Места силы. Шаманские экскурсы. Том 5. Толстой. Боги. Узел русской жизни

Текст следующей ступени:

«Шестерка вторая

Величина (величие) квадрата в прямоте

нет повторения (не практикуй)

отсутствие не Пользы-ЛИ».

Гм-гм! Ну, посмотрим, как это выглядит у Толстого. Прошло чуть больше месяца с тех пор, как атака под Островне выявила первый этап знака Кунь, и вот «17-го августа Ростов и Ильин, сопутствуемые только что вернувшимся из плена Лаврушкой и вестовым гусаром /…/, поехали кататься верхами». Собирались вроде поискать сена, но движутся наобум, куда глаза глядят, на все четыре стороны. А это, собственно, и есть «квадрат» («распределение по сторонам», как объясняется в «Сяо Сян»). Николай, разумеется, скачет все на той же лошадке, что понесла его в атаку. И вот эта волшебная лошадь вносит его в Богучарово (все имена здесь значимы), где томится княжна Марья, которой бунтующие мужики не позволяют бежать от французов. Николай понятия не имеет, куда его занесло. «Княжна Марья, потерянная и бессильная (здесь и далее все курсивы в цитатах Толстого мои, но разъяснять я буду не все. – О.Д.), сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. /…/ Ростову тотчас же представилось что-то романическое в этой встрече». Его мысль: «И какая-то странная судьба натолкнула меня сюда!».

Да, это судьба, в этой как бы бесцельной поездке нет ничего бесцельного («отсутствие не Пользы-ЛИ»). Марья своей иньской слабостью сразу же жестко (хотя и невольно) программирует Николая. Поговорив с ней, он направляется к бунтующим мужикам уже «не помня себя». По дороге слышит, что без воинской команды «неблагоразумно противуборствовать им». «Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе».

Дальше действия, мордобой… «Шапки долой, изменники! – крикнул полнокровный голос Ростова. – Где староста? – неистовым голосом кричал он». Николай в тот момент явно действовал не сам, но – им (и в нем) кто-то действовал. Он был точно в бреду, его несло. Он «бессмысленно приговаривал», он задыхался «от неразумной животной злобы и потребности излить», «не соображая», «бессознательно», «бессмысленно, не своим голосом завопил»… В общем, прорезавшееся в Николае неистовое существо спасло княжну. И она влюбилась. Однако – в кого? В Ростова? В то существо, которое из него так страшно кричало? Или, может, в кого-нибудь третьего? Будем выяснять.

«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею!» Толстой подчеркивает, что «во всем этом княжна Марья видела волю провиденья». Иными словами: чувствовала, что попала в сюжетный поток, может быть – историю любви. Конечно, и Николай уже тоже влюбился. «Когда он вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился». Шутка точная: отправившись куда глаза глядят, он, как в сказке, набрел на царевну. А сердится он потому, что уже дал слово Соне. Эта проблема будет решаться на следующих этапах развертывания Кунь.

А здесь не худо отметить, что вторая ступень в этой гексаграмме считается главной. Щуцкий говорит: «В ней по преимуществу выражено качество данного символа. И раз в данном случае это качество налично в самой полной мере, то здесь не требуются никакие предварительные упражнения; не нужна никакая предварительная подготовка, а все складывается благоприятно само собой». В этом и смысл речения ко второй позиции: «не практикуй», то есть – не действуй сам, предоставь дело тому, кто в тебе. Ибо все, что он сейчас делает, имеет далекую цель (ли). А это и значит, что в том, что сейчас происходит с тобой, нет для тебя ничего бесцельного («отсутствие не Пользы-ЛИ»). «Сяо сян» поясняет: «отсутствует не Польза: свет на Пути Земли».

3.

Продолжаем двигаться по ступеням Кунь.

«Шестерка третья

Содержит (хранит) отчетливость

возможна Выдержка-ЧЖЭНЬ

может быть – подчинишься в делах правителю

отсутствие завершенности и наличие конца».

О чем идет речь? А вот о чем: близится Бородинское сражение, которое произойдет на девятый день после встречи Николая с Марьей (и числа здесь символичны). Николай в нем участвовать не будет. Его архе предусматривает совершенного иной сценарий. Поток несет гусара в Воронеж, закупать лошадей для дивизии. Но в рамках гексаграммы Кунь интересна только одна кобылица… Побывав днем на конном заводе, Николай вечером пляшет на балу у губернатора, флиртует с какой-то замужней кобылкой… Как вдруг попёрло. Подходит губернаторша, которую он называет запросто тетей: «Анна Игнатьевна хочет тебя видеть, Nicolas… Она слышала о тебе от своей племянницы, как ты спас ее… Угадаешь?.. Ее племянницу, княжну Болконскую. Она здесь, в Воронеже, с теткой. Ого! как покраснел! Что, или?..».

Ростов: «И не думал, полноте, ma tante». Конечно, «не думал». Человеку, которого так резво несет, думать не надо, все делается само. Свидание с Марьей теперь неизбежно (при упоминании о княжне Николай испытывает «непонятное для него самого чувство застенчивости, даже страха»). Губернаторша начинает действовать. Она здесь играет роль того самого «правителя», которому герой (согласно «И цзин») может «подчиниться в делах». На предыдущем этапе дело делалось (что и есть энергейя по Аристотелю[12 - См. Том Четвёртый, главу «Шаманские экскурсы. И (2)»]) кем-то сидящим внутри Николая, а здесь оно будет делаться тетушкой, которую поток Кунь использует для достижения архетипической цели. Вот губернаторша отводит Николая в сторону: «Хочешь, я тебя сосватаю». Гусар, как будто руководствуясь текстом «И цзин» для третьей ступени (в переводе Щуцкого: «Возможно, что если будешь действовать, следуя за вождем, сам не совершая ничего, то дело будет доведено до конца»), отвечает ей: «Я, ma tante, как следует солдату, никуда не напрашиваюсь и ни от чего не отказываюсь, – сказал Ростов прежде, чем он успел подумать о том, что он говорит».

Но позже… «Что я за глупость сказал, однако, губернаторше! – вдруг за ужином вспомнилось Николаю. – Она точно сватать начнет, а Соня?…» И, уже в конце вечера, прощаясь с тетушкой, когда она сказала ему: «Ну, так помни же», – он вдруг отвел ее в сторону.

Собственно, тут Ростов пытается проявить «Выдержку-ЧЖЭНЬ» в отношении Сони, которая ведь все еще его крепко держит. Но в то же самое время уже готов окончательно «подчиниться в делах правителю» (тетушке). И в конце концов не выдерживает, подчиняется: «Николай вдруг (это слово обычно указывает на переключения действующих субъектов внутри человека. – О.Д.) почувствовал желание и необходимость рассказать все свои задушевные мысли (такие, которые и не рассказал бы матери, сестре, другу) этой почти чужой женщине. Николаю потом, когда он вспоминал об этом порыве ничем не вызванной, необъяснимой откровенности, которая имела, однако, для него очень важные последствия, казалось (как это и кажется всегда людям), что так, глупый стих нашел; а между тем этот порыв откровенности, вместе с другими мелкими событиями, имел для него и для всей семьи огромные последствия».

Этот «порыв откровенности» так же спонтанен, как порыв опрокинуть французских драгун. Фактически это один и тот же порыв, движение, которое привело Николая сперва в Богучарово (где он прекрасно действовал, но не сам), а теперь – в Воронеж, где он отдает инициативу в руки губернаторши. Точней, это – разные формы и стадии все того же порыва к Марье. А иначе и быть не может, поскольку юань хэн ли Марья чжэнь характеризует весь тот поток, который несет Николая. Но Соня… И тут нам надо четко понять, что чжэнь, которая держит Ростова в потоке движения к Марье, – совсем не та же самая чжэнь, которая все еще держит его привязанным к Соне. В том-то и фокус, что Николая сейчас держат две женщины, положение его амбивалентно.

Кстати, слово «валентность» (от латинского слова valentio, сила, которому родственно русское «воля») совершенно четко вскрывает глубинный смысл того, что есть чжэнь. Марья и Соня – это как бы две валентности (как в химии), к которым может подключиться Николай. Но он-то один. Вот если бы он мог создать гарем или хотя бы взять наложницу (как в старом Китае), тогда бы никаких проблем не возникло. Но предрассудки социума, в котором развивается действие нашего романа, исключают всякую полигамию. И поэтому происходит конкуренция валентностей, сил, которыми может быть одержим Николай.

«Книга перемен», будучи максимально обобщенным описанием действия архетипов, конечно, не рассматривает таких деталей. Однако указывает на возможность смены валентностей, удерживающих (чжэнь) героя. Слова «возможна Выдержка-ЧЖЭНЬ» в данном случае следует отнести скорее к одержимости Николая Соней. Но в целом поток «хранит отчетливость» его движения к Марье. Демон, который направляет этот поток (и которым одержим Ростов) купирует чжэнь (держь) Сони, вытесняет бедняжку из души гусара и так крепко держит его, что ему ничего не остается, как только «подчиниться в делах правителю», губернаторше.

Рассказав ей о Соне, выслушав ее доводы о невозможности женитьбы на бедной кузине («ему приятно было слышать эти выводы»), Николай через какое-то время встречается с Марьей. Обычно неловкая княжна ведет себя на сей раз безупречно. Даже опытная кокетка «не могла бы лучше маневрировать при встрече с человеком, которому надо было понравиться». Ростов «чувствовал, что существо, бывшее перед ним, было совсем другое, лучшее, чем все те, которые он встречал до сих пор». Он сражен. С этого момента кобылица Марья уже актуально поселяется в его душе, утверждает себя энергейей и энтелехейей (а попросту – лошадиной силой) потока, который несет Николая. Который ведет себя в этом потоке так, будто все время сверяется с «Книгой перемен».

«После короткой, но искренней борьбы между попыткой устроить свою жизнь по своему разуму и смиренным подчинением обстоятельствам, он выбрал последнее и предоставил себя той власти, которая его (он чувствовал) непреодолимо влекла куда-то. Он знал, что, обещав Соне, высказать свои чувства княжне Марье было бы то, что он называл подлость. И он знал, что подлости никогда не сделает. Но он знал тоже (и не то, что знал, а в глубине души чувствовал), что, отдаваясь теперь во власть обстоятельств и людей, руководивших им, он не только не делает ничего дурного, но делает что-то очень, очень важное, такое важное, чего он еще никогда не делал в жизни».

Тут, впрочем, не одно только внешнее руководство. Нечто продолжает действовать и из самого нутра Николая. Например вот, получено известие о ранении Андрея Болконского. В этот день Ростов встречает Марью в церкви. «Как и прежде бывало с Николаем в ее присутствии, он, не дожидаясь совета губернаторши подойти к ней, не спрашивая себя, хорошо ли, прилично ли или нет будет его обращение к ней здесь, в церкви, подошел к ней и сказал, что он слышал о ее горе и всей душой соболезнует ему». Сказал и тем самым как бы включил что-то в Марье: «Едва только она услыхала его голос, как вдруг яркий свет загорелся в ее лице, освещая в одно и то же время и печаль ее, и радость». Этот свет высвечивает внутреннюю красоту некрасивой княжны. Николай и раньше его замечал. «Но нынешняя встреча с княжной Марьей в церкви (Николай чувствовал это) засела ему глубже в сердце, чем он это предвидел».

При этом он все еще продолжает думать о Соне. «И невольно ему представилось сравнение между двумя: бедность в одной и богатство в другой тех духовных даров, которых не имел Николай». Эти «дары» вовсе не обязательно что-то сугубо христианское. Скажем, тот «яркий свет», который периодически вдруг загорается Марье, отдает скорей чем-нибудь демоническим, пером жар-птицы из «Конька-горбунка»[13 - См. Том Четвертый. «Шаманские экскурсы. Стило Жар-птицы»], которое программирует жизнь и карьеру Ивана, тянет к женитьбе на Царь-девице. Свет, который включается в Марье, – тоже тянет Ростова. Но и пугает. «Мечтания о Соне имели в себе что-то веселое, игрушечное. Но думать о княжне Марье всегда было трудно и немного страшно».

Утрата друга и обретение нового – трудный процесс. Николай вспоминает, как Марья молилась: «Да, это та молитва, которая сдвигает горы, и я уверен, что молитва ее будет исполнена. Отчего я не молюсь о том, что мне нужно?» А что ему нужно? Да освободиться от Сони. «И, умиленный воспоминаниями о княжне Марье, он начал молиться так, как он давно не молился».

Тут входит денщик. Почта. «Тот, казавшийся неразрешимым, узел, который связывал свободу Ростова, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони». Она писала, что решилась «отречься от его обещаний и дать ему полную свободу». О как прёт! «То, о чем он только что молился, с уверенностью, что бог исполнит его молитву, было исполнено». Просто совпадение? Юнговская синхрония? Чудо? «Сяо Сян», комментируя третью позицию Кунь (Исполнение), говорит, что слова «может, и подчинишься в делах правителю» означают «осознание величия света».

Работа Чжао Мэнфу (1254 —1322), великого китайского поэта, художника и каллиграфа времен династии Юань

Впрочем, одновременно с письмом от Сони Николай получает письмо от матери, в котором сказано, что «князь Андрей в числе раненых ехал вместе с ними». На пути соединения Николая и Марьи – возникает препятствие. Если Андрей выживет и женится на Наташе Ростовой, Николаю нельзя уже будет жениться на Марье. Это в данном случае и означает «отсутствие завершенности и наличие конца».

4.

Считается, что три нижних ступени гексаграммы характеризуют скрытую, внутреннюю стадию процесса перемен, а три верхние – его внешнее оформление (начинающееся, впрочем, уже на третьей ступени). На первых трех этапах Ростовым явно руководит какая-то (только не говорите мне о воле автора) сила. Он почему-то тронул коня и пошел в атаку. Почему-то поехал кататься в сторону Богучарова и вел там себя безумно, но правильно. Что-то направило его в Воронеж, заставило откликнуться на предложение губернаторши, толкнуло молиться и вот – письмо Сони. Процесс созрел, дальше он должен как-то внешне оформиться. В данном случае оформлением должно быть официальное предложение. Однако как раз о женитьбе между Николаем и Марьей на третьей позиции ни слова не сказано, хотя к ней все уже подготовлено. И эта «незавершенность» (при «наличии конца») обернется большими проблемами на четвертой позиции.

Собственно, четвертая ступень – это зона турбулентности (вспомним Одиссея на Триникрии[14 - См. Том Четвёртый, главу «Шаманские экскурсы. Оракул»]), здесь практически всегда возникают трудности. О них говорят тексты почти к любой гексаграмме. В случае архетипа Кунь это выражено так:

«Шестерка четвертая

Завязанный мешок

отсутствие неприятностей и отсутствие хвалы

(славы)».

Словами «завязанный мешок» описан период окукливания, когда гусеница превращается в бабочку. Противоречивый процесс. Смерть князя Андрея открывает Николаю дорогу к Марье, но смерть старого графа Ростова – ее закрывает: долги по наследству, отставка, безденежье… Николай замыкается, фактически, сам себя загоняет в мешок. Он «ничего не желал, ни на что не надеялся; и в самой глубине души испытывал мрачное и строгое наслаждение в безропотном перенесении своего положения. Он старался избегать прежних знакомых с их соболезнованием и предложениями оскорбительной помощи, избегал всякого рассеяния и развлечения, даже дома ничем не занимался, кроме раскладывания карт с своей матерью, молчаливыми прогулками по комнате и курением трубки за трубкой».

Четкое описание естественного кризиса пассивного человека, попавшего в зону затишья. Ростова ничто не несет, и его безынициативность оборачивается полной остановкой движения. Может показаться, что это конец. Но в начале зимы 1813 года в Москву приезжает княжна Марья. Из элементарной вежливости она должна побывать у Ростовых. «Но, вспоминая свои отношения к Николаю в Воронеже, она боялась этого». И правильно. Вот что происходит, когда она появляется в доме Ростова: «При первом взгляде на нее лицо Николая вместо выражения радости, которую ожидала увидать на нем княжна Марья, приняло невиданное прежде княжной выражение холодности, сухости и гордости». Николай не хочет вылезать из мешка, не хочет видеть Марью, не хочет делать ответный визит. Но мать заставляет.

5.

Пятая ступень практически любой гексаграммы «И цзин» – это полное раскрытие всего процесса, его осуществление, завершение, достижение цели. Как правило, эта позиция резонирует со второй ступенью, которая в ситуации Кунь является основной. Именно на второй ступени Николай впервые встречается с Марьей, и начинается их роман. На пятой позиции эти отношения должны материализоваться в брак. Текст к данной ступени гласит:

«Шестерка пятая

Желтое исподнее

в Главном-ЮАНЬ – счастье».

Речь тут, разумеется, не о белье, в котором Николай является к Марье, но – об исподнем его души. О том, что скрыто за его внешней холодностью, но в ходе этого визита выйдет наружу. О том, что изначально (юань) двигало Ростовым на всех предыдущих этапах. Что несло Николая по жизни с момента атаки. Что с первого взгляда увидела Марья. Что расцвело, когда шло сватовство… Но почти уже готовое дело не завершилось. А на четвертой ступени это внутреннее существо Николая («желтое исподнее») и вовсе скрылось в «мешке». Теперь его надо оттуда извлечь. Это не так-то легко. Николай абсолютно пассивен. Действовать придется Марье, которая не понимает, что происходит. Хотя и видит, что «его холодный, учтивый тон не вытекал из его чувства к ней (она это знала), а тон этот прикрывал что-то. Это что-то ей надо было разъяснить; и до тех пор она чувствовала, что не могла быть покойна».

Итак, Николай приезжает, садится, ведет пустой разговор. «Когда прошли те требуемые приличием десять минут, после которых гость может встать, Николай поднялся, прощаясь». Если бы он так и ушел, это был бы совсем другой сюжет, другая архетипика и, конечно, другая гексаграмма.

Например, согласно концепции переходности линий, это могла бы быть гексаграмма №8, Би (Приближение), в которой на пятой позиции стоит Девятка, янская черта (при всех прочих иньских). Смысл текста к пятой ступени Би заключается в том, что ловец оставляет выход для дичи, которая хочет уйти и берет лишь ту дичь, которая выходит прямо на него. Это значило бы, что Марья отпускает Николая. Но в таком случае все предыдущие события – даже если бы они были в точности теми же, что произошли до этого момента, – имели бы совершенно другой смысл. Например, если бы Николай женился на Соне, его любовь к Марье выглядела бы как мимолетное увлечение, доставившее Соне много горя, но счастливо для нее завершившееся. Можно рассмотреть и другие возможности (они видны в черновиках Толстого), но – не сейчас.

Сейчас замечу лишь, что Толстой собирался назвать свой роман «Все хорошо, что хорошо кончается». Но написал «Войну и мир». И в этом тексте у Сони нет шансов. Придя к Марье, Ростов уже не может вырваться. А это значит, что на пятой ступени случается то, что определяет все события, происшедшие с Николаем с момента атаки, как этапы развития архетипа Кунь (а не какого-то другого). Так что там у них случилось?