его цитат в «Истории…» Евсевия): «Сообщает он в своей книге и другие слова Господни в передаче упомянутого Аристиона, а также рассказы пресвитера Иоанна. Отсылаем к ним людей любознательных, но считаем нужным сейчас же добавить ко всему сказанному рассказ о евангелисте Марке. Вот что говорил пресвитер (Иоанн): «Марк был переводчиком Петра; он точно записал все, что запомнил из сказанного и содеянного Господом, но не по порядку, ибо сам не слышал Господа и не ходил с Ним. Позднее он сопровождал Петра, который учил, как того требовали обстоятельства, и не собирался слова Христа располагать в порядке. Марк ничуть не погрешил, записывая все так, как он запомнил; заботился он только о том, чтобы ничего не пропустить и не передать неверно. Так говорит Папий о Марке; о Матфее он сообщает следующее: «Матфей записал беседы Иисуса по-еврейски, переводил их кто как мог. Он же пользуется Первым посланием Иоанна, а также Петра и рассказывает о женщине, которую обвиняли перед Господом во многих грехах. Рассказ этот есть в «Евангелии евреев». Я счел необходимым все это добавить к сказанному». Из этих цитат, являющихся, напомню, единственным «бесспорным» аргументом в пользу раннего датирования синоптических евангелий, становится очевидным и само собой разумеющимся, что упомянутые Марк и Матвей никак не могли быть авторами евангелий: один записывал все подряд, и точно не в виде складной хронологической истории, но в виде отдельных не связанных другом с другом воспоминаний, может, и содержавших некие событийные эпизоды, но не в хронологическом порядке единой истории; о другом Евсевию вряд ли вообще можно верить, поскольку сегодня уже точно установлено, что евангелие Матфея, написанное на иврите – это обратный перевод с греческого. А беседы Иисуса во-первых – не сложенная история Его жизни, каким является каноническое ев. от Матфея, а во-вторых Сам Иисус проповедовал на армейском, и вряд ли Матфей (если это тот самый Матфей-мытарь) стал бы записывать их на священном языке евреев, будучи предателем своего народа и изгоем, если верить тому, что он был мытарем. Скорее можно было бы поверить что он писал на греческом, чем на иврите[11 - Блаженный Иероним Стридонский утверждает, что ему довелось видеть оригинальное Евангелие от Матфея на древнееврейском языке, находившееся в Кесарийской библиотеке, собранной мучеником Памфилом [Иероним Стридонский, О знаменитых мужах, 3]]. По мнению большинства ученых, Евангелие от Матфея не было написано очевидцами[12 - «Matthew, Gospel acc. to St.» Cross, F. L., ed. The Oxford dictionary of the Christian church. New York: Oxford University Press. 2005]. А об авторстве «Луки» будет подробно упомянуто в дальнейшем. Что же касается других, «спорных», аргументов второго ряда доказательств ранней датировки синоптиков, то они подробно разобраны и доказательно опровергнуты в фундаментальном труде д-ра Маркуса Винсента[13 - Markus Vinzent «Marcion and the Dating of the Synoptic Gospels» King’s College, London, стр.330—385], и вкратце приведены в уже цитированной нами работе д-ра Евлампиева[14 - Евлампиев И. И. Неискаженное христианство и его первоисточники, ссылка13 на стр 78]. Никаких других прямых документальных свидетельств существования синоптических евангелий ранее 140 г. просто нет в природе, это нужно понимать. При этом надо отдать должное тому, что современные исследователи, анализирующие приведенные выше свидетельства Папия Гиеропольского, приходят к однозначному выводу, что «записи» высказываний Иисуса Христа, сделанные Матфеем и Марком, которые упоминаются в цитатах из его труда, не могут быть теми евангелиями, которые ныне входят в Новый Завет[15 - 15 Хазарзар Р. Сын Человеческий. М., 2004. С. 19—21, 25—27; Эрман Б. Иисус, прерванное Слово. Как на самом деле зарождалось христианство. М., 2009.]. Что касается Евангелия от Иоанна, то согласимся принять датировку, предложенную «большинством ученых» и посмотрим, что же для нас из этого последует, запомним этот факт: Иоанн – конец первого – самое начало второго века.

Отдельно хочу еще раз отметить, что согласно традиционно принятым наукой датировкам появления евангельских текстов Марка относят к 60-м, Матфея – к 70-м, Луку – к 80-м, а Иоанна – к концу первого века. Таким образом в традиции религиоведения закрепилось мнение, что Иоанн является наиболее поздним, и потому наименее достоверным источником, да еще и частично скомпилированным у синоптиков, и сконструированным неким гностическим сообществом, возможно, из круга учеников Иоанна Богослова. Однако, как я уже указал выше, евангелие Маркиона отныне считается пресиноптическим текстом, использованным синоптиками при создании своих евангелий. При этом доктор Маркус Винсент в своей монографии «Маркион и датировка синоптических евангелий» вполне обоснованно доказывает, что автором Евангелия Господня Маркиона был сам Маркион Синопский, а, по нашему приводимому ниже предположению, написано оно было в Риме между 140-м и 144-м годами. В то же время первое упоминание всех четырех канонических евангелий вместе у Иринея Лионского[16 - Ириней Лионский «Обличение и опровержение лжеименного знания (Против ересей)»] относится к 180-му году. Таким образом, датирование синоптиков сдвигается на вторую половину второго века, при том, что это не касается изначальной датировки ев. Иоанна 90-100-м годами, которая предположительно остается на своем месте. И вот здесь начинается самое интересное: сдвинув датировку синоптических евангелий на вторую половину второго века, как вторичных источников по отношению к евангелию Маркиона с датировкой около 140 года и оставив фиксированной датировку Иоанна рубежом 1—2 вв., получаем, что не Иоанн вторичен по отношению к синоптикам, а, наоборот, это синоптики (включая сюда Маркиона) списывали у Иоанна. Поэтому евангелие Иоанна выдвигается на первый план, как наиболее древнее из канонических источников, его достоверность упрочивается, а те заимствования, которые ему приписаны переворачиваются: теперь уже именно эти заимствования надлежит приписывать не Иоанну из синоптиков, как прежде, но синоптикам из Иоанна.

Однако, и это еще далеко не все. Как я уже указал выше, доказанная[17 - Klinghardt M. Marcion’s Gospel and the New Testament: Catalyst or Consequence? // New Tes- tament Studies. 2017. Vol.63 (2). P. 318—323 (там же см. другие статьи с этим заглавием)] первичность Ев. Маркиона по отношению к синоптикам сдвигает их уже на третий план, на третье место заимствований: сперва Иоанн, потом заимствования у Иоанна в ев. Маркиона, а еще потом – из Маркиона в синоптиков. И вот это утверждение мы беремся доказать в нашей книге. Что касается евангелия Фомы, которое «большинством ученых» отнесено к 60—140 годам[18 - Ничего аргументированнее чем у Кёснера: «Евангелие от Фомы с его простой схемой „вопрос-ответ“ стоит в начале литературного развития и сравнимо с источником изречений у синоптиков» – просто не нашлось (Koester H. Gnostic Writings as Winesses for the Development of the Sayings Tradition)] (что сомнительно, аргументов я не нашел, а я лично считаю, что конец датировки должен быть сдвинут хотя бы в конец 1-го века), то именно форма этого евангелия в виде записи разрозненных и не связанных единым смыслом в порядке следования логий в первую очередь свидетельствует о наибольшей древности этого памятника: выглядит, как последовательная запись на едином носителе (листе пергамента или папирусном свитке) логий в том порядке очередности, в котором они собирались автором из устных пересказов многих опрошенных им. Видимо, именно такая форма записи использовалась и другими собирателями логий, впоследствии утраченных. Что же касается указаний на 50% -ную схожесть Фомы с логиями, имеющимися у Маркиона и синоптиков, то после сдвижки всех синоптиков на середину второго века эти совпадения однозначно говорят об обратном: о том, что Евангелие от Фомы является ранним памятником, который был использован при составлении более поздних текстов маркионова и – далее – синоптических евангелий, и вполне может претендовать на место загадочного источника Q, на существование которого указывают историки и текстологи, анализирующие происхождение синоптических евангелий. Что же касается евангелия Иоанна, то его связь с ев. Маркиона, как мы увидим в дальнейшем, почти не просматривается, несмотря на идейную схожесть, и это наводит на мысль о том, что мы имеем дело с двумя древнейшими независимыми друг от друга источниками, являющимися, возможно, порождением двух разных школ апостольского христианства.

Достоверность

Придется признать, что ВСЕ без исключения упомянутые нами источники являются малодостоверными по причине их вторичности: И Сам Иисус и его ученики родом из Галилеи языческой были, скорее всего, неграмотными, и говорили на арамейском, а евангелия написаны на литературном греческом, чего бы никогда не смогли сделать ученики Иисуса даже в предположении последующего освоения ими греческого языка и письменности. То есть, в евангелия записывались устные рассказы неизвестных нам авторов неизвестными собирателями. В первую очередь недостоверность касается евангельских событий, при устной передаче которых всегда возникает эффект «испорченного телефона»: рассказчики один другому пересказывают случившееся своими словами, да еще и склонны к преувеличениям и прямому фантазированию, дабы придать себе повышенную значимость и усилить эффект важности происходящего зачастую невероятными подробностями. В то же время, в пересказе разговоров и монологов рассказчики стремятся к упрощению во имя большей доступности для слушателей. В этом смысле характерны подобные упрощения притч Иисуса от Фомы к Иоанну и далее к Маркиону: высказанное в Фоме зачастую загадочное содержание логий Иисуса упрощается у Маркиона до расхожих банальностей.

Ученые библеисты отказывают евангелию Иоанна в достоверности: «большинство современных историков, соблюдая осторожность, предпочитают вовсе выносить Евангелие от Иоанна за скобки при реконструкции образа Иисуса. В последующих главах мы последуем этой респектабельной академической традиции, обращаясь к текстам Иоанна лишь тогда, когда за мистико-богословской тканью этого произведения просматриваются очертания реальной земной истории»[19 - Глеб Ястребов «Кем был Иисус из Назарета» гл Источники, стр5—6] – под разными очевидно надуманными предлогами, за которыми часто маячит в первую очередь нежелание признавать явную антииудейскую направленность Учения Иисуса в тексте ев. Иоанна, которая так некстати подрывает основы стройной теории иудеохристианской преемственности, в очередной раз разрабатываемой на протяжении последнего столетия т.н. «большинством современных историков». В частности, такой причиной «недостоверности» ев. Иоанна называется «гностический» характер этого евангелия. Однако, ничего из присущего гностицизму, исповедующему залогом Спасения знание «тайн», также как и самих этих «тайн», в евангелии Иоанна не содержится, и Иисусом в нем не открывается, не сообщается и не обещается. То же касается и древнего евангелия от Фомы, называемого также «пятым евангелием» по причине многовековых церковных тяжб о включении его в канон Нового Завета – никаких «тайн», с моей точки зрения, в нем не содержится, а содержащиеся в нем загадки имеют смысл иносказаний на острые политико-религиозные темы того времени, за одну лишь попытку обсуждения которых без должного благоговения в те дикие времена можно было быть убитым толпой религиозных фанатиков. Или философских притч, интерпретации которых путем упрощения и уплощения смыслов были впоследствии предложены многочисленными толкователями, начиная с авторов канонических евангелий, широко использовавших логии из того же евангелия Фомы. Однако, никаких мистических тайн, имеющих магическую силу властвования над бытием никем из толкователей, как гностических, так и православных, в ев. от Фомы за два тысячелетия найдено и предложено так и не было – а значит, их там и нет, и не было изначально.

Что касается синоптических евангелий, то на сегодняшний день можно считать достоверно установленным вторичный характер и позднюю датировку трех этих независимых компиляций более раннего источника – маркионова Евангелия Господня – с целью иудаизации (как будет показано нами в дальнейшем) как самого Иисуса происхождением из рода Давидова, так и Его Учения, как проповеди иудаизма «всем народам» (Итак идите, научите все народы Мф.28,19)

Таким образом, по смерти и Воскресении Иисуса, несмотря на Его повеление ученикам «идите и всему миру проповедуйте» (Мк16,15), Его Учение было оккупировано с двух сторон: со стороны иудаизма ради иудейского прозелитизма и со стороны христианского гностицизма – оба течения спешили воспользоваться Его Божественным авторитетом для продвижения своих идей и вер.

В результате церковной ортодоксией была выработана чудовищная помесь иудейского сказочного злодейского бога-яхве с одной стороны, магического гностического тайнознания о «тайнах Божиих» с другой и в середке, стиснутая с двух этих сторон и спрессованная в одну-единственную заповедь о любви к Богу и ближнему (вполне ветхозаветного происхождения)[20 - Левит19,18; Второзаконие6,5 10,12; Иисус Навин22,5] Благая Весть Иисуса, Сына Божия: «Приблизилось к вам Царствие Небесное». Всемирное хрИстианство превратилось со временем в дочернее предприятие иудаизма по его прозелитизму и проповеди миру[21 - Олег Чекрыгин «Христианство как отрыжка иудаизма» [86] https://zen.yandex.ru/media/id/5e15dd31dddaf400b1f6c8aa/hristianstvo-kak-otryjka-iudaizma-5f27f0f82500c40169bf190f (https://zen.yandex.ru/media/id/5e15dd31dddaf400b1f6c8aa/hristianstvo-kak-otryjka-iudaizma-5f27f0f82500c40169bf190f)]: все теперь, кого ни спроси, знают о еврейских сказочных персонажах: боге-Иегове, Адаме и Еве, Каине и Авеле, Аврааме и Сарре, Моисее и ААроне, Давиде и Соломоне, Илье с Елисеем и проч. – больше чем об Иисусе. И почитают Иегову своим Богом-Отцом. А, вкупе с перечисленными выше, всех библейских святых сомнительной ветхозаветной «праведности» – описанных в Еврейской Библии доеврейских и еврейских дикарей, злодеев, обманщиков, жестоких садистов и форменных негодяев – своими христианскими святыми праотцами. Вдобавок, они даже не разумеют, что Иисус, Сын Божий, объявлен сыном злодейского маньяка-человекоубийцы «от начала» Иеговы, и «тем самым» Христом = Мессией-Машиахом = Помазанником = Царем Иудейским, которого до сих пор ждут иудеи, и который то ли будет антихристом, то ли Христом во Втором Пришествии, а то ли и тем, и другим. И даже не понимают, насколько глупо выглядят «хрИстианами» под издевательской кличкой, полученной от иудеев на память об издевке над Иисусом Пилата, приколотившего на кресте Иисуса глумливую табличку «Царь Иудейский». Однако, пришло время освободить Иисуса из пышной позолоченной могилы, выстроенной за века и тысячелетия громадой Его надгробия, состоящего из церквей и храмов, а Его Учение об Отце Небесном – из родовой религии иудеев с их сказочным «богом» Иеговой: типа дед-мороза, только злым и мстительным – с одной стороны, и магов-материалистов, уповающих кто на тайнознание, кто на тренировку «духовных практик» типа аскетики и прочего самовольного властвования над бытием без Бога – с другой. Настало время освободить Истину из-под спуда канализационных отложений того и другого, напластанных на Нее за века ложного «христианства», хромающего на оба колена иудаизма и гностического магизма – и явить миру подлинное Учение Иисуса, ХРЕСТИАНСТВО (от слова Хрестос – Благой Господь, как именовали Иисуса первые хрестиане вплоть до четвертого века)[22 - «В биографии Клавдия Светоний оставил одно из самых ранних упоминаний об Иисусе Христе и о христианах в светской литературе: «Иудеев, постоянно волнуемых Хрестом, он изгнал из Рима». ((Suet. Claud. 25) Светоний. Клавдий, 25). (Iudaeos impulsore Chresto assidue tumultuantis Roma expulit-лат.) написание «Хрестос» через «e» было распространено в латиноязычной среде как по фонетическим причинам, так и в силу традиции, существовавшей ещё и в IV веке (это написание критиковал Лактанций) (Van Voorst R. Jesus Outside the New Testament: An Introduction to the Ancient Evidence. – Grand Rapids: Wm. B. Eerdemans, 2000. – P. 31). В I – II веках в Риме были лучше знакомы не с именем ??????? (Christos), а с популярным среди рабов и вольноотпущенников именем ??????? (Chrestos в классическом древнегреческом произношении), которое имело значения «хороший, добрый, счастливый, порядочный, кроткий, полезный» (Торканевский А. А. Время основания христианской общины в Риме по данным Светония и Луки // Весник БДУ. Серия 3. – 2006. №3. – С. 36—37] – чем и займемся, более не откладывая. Для этого отберем из евангелий то, что имеет хоть какие-то шансы на достоверность. И что присуще Иисусу и Его Учению Сына Божия, посланного Отцом возвестить человечеству Благую Весть о Царствии Небесном и Вечной Жизни для избранных Иисусом по вере в Него – и посмотрим, что у нас получится.

Итак, у нас есть три источника чаемого нами хрЕстианства: Ев. Фомы, Иоанна и Маркиона, как наиболее достоверные. Вглядимся в них – что они из себя представляют?

Ев. Фомы, по-видимому, наиболее древнее из трех, представлено в виде своего рода общей беседы Иисуса с учениками – такова избранная евангелистом (или евангелистами) форма. При этом обращает на себя внимание то, что изначально евангелие было написано на греческом и впоследствии переведено на саидский диалект коптского языка, который сам является неким диалектом греческого – что-то вроде суржика. То есть, писалось все это точно не апостолами, неграмотными галилейскими рыбаками из забытой Богом окраинной провинции Римской империи, говорившими (и вряд ли писавшими) на арамейском. При этом, если отбросить натужные поиски глубинных тайных смыслов, связующих этот набор речений и диалогов якобы тайным смысловым подтекстом и отнестись к чтению непредвзято, просто как к тексту, то у современного читателя – у меня – возникает стойкое ощущение достаточно хаотичного смешения отдельных, никак не связанных между собой речений, фраз, замечаний, мыслей и случайных диалогов обо всем и ни о чем – это вовсе не беседа, а набранная с бору по сосенке, где придется, куча всяких обрывков воспоминаний об Иисусе отнюдь не из первых рук. Этот текст ну никак не выглядит каким-либо стройным учением, в нем отсутствует не только внутренняя связность, не только единая композиция смысла, но и сами логии зачастую смотрятся набором случайных, не связанных друг с другом фраз: в огороде бузина, в киеве дядька.

Я лично думаю и полагаю, что это именно необработанная редактурой запись случайно набранных, что удалось найти, свидетельских воспоминаний, тех самых устных «логий Иисуса» о том, что слышали рассказчики или от Самого Иисуса или, скорее, от кого-то из учеников, а то и учеников учеников об Иисусе – то есть настолько искаженная информация, что извлечь из нее стройное и последовательное Учение все равно, что построить современный дорогой кабриолет с помощью ветра, дунувшего с автомобильной свалки.

Проще говоря, это набранная с миру по нитке разноголосица народной мудрости, записанная (на греческом) отнюдь – к сожалению – не свидетелем Иисуса, и даже не со слов Его живых свидетелей, но лишь приписанная Иисусу народной молвой. И, возможно, в ней найдутся отголоски Учения Иисуса, как зерна среди шелухи обмолота, которую придется еще провеять на ветру здравого смысла, чтобы собрать чистый урожай. Задача не простая. И усложняется еще и тем, что изначальные слушатели, ученики Иисуса, были людьми невежественными, неграмотными и малоразвитыми, принадлежавшими к низам трудового народа, а отнюдь не к верхам интеллектуальной элиты. И потому понятийный аппарат, которым они располагали, отнюдь не был достаточным для того, чтобы вместить радикально новое Учение Иисуса о Неведомом Боге, Вечной Жизни и богоподобной бессмертной участи Человека Разумного. Именно этим, я считаю, объясняется обилие того, что можно классифицировать как загадки, разгадка которых должна привести читателя к спасительному гностическому тайнознанию, о котором, как толкуют гностики, сказано в прологе ев. Фомы: «нашедший истолкование этих слов не вкусит смерти». Не думаю, что Иисус ставил своей задачей загадывать своим ученикам неразрешимые загадки без разгадок, чтобы специально запутать и помучить, или таким образом потренировать их в толковании его загадок – видимо, просто они не могли вместить то, что Он пытался сказать им, используя аналогии, которые, как Он надеялся, будут им более понятны, чем высокоинтеллектуальные философские рассуждения.

Кроме того, еще и наслоения как иудейской, так и эллинской мудрости вперемешку с мудростью гностической добавляют задачу отделения зерен Учения Самого Иисуса от плевел чужих и чуждых Ему учений, приписанных Ему ради использования Его авторитета.

И еще одно замечание. При жизни Иисус не счел нужным посвящать учеников не только в тайны небесные, но даже в то, как мир на самом деле устроен. Однако, как утверждают гностики, явившись им Воскресшим, вдруг почему-то подробно рассказал в гностических текстах библиотеки Наг-Хаммади[23 - (полный перевод с коптского текстов библиотеки Наг-Хаммади можно найти на сайте http://xpectoc.com/biblioteka-tekstov/)] о небесном устройстве и войне богов, забыв, однако, рассказать хотя бы о том, что земля круглая и вращается в пустоте вокруг солнца. Я лично считаю гностическую премудрость, натужно навязанную Иисусу в гностических текстах подлогом не менее бесстыдным, чем иудаизирующая фальсификация синоптических евангелий, осуществленная новорожденной церковной ортодоксией на рубеже 2—3 веков. Так что чем загадочнее логии Иисуса в ев. Фомы – тем меньше веры им, как свидетельству живого голоса Иисуса. Из этого и будем исходить в нашем отборе. Из сказанного выше становится очевидным, что набранное из этого древнего евангелия можно использовать лишь как дополнение к чему-то более основательному и похожему на единое стройное логическое построение, имеющее хоть какое-то подобие учения как такового.

Такой основой, думаю, вполне может служить ев. Иоанна, представляющее собой, безусловно, более позднюю попытку объединения разрозненных воспоминаний о связанных с Иисусом событиях, дискуссиях, речениях, высказанных Им мыслях по поводу и без, объединенное общей продуманной философско-религиозной системой, на которую будучи нанизано в определенном порядке, оно превратилось в некое повествование, претендующее на историю развития Учения Иисуса, как процесса его восприятия и познания Учениками от Учителя – для того, чтобы впоследствии им самим стать его благовестниками. Такая система взглядов, безусловно, создавалась и культивировалась не один год в кругу ближайших учеников Иисуса и собравшихся вокруг них уже их учеников и последователей. Евангелие это, видимо, является трудом целого коллектива авторов, у которого, впрочем – возможно – был единый и единственный руководитель и вдохновитель, имя которого и было присвоено евангелию его имени, «от Иоанна» – или, возможно, кто-то другой, ставший Учителем апостолов после Иисуса. Есть, однако, надежда, что этим Иоанном и был любимый ученик Иисуса, Иоанн Богослов, молодой человек, запомнивший множество живых фактов и реальных событий, которые нашли свое отражение в евангелии его имени. Но есть и иная версия, ее мы рассмотрим в процессе исследования евангелия Иоанна.

Наконец, евангелие Маркиона является, скорее всего, искусственным конструктом повествования об истории проповеди Иисуса во имя объединения собранных автором сведений об Иисусе самой разной достоверности в единое целое последовательного учения Благой Вести хотя бы с помощью хронологической последовательности событий, в которую вписаны речения Иисуса. К тому же, поместив высказывания Иисуса в событийный контекст, автор стремился облегчить понимание читателями сложных, зачастую весьма абстрактных идей и философских построений Иисуса с помощью примеров из привычных житейских обстоятельств. Так что вряд ли можно всерьез воспринимать фантазийный событийный антураж этого довольно позднего в сравнении с двумя предыдущими источника, как реально происходившие события – особенно, если в двух предшествующих источниках упоминание о чем-либо подобном просто отсутствует.

В качестве сравнительного примера можно привести призвание учеников в ев. Иоанна и Маркиона. У Маркиона (2,1—11;3,13—16) (и списавших у него синоптиков, Лк5,7…) призвание учеников описано как единоразовое явление очень схематичное, реальность происходящего весьма условна. Примерно так: Иисус проповедовал, народ теснил его, он вошел в отплывшую от берега лодку и продолжал проповедь, пока не закончил. В знак благодарности велел закинуть сеть и наградил лодочников невиданным уловом – чудо! Далее молвил; идите за мной я сделаю вас ловцами человеков – и они, бросив все, последовали за ним, куда – неизвестно. Все это весьма отдает нарочитой назидательностью во-первых, а во-вторых отсутствием жизненности, стасисом, скульптурностью застывшей в мраморе сцены.

Иное описание дается «Иоанном» (Ин.1,36—51): двое из учеников Иоанна видят проходящего мимо Иисуса, на которого Иоанн Креститель указывает им как на «агнца Божия», они, заинтересованные, идут за ним, он приглашает их в гости, они проводят целый день в беседе с ним, потом, уже вечером, приводят к Нему Петра, затем, утром, Филиппа, Филипп зовет Нафанаила… – целая череда живых и очень жизненных событий. Которая приводит к образованию ближнего круга учеников, собравшихся вокруг Иисуса. Не чудесным сверхъестественным призванием – но своей волей они избрали Его сами себе в Учителя, будучи убеждены Его словами в разговоре с Ним. Он смог их не подчинить страшными чудесами, но убедить своими словами, оставив при этом выбор за ними, на их свободную волю. Не так ли должен поступать Сын Божий Отца Небесного со своими не презренными рабами, но возлюбленными братьями по человечеству?

Эта весьма правдивая жизненная сцена совсем не похожа на холодный мрамор застывшей сцены призвания учеников приведшим в ужас Петра страшным чудом лова рыб, ими пойманных.

Так что наш выбор достоверности событий оставляется за Иоанном, ему первое слово в нашем будущем повествовании.