Модноверие. От страшного до смешного

– По поводу прихода и воздвижения храма.

– А-а-а, отец… М-м-м-м… Владимир, кажется?

– У вас хорошая память.

– Вот что, – господин Иванов открыл дверцу машины. – Сейчас город в ваших услугах не нуждается. У нас уже есть… духовное возрождение. Так что всего вам. До свидания. Приходите осенью. Покумекаем.

Хлопнула дверца, черная мэрская «Волга» умчалась, разбрызгивая лужи. На голых липах орали вороны, из грязного снега на глазах вытаивали окурки.

– Что значит «в услугах не нуждается»? – глядя вслед «Волге», произнес отец Владимир. – Каких еще услугах? Ох, прости его, Господи…

Он перекрестился и пошел прочь.

– …Скрижали мудрости наших предков! – гремел Муромир Огляныч, победно озирая ряды средневолжцев, тесно набившихся в большой зал котельной, откуда еще в прошлом году были демонтированы печи и котлы.

Господин Иванов не стал лукаво мудрствовать и приказал собрать в котельной городских бюджетников, пообещав лишить отпуска и зарплаты всех, кто не придет. Явка была практически стопроцентной.

На крашенных синей масляной краской стенах котельной теперь красовались торопливо, но старательно начертанные символы Великого Головорота, а также знаки богов Херса, Орилы и Беруна. Поверху и понизу вились ведические письмена. Известный средневолжский оппозиционер и автор крамольных стишков типа «Над страною дуют ветры / Да звенят стаканы./ Раньше шли мы в инженеры,/ Нынче – в наркоманы» Евсеев, учитель истории из девятой школы, невысокий человек с умным, но нервным лицом, глядя на художества Муромира Огляныча, выразился кратко и емко:

– Наскальная живопись. Первобытнообщинный строй.

Господин Иванов, Тюляпкин, два корреспондента местных газет и полная дама со средневолжского радио расположились чуть в стороне, как бы наблюдая за происходящим. Волхв, расхаживая перед собравшимися, продолжал презентацию. Он говорил, говорил много и со вкусом, постепенно распаляя себя и всех присутствующих.

– Лютые вороги мечтали уничтожить нашу культуру и наш зловянский дух! Но они просчитались! Грязные наймиты мирового… хм-хм… – тут Муромир Огляныч сделал паузу, почувствовав, что его несет не туда, – …мировой закулисы, в общем. Да, так вот – они решили, что все, конец, духовное наследие зловян, ведические сакральные тексты наши исчезли. Но нет! Чудом дошли до наших дней записи предков! Священная береста не гниет в зловянской земле-матушке. Она донесла! Она сохранила! Вот, вот они, ведические корни зловянские! Вот она, правда предков! Их глас, их обращение к нам! Внемлите же!

С этими словами волхв буквально наугад извлек из котомки на шее берестяной свиток, испещренный какими-то знаками. Не особо утруждая себя расправлением скукоженной бересты, он начал читать, завывая и взревывая:

– Предки рекут: «Напрасно забываем наши доблестные старые времена и идем куда – неведомо. А когда зрим воспять, говорим, что стыдимся ныне познавать Мавь, Бравь и Авь. И это души пращуров суть, и они светят звездами нам из Ырия-сада. Бравь же невидимо Тащ-богом положена, а за ней, как вода, течет Авь, которая и творит нашу жизнь, а когда та пройдет, наступит смерть-Мавь. Авь есть текущее, и творится Бравью, а после нее есть Мавь. До нее – Мавь и после нее – Мавь. А в Брави есть Авь». Поучимся же, братья, древней ведической мудрости и ввергнемся в нее своими душами, ибо это – наше, которое идет от богов! И вот души пращуров из Ырия смотрят на нас, и недовольны они, что мы пренебрегаем Бравью, Мавью и Авью… Пренебрегаем, да еще и глумимся над Истиной… Недостойны мы быть Тащ-божьими внуками!

По заросшим буйным волосом щекам волхва вдруг потекли слезы.

– Авь, Бравь, Мавь! – выкрикнул он и выжидательно посмотрел на толпу слушателей.

Толпа молча и с интересом ждала, что будет дальше. Муромир Огляныч сунул свиток в котомку и вытащил другой – а может, и тот же самый, поскольку свитки были совершенно одинаковыми.

– Узнайте же правду о прошлом своем! – выкрикнул он и принялся читать: «В далекие далека, когда небо было выше, а звезды больше, жили зловяне в Авье, под горой Мерой, под звездой Орилы, и говорили они на священном языке самскрыт, что ныне перетолмачили в санскрит. И была в ту пору мать сыра земля пуста, и жили на ней лишь некоторые люди, малые народцы, и ютились они в пещерах, и не было у них ни огня, ни достатка, ни пищи. И вот зловяне, служители добра, вышли из-под горы Меры и покинули Авь, чтобы нести народам круга земного свет, веды и сакральные знания о мире нашем Авь-Бравь-Мавь. И главное их племя звалось русками, и дикие народы величали их – «это руски», этруски, стало быть. Было это в Апеннинской волости, и оттудова пошла цивилизация на всея земли».

Волхв помолчал, судорожно сглотнул.

– Это, простите, в каком веке было? – проскрипел в тишине голосок оппозиционера Евсеева.

– Это было семнадцать тысяч лет до нашей эры, – немедленно и очень уверенно ответил Муромир Огляныч. – Тогда еще пирамиды не построили и мамонты не вымерли. Эти звери, именуемые в ведических текстах древних зловян индрами, водились у подножия горы Меры и предки наши использовали их как тягловых животных. А потом в Индии в честь мамонтов бога Индру назвали. И индрикотерия – но это уже в наше время, вы знаете. Еще вопросы?

– Вопросов больше не имею, – проскрипел Евсеев, усмехнулся, поклонился и начал выбираться из толпы.

– Тогда продолжим, братья и сестры! – привычно загремел Муромир Огляныч. – Что есть Авь? Свет! Что есть Мавь? Тьма! А что есть Бравь? Серь! То есть мы с вами, люди. И мы во славу бога нашего Беруна берем от жизни этой все, что можем и хотим! Боги с нами! Повторяйте за мной!

– Боги с нами, – нестройно подхватила толпа.

– Авь-Бравь-Мавь! – повысил голос волхв.

– Авь! Бравь! Мавь! – заголосила толпа уже куда слаженнее.

Муромир Огляныч довольно осклабился и вдруг закружился на месте, раскинув руки, отчего полы его кожаного плаща разлетелись, словно крылья.

– Авь! Бравь!! Мавь!!! – загремело под сводами котельной.

– Слава Беруну! – рявкнул волхв.

– Слава! Слава Беруну! – вторила толпа.

– Подходите, – Муромир Огляныч широким жестом указал на столы с разложенными брошюрками «Во славу Беруна». – Берите, читайте. Просвещайтесь! Знания предков! Сакральные Веды! Две тысячи за книгу!

– Дорого что-то, – донеслось из толпы.

– Ради истинных знаний и памяти пращуров никаких денег не жалко! – отрезал волхв.

Народ попереглядывался и потянулся к столам. Смятые купюры дождем посыпались в ящик с надписью «Казна общины». Господин Иванов удовлетворенно улыбнулся и в сопровождении водителя направился к выходу. За возрождение духовности в Средневолжске отныне можно было не опасаться.

Воскресное утро выдалось солнечным. Снег продолжал радостно таять под лучами Орилы. По улицам Средневолжска на капище спешили нарядно, в формовки, дубленки и свингеры, одетые горожане в сопровождении женщин и детей. Старая котельная на этот раз не смогла вместить всех желающих, и народ толпился вокруг, оживленно переговариваясь. Слышались возбужденные голоса:

– Я вот всю ночь читал – нам в школе-то все врали!

– Да уж… Испания и Франция – это ж Русь, оказывается! Из Бания, жаркая страна, и Вранция – жуликоватый там народишко жил.

– Ага, а потом сюда переехал.

– Цыц ты!

– Ты там про Древний Рим-то читал? Я ж тысячу раз видел это имя, но не догадывался, что Юлий Цезарь – это Улий Це Зарь, император наш, зловянский!

– И Сто Крат, и Плод Он, и Ори Сто Телей – зловяне все. Философы!

– Без нас никакой цивилизации бы не было, точно говорю. Никакой…

На середину главного зала котельной вышел Муромир Огляныч. Был он сосредоточен и просветлен настолько, что слегка покачивался, распространяя густой дух сакральной квасуры. За ночь рисунков и ведических надписей на стенах заметно прибавилось, а на самом почетном месте красовался грубо вырезанный из доски лик Беруна, раскрашенный гуашевыми красками.

– Братья и сестры! Общинники! – заговорил Муромир Огляныч, озирая собравшихся. – Сегодня, не побоюсь этого слова, знаменательнейший день. Впервые в Средневолжске мы с вами проведем сакральный обряд поклонения нашим исконным богам, и замкнем круг времен, протянув руку нашим великим предкам. Авь-Мавь-Бравь!

– Авь-Мавь-Бравь! – уже привычно подхватила толпа.

– О Берун громоносец, забери наши беды! – завопил волхв, размахивая руками. – Яви нам милость свою! Авь-Мавь-Бравь!

– Авь-Мавь-Бравь!! Авь-Мавь-Бравь!!!

Не переставая выкрикивать сакральные и, безусловно, ведические слова, Муромир Огляныч сместился к столу, сунул руку под столешницу. В полутемном помещении бывшей котельной внезапно вспыхнуло не менее десяти мощных ламп. Господин Иванов усмехнулся уголками губ – электрическое чудо было подготовлено ночью силами горкомовского электрика Михалыча.

Эффект, однако, оказался поразительным – толпа ухнула и завыла от восторга.