Места силы Русской Равнины. Том 4. Места силы 91—111. Шаманские экскурсы. Часть 1

Хорошо дикарю – между ним и богом почти нет преград. А у нас мозги засраны. Мы не всегда чувствуем бога, который сейчас здесь. Потому что жрецы условных богов понаставили между ним и нами экранов. Но уж если бог явится, тронет тебя за загривок, ты сразу узнаешь его. Только не пытайся его использовать, все равно ничего не получится. Не верь, не бойся, не проси – он сам способствует твоему успеху. И коль скоро уж ты попал в струю божественного дыхания, мгновенно доставит тебя куда угодно (ему, а значит – и тебе). Так ветер степей принес войско Батыя из Каракорума под стены Рязани.

А рязанская братва, сосущая кровь безответных туземцев, демонстрирует распальцовку: да у нас тут свой бог – рязанско-еврейский! – да у нас тут все схвачено, попробуй отними… Представляю себе изумление в ставке Батыя, когда послы доложили, что жадные князья хотят умереть, прежде чем дать то, что у них попросили. Монголы люди простодушные, они все поняли правильно: э, башка, да они там в Рязань совсем потеряли чувство реальности, горя не знают! Ну так, однако, узнают…

Кремль новой Рязани был неплохим укреплением.

Над откосом стоит Успенский собор

После штурма Рязань превратилась в дымящийся призрак. Великий князь Юрий Ингваревич пал в бою на городской стене, его родственники педантично вырезаны. Но это вовсе не значит, что Рязань так вот сразу вдруг перестала существовать и быть столицей княжества. Нет, процесс шел естественно и постепенно. Великим рязанским князем стал Ингварь Ингваревич, выживший потому, что в период декабрьской катастрофы 1237 года ездил в Чернигов (там, судя по всему, и была штаб-квартира Окской торговой кампании). На Рязанское пепелище он уже не вернулся, а сел в Переславле. Но кафедра долго еще оставалась в Рязани: епископ перешел в Переславль только ближе к концу 13-го века. В условиях военного присутствия монголов на южном направлении положение Старой Рязани как стратегической точки в торговле на Дон становилось сомнительным. По крайней мере, частные охранные структуры были уже не нужны, контора несла убытки.

А в 1301 году Москва отняла у Рязани Коломну. Это граничная дата: Рязанское княжество было окончательно оттеснено от пути по Москве-реке к Волоколамску[12 - См. Том Третий, главу «Семьдесят пятое – Теряев Дорок».] и дальше… К Волге тоже никто не пускал. Оставался участок пути по Оке, в центре которого был Переславль, доходы совсем сократились. А как вы хотели? Монголы строили новый порядок. Русские князья расставлялись по ранжиру: кто сколько стоит (в том числе и буквально). Восхождение к власти в империи начала маленькая Москва.

Это, собственно, и есть село Старая Рязань.

Преображенская церковь, Ока, дымка торфяных пожаров

Мало-помалу изменилась сама политическая природа Рязанского княжества: из торговой кампании, эксплуатирующей переход на Дон, оно превратилось в буферное государство, первым принимающее на себя удары карательных экспедиций и разбойничьих набегов из степи (надо четко отличать политику Сарая от самостийной работы степных предпринимателей). Может быть, поначалу рязанские князья даже и не осознали случившейся перемены.

Но уже блистательный Олег Иванович Рязанский (княжил с 1350 года) все понимал. По своей психологии он был типичным жителем границы, трикстером. И сознательно проводил политику «ни вашим, ни нашим», используя пограничное положение своего княжества. Играл и с Москвой, и с татарами, и с Литвой, извлекая выгоду из тонкой балансировки на грани. Подробности – в тексте о Солотчинском[13 - См. Том Третий, главу «Шестьдесят четвертое – Солотча».] монастыре, где святой Олег похоронен.

Вообще, рязанская мифология весьма интересна. Отчасти я касался ее в текстах о Зарайске[14 - См. Том Второй, главу «Сороковое – Зарайск».], Муроме[15 - См. Том Третий, главу «Шестьдесят второе – Муром».], Пощупове[16 - См. Том Первый, главу «Двадцать четвертое – Пощупово».], Ижеславле[17 - См. Том Второй, главу «Пятьдесят второе – Ижеславль».]… Не буду повторяться. Напомню лучше антропологический миф: мол, во времена татаро-монгольского ига хорошенькие рязаночки подверглись массовому изнасилованию и потому у рязанских теперь светлые волосы и темные глаза. Типа: монголы подпортили генотип. Чей? Эрзи? Мокши? Вятичей? Кривичей? Кто там еще?

Генотип это нечто, складывающееся при взаимодействии разных народов в сладостные моменты мужских оргазмов. Человек – не болонка, испортить его генотип невозможно. Но есть тонкости. Вот в 2003 году были опубликованы результаты исследования ДНК жителей Евразии. И оказалось, что практически одинаковая структура Y-хромосомы должна наблюдаться (если экстраполировать результат выборочного исследования) у шестнадцати миллионов человек, живущих в разных концах Евразии. Коротко говоря, эти люди, разбросанные от Тихого океана до Каспия и принадлежащие разным этносам, должны иметь одного общего предка. По расчетам генетиков, этот человек должен был жить в 12-м веке. Подозрение сразу же пало на Чингисхана, поскольку лишь он и его потомки обладали неограниченной возможностью еть, еть и еть на бескрайних просторах Евразии.

И что – плохо вам оттого, что в вас течет кровь Чингисхана? Нет, не плохо. А тогда – какие проблемы? Да вот белый дядя сказал, что у нас азиатская рожа, и мы теперь этого очень стесняемся. М-да! Стесняться своего лица – самое последнее дело. Тот, кто стесняется, приобретает комплекс неполноценности и превращается в неудачника, которым любой белый дядя может вертеть так и сяк. А может, нам лучше этого дядю за белые яйца к коню привязать… И – в галоп!

Девяносто третье – Оять

Жили-были во времена Василия Темного[18 - См. Том Третий, главу «Шестьдесят седьмое – Клоп».] муж и жена, Степан и Васса. Имели избушку в селе Мандера на правом берегу Ояти, впадающей в Свирь. Жили неплохо, не голодали, плодились. Но в какой-то момент Васса вдруг перестала рожать. Степан этим был весьма недоволен, поносил жену, а она все молилась, поминая Авраама и Сару, и давала обеты. Кому и какие – станет ясно из дальнейшего.

Менее чем в полукилометре от дома Степана и Вассы за рекой стоял монастырь. В него и отправились супруги для совместных молитв о ребенке. И провели там вместе «немалое время». «Однажды ночью, когда они стояли одни на молитве, было им некоторое явление божие». Таинственный голос пообещал мальчика. Так сказано в Житии рожденного после этого сына. Могут спросить: где это видано, чтобы для зачатия надо было уединяться ночью в монастыре? И что это за монастырь, в котором мужчины и женщины ночами совместно молятся о чадородии? Давайте посмотрим.

Река Свирь течет из Онежского озера в Ладожское

Речь идет о ныне снова действующем Введено-Оятском монастыре. Когда он появился и кем был основан – неизвестно. Известно только, что в те времена, о которых у нас идет речь, он назывался Островский Введенский. Сейчас он женский. До революции был мужским. А каким был при жизни Степана и Вассы? Судя по тому, что в ночи там вместе молись мужчины и женщины, он был общим, мужеско-женским. Или – оптиным. Такие монастыри были не такой уж редкостью на Руси. Таким был, например, Покровский Хотьков монастырь[19 - См. Том Четвертый, главу «Сто седьмое – Радонеж».], куда вместе ушли родители Сергия Радонежского. Названия знаменитой Введенской Оптиной пустыни[20 - См. Том Второй, главу «Пятьдесят седьмое – Оптина пустынь».] и Оптина Троицкого монастыря возле Болхова идут, как я уже говорил, от общего (оптового) проживания обоих полов в пределах одной обители. Ничего такого тут нет. Раздельное спасение полов в монастырях – такое же обстоятельство исторического времени, как раздельное обучение мальчиков и девочек в школах.

Введено-Оятский монастырь. Введенский храм

Но заметим: Оятский монастырь был не только оптиным, но еще и Введенским, как и Козельская Оптина пустынь. А что такое Введение? Да результат проблем с зачатьем. Родители девы Марии Иоаким и Анна пятьдесят лет были бездетны. А потом им явился ангел (Аврааму и Сарре в аналогичной ситуации явилась целая Троица) и предрек рождение дочери. Анна пообещала посвятить девочку богу. Что это значит? Ну, например, Авраам своего сына Исаака натурально пытался зарезать в жертву еврейскому богу. Марию посвятили в жертву этому богу иначе: отдали в Иерусалимский храм, когда ей исполнилось три года. Вот это как раз и есть Введение. Введение во храм.

В Оятском монастыре все очень хорошо обустроено.

Монашки спокойные, чинные. Вот они здесь живут

В очень древние времена это означало бы только одно: девочка становилась иеродулой, храмовой проституткой (мы это уже обсуждали[21 - См. Том Второй, главу «Тридцать первое – Ферапонтово».]), жрицей, которая должна отдаваться любому, ибо бог может принять любой облик. Это была такая форма богослужения, связанная с обеспечением плодородия и чадородия (а заработанные деньги шли в казну храма). Во времена Марии (не надо путать ее с русской Богородицей) все это имело уже сублимированную форму. Реальная физиология была отброшена, а символический смысл посвящения девочек богу остался. Отсюда и дошедшая до нас терминология – сын божий, невесты Христовы и прочее.

Но какое отношение все это имеет к Введенскому монастырю на Ояти? Ну, вот например, лет через сорок после того, как Степан с Вассой уединялись в Оятском монастыре, архиепископ Новгородский Геннадий в ходе борьбы[22 - См. Том Третий, главу «Семьдесят пятое – Теряев Дорок».] с ересью жидовствующих писал в Москву о неких священнослужителях с Ояти, которые дали какому-то мужику нательный крест с изображением мужских и женских половых органов. Геннадий считал это особо циничным проявлением жидовства. Он был неправ.

Введенский храм

Да, крест присвоен христианами (примерно, как имя нашей страны присвоено функционерами «Единой», «Справедливой» и прочих россий), но это вовсе не значит, что он – нечто только специфически христианское (то есть – принадлежащее еврейскому богу). В аспекте метафизическом, вневременном крест – символ полноты бытия. А половые органы – тот же символ полноты бытия, но в аспекте натурального течения жизни, знак плодородия, чадородия, чреды поколений. Ничего похабного в сочетании этих двух символов нет. Что тут есть, так это понимание святости жизни, в том числе, конечно, и половой. В конце концов, копье и губка на иссопе, часто изображаемые вместе с крестом (а также – копье и чаша-грааль) символизируют буквально то самое, что так возмутило Геннадия. Что же касается монастырей совместного проживания, то это даже диалектическая необходимость народной религии. И если бы оптиных монастырей не было, их следовало бы выдумать (см. текст о Серапионовой пустыни[23 - См. Том Первый, главу «Двадцать шестое – Серапионова Пустынь».]).

Введенский храм и монастырский колодец. Это – чтобы пить. Чудотворная вода Оятского монастыря в другом месте

Но такие монастыри были. Конечно, это не были какие-нибудь хлыстовские обители, где предавались свальному греху. Нет, это были нормальные монастыри, где почитали русскую Богородицу.

Читателю «Мест силы» должно быть давно уже ясно, что под именем Богородицы скрывается много разных народных богинь, которым поклоняются под видом разных богородичных икон. И соответственно, у каждой из этих богинь есть свой праздник, привязанный к православному календарю. Но что же за божество народной религии стоит за Введением? Некоторую ясность вносит тот факт, что на третий день после праздника Введения (4 декабря) празднуют великомученицу Екатерину (о ней см. место силы «Екатерининская пустынь»[24 - См. Том Третий, главу «Семидесятое – Екатерининская пустынь».]), которая в России считается покровительницей деторождения. Для объяснения этого обычно ссылаются на строку из Жития: Екатерина, мол, знала медицину. Но это притянуто за уши. А естественное объяснение очень простое: на начало декабря (н. ст.) выпадало празднование языческого божества, покровительствовавшего беременности. И когда это божество было загнано в подполье, его функции перешли к Екатерине.

Вход в монастырь. Стены Оятской обители были разрушены при Советской власти. Теперь только хлипкий заборчик. Монашки ходят крестным ходом вокруг монастыря, чтобы создать символическую стену от неприятеля

Что конкретно представляет собой божество зачатий и деторождения? Ясно, что это не просто божество эротических игр, как богиня любви Екатерина[25 - См. Том Третий, главу «Восемьдесят первое – Богородицкий парк».]. Ясно, что это и не божество брака, как богиня свадеб Феврония[26 - См. Том Третий, главу «Шестьдесят второе – Муром».]. Ясно также, что это не божество женских забот, как Пятница-Мокошь[27 - См. Том Третий, главу «Семьдесят девятое – Пайгарма».]. И это не божество родовспоможения[28 - См. главу «Сто десятое – Пельшма».]. И даже не мать, которую мы видим на иконах, изображающих Богородицу с младенцем. Та богиня, которую мы сейчас ищем, вообще еще не мать, она – только возможность материнства, специфическое божество репродуктивных функций, живущее ныне в женских консультациях. Как ее имя? Затрудняюсь с ответом. Не называть же ее Матушкой Гинекологией.

Вообще-то есть много женщин, которые поклоняются ей всей душой или имеют с нею большие проблемы. Так что культ процветает. Но все-таки это не то. Когда-то богиня обитала в самых верхах пантеонов. Знаменитые палеолитические статуэтки Венеры – вот это она. А в христианском искусстве она незримо (а иногда и зримо – в виде ангела) присутствует на иконах Зачатия. Очень реалистичный сюжет. Неправы те, кто находит в нем любострастие. Нет, это какая-то внеэротичная хоть. Буквально: богиня зачатья, проснувшись вдруг, соединяет двух людей для рождения третьего. Взгляните на эту икону, и вы увидите то, что было между Степаном и Вассой ночью в монастыре.

Слева икона Зачатие. Анна и Иоаким на фоне открытого алькова. По бокам, как бы в окнах, ангел сообщает по отдельности Анне и Иоакиму, что у них будет ребенок – дочь Мария. А справа икона Введения во храм. Те же Анна и Иаким отдают свою трехлетнюю дочь в руки жреца еврейского бога. Позади жреца очень верно изображены другие храмовые девушки, еще раньше отданные во служение богу

И не только с ними. Это было со многими парами, приходившими в Оятское (что-то до боли знакомое в этом звучит) место силы поклониться богине Хоти (кстати, вот ей и имя) задолго до основания монастыря. Вообще-то, святилищ этой богини в России всегда было много. Их и теперь нетрудно найти. Когда гуляешь в таких местах, ощущаешь великую нежность и одновременно душевный подъем – безгрешную хоть. Да вот, хоть в Хотькове. Хорошее место. Конечно, во времена Сергия там был уже вполне христианский монастырь, хоть и оптин, обычная богадельня. Но изначально это было место силы богини чадородия. Оятский монастырь, по всей видимости, дольше сохранял первозданную стихию народной религии Хоти. Потому, что был далек от начальства. Да и дух места здесь помощней, чем в Хотькове.

Оятский дух и сегодня влечет к себе толпы паломников. По наивности люди считают, что приезжают в монастырь. Но тянет-то их не монастырь, а чудесный источник, в котором живет дух Ояти. Монастырь к источнику пристроен лишь сбоку – для ухода за духом и его материальным телом, источником. Когда обитель закрыли, источник заглох. А в 1991 году сюда (на карте место называется Рассвет) приехала Лидия Коняшева и не смогла уехать. Что-то ее тут держало. Начала хлопотать, добилась возобновления монастыря, стала его настоятельницей, матушкой Феклой.

Оятское место силы из космоса. Характерно для места силы: около него река делает несколько резких излучин. Монастырь стоит на левом берегу Ояти, село Мандера, где жили Степан и Васса, стояло на правом. Теперь его нет. Но там стоит крест

При Советах монастырская колокольня служила водонапорной башней. Когда ее стали перестраивать обратно в колокольню, монашки остались без воды. Что было делать? Молиться и расчищать пересохший источник. Через некоторое время в нем показалась вода. Поначалу мутная лужица, а потом все больше и чище. Вода оказалось йодисто-радоновой. Вкус специфический, постоянно пить ее невозможно. Да и просто опасно. Но зато она лечит множество разных болезней.

Потому и случилась беда: какие-то новые русские вздумали разливать и продавать эту воду. Дали взятки, монашек отставили в сторону. Что ж, они снова стали молиться. И вот: директор разливочной скоропостижно скончался, предприятие развалилось, источник остался за монастырем. Это, конечно, не монашки, это дух места расправился с бедолагой, не понимавшим, с чем имеет дело. Теперь возле источника устроена купальня. Я нырнул и как будто заново родился.

Путь на Валаам. Остров находится в северной части Ладожского озера. Сейчас туда ездят из Сортавалы. Я уже рассказывал об этом пути (см. Том Первый, Место десятое – Коневец) и еще расскажу об острове. На этой фотографии кораблик уже приближается к Валааму, вон видны его церкви. Монах блаженствует. Между прочим, он везет на остров каких-то ребят

Но вернемся в 15-й век. В июле 1448 года у Степана и Вассы родился мальчик, которого назвали Амосом. Очень хороший, но несколько слишком замкнутый. И к учебе был туп. Родители переживали. Сверстники – просто издевались. А ему – хоть бы что. Он все ходил в монастырь и молился, в частности – и о просветлении ума. Раз, молясь, услышал: «Встань, не бойся, получишь то, о чем просил». И точно: вскоре он всех превзошел в учебе.

Когда Амос вырос, родители хотели его женить. Не тут-то было. По каким-то делам на Оять явились монахи с Валаама. Один из них повел с юношей задушевные беседы о сладости жизни на святом острове. Как будто у парня под боком не было своего монастыря. Был, да, как видно, не тот. Валаамский старец расписывал преимущества отшельничества и скитничества. Говорил очень складно, завлекательно: любовь родителей естественна, но Владыка повелевает взять крест на плечо и последовать за ним тесным и прискорбным путем.

Вот Валаамский монастырь с Ладоги

Заметим, монах понимал, что на Ояти за такую пропаганду аскетического образа жизни можно огрести таких п… юлей, что потом никакая йодисто-радоновая вода не поможет. Поэтому очень просил Амоса держать их беседы в тайне. Понятно, ведь старец по сути совращал малолетнего: поспеши сотворить доброе свое желание (уйти на Валаам), пока еще не посеяны плевелы в сердце твоем и сластолюбие мира тебя не удерживает. Пугал: будешь подлежать укоризне вместе с теми, кто ради хозяйства и сладкого поятия жены отрекается от небесной пищи. Бил в самую сердцевину религии Хоти. И, между прочим, ненавязчиво так, но очень подробно намечал маршрут на Валаам. Приходи сам, а нам не велено взимать чад от родителей и отводить в монастырь.

И Амос решился бежать. Причем поступил очень хитро и крайне жестоко. Пришел к отцу с матерью и попросил благословения сходить к знакомому, жившему километрах в пяти от их дома, по делам. Отец благословил. Прошел день, другой, третий, неделя – малый пропал. Родители были в отчаянии. Что думать? Медведь задрал? Убили разбойники или, хуже того, украли и продали в рабство? Старики не могли себе и представить, что сын, украв благословение, просто бежал от них. Любимец! Подлец, настоящий подлец!

Оятский монастырь. Колокольня

Степан объявил награду тому, кто даст хоть какие-то сведения о судьбе Амоса. И вот через три года получил информацию о том, что он жив. Видели на Валааме. Слава богу! Мгновенно собрался и двинулся в путь. Добрался до Валаама, пришел к игумену: так, мол, и так, у вас тут мой ребенок. Игумен ему (тоже культурно): да есть такой, но надо обождать, может, он и не захочет тебя видеть. Это – как? Да вот так, у нас тут монастырь, иди пока что в гостиницу. Степан покорился. А игумен отправился к Амосу (он тогда еще не был монахом, только послушником) и сказал ему, что родитель его разыскал. Повидаешься? Нет, отказался, не захотел даже на порог выйти.

Узнав, что сын не хочет его видеть, Степан взбеленился. Назвал игумена пронырливым старцем и пригрозил сейчас же покончить с собой, если ему не покажут ребенка. Прозвучало это весьма убедительно. Игумен пошел уговаривать послушника показаться отцу. Уговорил. Степан ужаснулся, когда увидал вместо своего Амоса изможденного недоеданием и тяжким трудом доходягу. Обнял сына, заплакал. Потом стал его умолять вернуться домой. Но в ответ получил лишь избитые поучение о спасении души. И рекомендацию раздать имение нищим и самому уйти в монастырь. В тот, что около дома, Оятский. Отец посмотрел на сына, произносящего штампованные фразы, плюнул в досаде, повернулся и побрел восвояси.

Слева надгробья Степана и Вассы (Сергия и Варавары) в Оятском монастыре. Над ними как раз возводят часовню. Справа икона, на которой изображены Александр Свирский (в центре) и его родители

А чего он хотел? Ведь Васса еще до зачатия обещала посвятить ребенка богу. И оба родителя даже считали сына более данным от бога, чем рожденным от них. Какого бога, однако, они имели в виду? Судя по поведению Степана – совсем не того, которому поклонялись монахи на Валааме. Судя по всему – то божество, которому они с женой молились в ночи на Ояти. Но в том-то и фокус политтехнологий христианства, что людям внушают: есть только один бог, еврейский. И люди перестают ориентироваться, впадают в парадокс двоеверия (я об этом писал[29 - См. Том Третий, главу «Шестьдесят восьмое – Лев-Толстое».]): молятся своим богам под видом чужих, чужим – под видом своих. И уже даже толком не знают, кому они молятся. Приносят жертву одному богу, а она достается другому. В этой подмене самая суть стратегии Ягве, действующего среди презренных гоев при помощи своего единородного сына.

Конец этой истории по-христиански счастливый и благостный. Амос молился еврейскому богу, чтоб он вразумил отца. И бог вразумил. Степан вернулся домой, привел в порядок дела и постригся в монахи под именем Сергий. Васса тоже постриглась – под именем Варвара. Они вместе ушли в Оятский монастырь. И стали святыми. Могилы этих страдальцев почитаются там и сегодня. Их надгробья стоят рядышком.