Оценить:
 Рейтинг: 0

Вибрация

Год написания книги
2019
<< 1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 >>
На страницу:
15 из 18
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

К вечеру он стоял перед Андреем. С алкоголем, пакетом и планом действий.

Утром их уже не было в городе.

Глава 5

– И какого лешего было его пугать??? – вид Инженера не предвещал ничего хорошего.

Со смерти Калинкина прошла неделя, и все будто бы улеглось. Сейчас, когда исчез аспирант, события связывались воедино.

Бизон ощутил внезапную жалость к себе.

– Вы сказали, походить за ним, посветиться. Подойти, если что.

– И ты подошел… – голос Инженера сделался вкрадчивым.

– Да, с дружелюбной улыбкой.

Инженер подавил мучительный вздох. От улыбки стоявшего перед ним бугая можно было попасть под машину. Что, собственно, и произошло – наткнувшись на оскалившегося во всю пасть Бизона (радовался тот совершенно искренне, потеряв чуть раньше объект из виду), Калинкин бросился на другую сторону улицы. Дальше классика – визг тормозов, удар…

Без педагогики тут было не обойтись. Инженер направил на подчиненного тяжелый взгляд.

Бизону стало не по себе. В очередной раз подумалось, как плохо все-таки быть бандитом. Никакой романтикой в этой профессии и не пахло, могли закопать за любую провинность. Вспомнились парни из Набережных Челнов, попавшие под раздачу. И мать, собиравшаяся отдать его в музыкальную школу. Играл бы в ансамбле, как ребята из «Смысловых галлюцинаций», такие же, как и он, мордастые, и ничего, популярные, и никто ими не командует…

…Зачем топтать мою любооовь…

Инженер прислушался. Поблизости кто-то беззвучно пел, хотя никого в помещении не было. Кроме него и гоблина, прикидывающегося невинной овцой. Галлюцинации…

Он думал о том же, что и Бизон. Когда вокруг головорезы, как этот, приходится быть начеку – каждый день, да что там день, каждую минуту. Иначе никак, дашь слабину и каюк. По уму стоило бы раз в полгода устраивать экзекуции в назидание, как в старые времена. Но пока, тьфу-тьфу, хватало и взглядов. Пальцы что ли, начать рубить, как у японцев? – подумал он с безысходностью.

Жесткость, необходимая в серьезных делах, порой удручала. Некоторые из нужных людей оказывались впечатлительными до крайности. Впадали в ступор и шарахались как от чумы при виде вещей, которые еще недавно были обыденностью. Игнорировать их последнее время не получалось. С Головиным и его профессором предполагалось нормальное, без лишних коллизий сотрудничество: дать денег, чтобы работали и не отвлекались на мелочи.

Насколько он понял Калинкина, передача энергии сулила глобальные выгоды, причем в нормальной экономической области, никоим образом не военной. История со взрывами и прочей чертовщиной возникла как побочный эффект, и она его не интересовала.

Вопреки слухам бандиты не любят связываться с оружием. Тема эта, на первый взгляд очевидная, для них по большому счету закрыта. Арсенал любой группировки состоит из десятков стволов, не больше. И выглядит несерьезно в сравнении с обычным схроном боевиков. Казалось бы, для собственных нужд ничего не жалко, но все знали – засветишься с чем-нибудь круче АК, сгоришь.

Для торговли тем, что действительно считается оружием, начиная с подствольников и пулеметов, необходимо серьезное прикрытие. Все каналы полностью под контролем лиц, близких к органам власти. Бандиты, ангажируемые для таких операций, редко являются владельцами товара и даже собственной жизни. Что уж говорить о категории, называемой вооружением. Продажа любого самого захудалого комплекса решается на межгосударственном уровне и отслеживается спецслужбами. В этот клуб не пускают даже обслугой. Попытки войти туда с черного хода заканчиваются плачевно. У всех на слуху была гибель группы, пытавшейся продать ракетные комплексы на Балканы…

Чем чревато оружие массового поражения, Инженер не хотел и думать. А разработка Головина тянула на что-то подобное.

Билет в одну сторону.

Но выбора не было. Главным представлялось найти Головина, а дальше по обстоятельствам. По той информации, что вытащили из Дудинского, вся разработка держалась именно на аспиранте. Тимченко, наворотивший за жизнь массу дел, в этот раз был в качестве ассистента и лишь помогал продвинутому ученику.

После того, как исчез Головин, не удалось найти ничего – ни в лабораторном компьютере, ни в бумагах. Оставался только профессор. Он единственный мог прояснить ситуацию.

Разговор с Тимченко не заладился сразу. Застали старика в университете на кафедре. Ехать в офис он отказался, а в НИИ его последнее время не видели. Для приватной беседы требовалась соответствующая обстановка, но увозить профессора было все-таки не с руки. Ни о каком добровольном сотрудничестве тогда не могло быть и речи. Пришлось довольствоваться тем, что есть – кафедрой.

Беседа вышла занятной. Едва Инженер представился, Тимченко, сверившись с какой-то бумагой, переспросил:

– Колесников Дмитрий Вячеславович, генеральный директор «Уралтинг»… что вы хотите?

Инженер собирался начать издалека, но передумал.

– Сотрудничества, Владимир Данилович. Обыкновенного сотрудничества, на взаимополезной основе, – он поискал стул и сел на ближайший, донельзя изношенный. – Мы хотим финансировать ваши исследования в институте. Вначале, естественно, ознакомившись с их описанием и уже полученными результатами.

Профессор вместо ответа протянул стопку бумаг, в которую заглядывал.

– Тогда почитайте.

Это были бумаги Калинкина. Инженер почувствовал ломоту в зубах. Забытую, оставшуюся с тех пор, когда проблемы были обыденностью. Захотелось двух вещей сразу – оказаться в тире, стреляя, пока не разнесешь мишень, и прожаренного мяса с кровью. Он посмотрел на профессора, как на то и другое.

– Откуда у вас это?

– Из общих источников.

Источников… мать их… мысли путались. Первая реакция не проходила, и то, чем представлялся старик, описанию не поддавалось. Тимченко тоже заметно нервничал. Но будто бы и заводился.

– Человек, который это принес, попал под машину. Сотрудничать предполагается на таких условиях?

Мозгляк, подумал Инженер, ты должен сотрудничать по любому. Он смотрел на старика, собиравшегося ерепениться дальше, и понимал, что ситуация патовая. Он мог раздавить старого гриба, изображавшего из себя физика в законе, без ненужной лирики, но вынужден был разговаривать. Вспомнились рассказы о сталинских шарашках – там эта публика не задавалась вопросами.

Но пора было останавливаться. Умей он лишь давать волю нервам, был бы не здесь, а на кладбище. Он сделал усилие и переменил лицо из напряженного в усталое. Словно Колумб, преодолевший тысячи миль и готовящийся охмурить очередного вождя индейцев.

– Вынужден вас разочаровать. Или успокоить, не знаю, что правильней. Все, что здесь написано, выдумки. Дела против нас были сфабрикованы. Как вы себе представляете – ваш институт, и вдруг подобное. Сейчас же не 90-е. Это все конкуренция, знаете ли. А смерть сотрудника этого… Калинкина… поверьте, была случайной. Он действительно попал под машину, мы проверили. Не скрою, имел место неприятный разговор незадолго до печальных событий, но он касался внутренней дисциплины. Не убивать же за это, согласитесь… – стул шатался и был неудобным. Он поднялся на ноги.

– Давайте называть вещи своими именами. Институт всегда работал на государство. А сейчас он по сути в вакууме. Все ваши достижения ушли за рубеж. В благодарность вам даже толком не платят. А наше, я подчеркиваю, наше предприятие – вас финансирует. И собирается это делать дальше. Поставляя нужное оборудование.

– А результаты продадите? Опять за рубеж, только в этот раз с выгодой для себя?

– Да нет, с чего вы взяли. Продавать идеи бессмысленно, зарабатываешь один раз, потом все заново. Да и не продать сейчас воздух. Это раньше в благородство играли, сейчас меняют несколько слов в патенте и он уже не ваш, а чужой. Тут самим делать надо. Попытаемся реализовать полученные наработки, наладим, если потребуется, производство.

– Производство чего???… – профессор не договорил и начал ворошить бумаги.

Инженер молчал. Он чувствовал, что старик от эмоций переходит к делу. Но лучше не стало. Перестав копаться в бумагах, Тимченко смотрел без всякого понимания. Зазвонил телефон, он взял трубку.

– Да, кафедра, Тимченко. Я в курсе… дайте подумать. Хорошо, сколько вас? Приходите, жду.

Через минуту охранники, не пускавшие никого на кафедру, были сметены напористой группой студентов. О противостоянии не могло быть и речи – профессор обещал подмахнуть зачеты взамен заболевшего преподавателя.

Встреча закончилась.

По пути в офис Инженер думал о превратностях метода кнута и пряника. Пряники он ненавидел.

Раздвоение личности не бывает буквальным. Обычно это выглядит так: человек в нормальной жизни, скажем, мужчина, а думает, что он женщина. Физически он один, раздвоению подвергается лишь его психика.

Сейчас раздвоение было буквальным. Пока Андрей Соколов отдыхал на озере, другой человек с теми же именем и фамилией находился в городе. Точнее пытался оттуда уехать. Неприятности вызывали желание исчезнуть подальше – в места, которые ассоциируются с понятием Тмутаракани, края света, у черта на куличках, в общем, сбежать, и сбежать надолго.

Расставшись с документами Головина, аспирант вживался в роль Соколова – придурковатого малого, отчисленного за академическую неуспеваемость и находящегося на перепутье.
<< 1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 >>
На страницу:
15 из 18