Чако 1928-1938. Неизвестная локальная война. Том II

Ещё до поездки на фронт президент сомневался в компетенции своих офицеров. Поэтому он 19 марта направил президенту Чехословакии Масарику письмо, в котором просил прислать генерала для замены уехавшего Кундта. Сделать этот выбор Д.Саламанке помогло его окружение, которое попало под влияние представителя Зброёвки Брно Моравека. Его деловые контакты, в основе которых лежал меркантильный интерес, охватывали широкие круги высших чиновников, начиная от секретаря военного министра до председателя аудиторской палаты. Вероятно, под их влиянием Д.Саламанка полагал, что чешские офицеры, чьи подвиги в российскую гражданскую войну были разрекламированы пропагандой, будут управой на битых ими русских. Посредником в этой затее выступал вездесущий Моравек. К этому времени он уже покинул Ла Пас и пребывал в Праге, где вместе со своими хозяевами искал путь как обойьти эмбарго на поставку оружия в Боливию.

8 мая 1934 года между Чехословакией и Боливией был подписан договор о военной помощий. Это был хитрый дипломатический ход, позволяющий обойти эмбарго Лиги Наций. В этом договоре были кровно заинтересованы Зброёвка Брно и Селье и Бело, поскольку с подписанием можно было поставлять в обход санкций оружие в Боливию. Договор предусматривал направление военной миссии в Боливию для обучения боливийской армии. В нём было оговорено, что советникинаходится на содержании боливийского правительства. Они не будут участвовать в военных действиях и не могут быть использованы для выполнения заданий за пределами Боливии. 24 мая пять офицеров чехословацкой армии выехали из Праги в Бремен, где сели на пароход, идущий в Чили. Их возглавлял бригадный генерал Вилем Плачек, которому недавно исполнилось 57 лет. Это был кадровый офицер Австро-Венгерской армии. После распада империи Габсбургов он перешёл в чехословацкую армию и на момент командировки занимал должность начальника 2 горнопехотной бригады. В отличие от своих подчинённых он не был легионером. Его в Боливию сопровождали пехотный полковник Рудол Белин, подполковник Генштаба Ченек Кудлачек, артиллерийский майор Богумил Подлезл и пехотный капитан Теодор Покорны. Чтобы не нарушать законы республики, все они были уволены из чехословацкой армии 8 июня 1934 года и должны были содержаться за счёт Боливии. Кроме того, что казначейство этой страны выдало им на дорогу по 300 фунтов, они получали ежемесяыное жалование: простые члены миссии – 150 фунтов, а их шеф – вдвое больше. 25 июня пять уже бывших чешских офицеров сошли на берег в Арике и сели на поезд, ведущий в Ла Пас.

Уже само их прибытие, а вслед за этим инспекционные поездки негативно сказались на настроениях многих лояльных к главе государства боевых офицеров. Многие из них считали, что, избавившись от одних гринго, боливийская армия сразу же посадила себе на шею вдвое больше получили. Многие оппозиционные Саламанке журналисты задавали себе резонный вопрос: разве чехи отличились в мировой войне? И давали на него закономерный ответ: «Да! Они сдавались в плен без потерь!» Тем не менее прибытие чехов позволило президенту лучше ориентироваться в военной обстановке. Постепенно функции чешских военных специалистов стали более определёнными. Генерал Плачек вошёл в состав Военного Совета и принял участие в планировании операций. Капитан Покорны был прикомандирован к оперативному отделу Генерального Штаба и тесно сотрудничал с полковником А.Родригесом. Полковник Белин и майор Подлезл выполняли функции инспекторов пехоты и артиллерии, а подполковник Кудлачик координировал работу миссии и занимался вопросами военных поставок. В целом, миссия работала довольно успешно и оказала неоценимую помощь боливийской армии и оборонной промышленности своей страны, обеспечив ей заказы на один миллион фунтов стерлингов.

Экономическое состояние противников во многом отражалось на интенсивности боевых действий. Сильная зависимость военных операций от снабжения оружием и боеприпасами из-за рубежа, сезонный характер путей сообщения, внешнеэкономическая конъюнктура были основополагающими факторами Чакской войны. Обладая хорошим кредитным рейтингом, Боливия после поражения у Кампо Виа переоснастила свою армию современным оружием, забыв при этом о солдатах. Они страдали от отсутствия медикаментов, одеял, палаток, накомарников и ёмкостей для воды. Отсутствие этих столь необходимых предметов, низкая индивидуальная подготовка и слабый боевой дух снижали боеспоспособность подразделений до нуля. Только бои у канъяды Тариха привели боливийское верховное командование к осознанию этих проблем. С ростом численности армии росла и стоимость ее содержания, как в относительном, так и абсолютном исчислении. Если в годы первой мировой войны содержание и оснащение одного солдата европейских армий составляло 100-200 долларов США в год, то через десять лет оно выросло примерно до уровня 1000-1500 долларов. К 1933 году она составляла уже 2000-2500 долларов США, а через год – 3000-4000 долларов США. Такое удорожание было вызвано не столько снижением золотого содержания доллара во время Великого кризиса, сколько с удорожанием военных технологий, широкого распространения наземного и воздушного транспорта, средств связи и обнаружения, а также их последующее содержание и ремонт. Особенно сильно это сказывалось в области авиационной техники. Так, вследствие морального и технического старения летательных аппаратов, Боливия с начала конфликта четырежды обновляла парк своих боевых самолетов, а Парагвай – трижды. При этом значительно возрастала роль технически подготовленных кадров, которые надо было обучать или нанимать.Хотя, обе стороны в конфликте почти не применяли дорогостоящих видов оружия (за исключением самолетов), их расходы в годы войны достигали примерно 200-300 долларов США на военнослужащего. Если величину военных расходов соотнести с численностью действующих армий, то парагвайцы тратили в год 300-350 долларов США на бойца, а боливийцы втрое больше. При примерно одинаковом вооружении войск, последняя цифра объясняется большими потерями боливийской армии в людях и вооружении. Так или иначе, военные расходы сторон возрастали из года в год, из месяца в месяц. Формирование новых частей и соединений обходилось дороже, чем содержание и комплектование новых.

Поэтапное изменение характера операций сторон в зависимости от состояния их финансов. На первом этапе (весна 1932 года) парагвайскому командованию вследствие более быстрой, «интегральной» мобилизации удалось сосредоточить превосходящие силы под Бокероном, которые оказались неспособными быстро разгромить его значительно более слабый гарнизон. Последующее продвижение, натолкнувшись на сопротивление противника на 7 километре, захлебнулось из-за недостатка оружия. Захваченные в ходе этого короткого наступления трофеи оказались незначительными, но они показали степень оснащенности войск противника. Следствием этого стал поиск и заказ необходимого военного снаряжения, которое поступило осенью 1933 года.

Боливийскому командованию, оправившемуся от шока Бокерона и Арсе, удалось сосредоточить летом 1932/33 годов качественно лучшие войска, цвет армии, с помощью которых оно планировало истощить ресурсы противника, и принудить его к отступлению. Были учтены недостатки в организации снабжения и технического обеспечения. Однако неумелое использование новых видов оружия, слабая оперативно-тактическая подготовка и недооценка моральной стойкости противника привели к тому, что первыми боезапас истощился у самих боливийцев: к середине весны 1933 года у артиллерии закончились снаряды. Переход в наступление парагвайцев не был совершенно неожиданным, однако сила их ударов превзошла ожидания противника. Это наступление – краткая концентрация всех парагвайских ресурсов в течение месяца боев – увенчалось перемирием, накануне которого победителям достались значительные трофеи, позволившие им развернуть еще четыре дивизии и продолжить военные операции после его прекращения. Следует отметить, что в плане распоряжения своими ресурсами, парагвайское командование оказалось на высоте. Это объясняется не только компетентностью их верховного командования, но и единством военно-политического руководства страны. Боливийское верховное командование, наоборот, не представляло финансовых проблем правительства и часто неоправданно щедро тратило ресурсы, находящиеся в его распоряжении. Даже генерал Кундт, имевший представление о стоимости войны, не считался с финансовыми проблемами правительства Даниэля Саламанки, хотя и декларировал это.

Если Боливия покрывала свои потери, в основном, за счет роста стоимости своего экспорта и иностранных кредитов, то парагвайские источники оказались сколь скудны, столь и разнообразны. Располагая ограниченными доходами от внешней торговли, Асуньсьон смог извлекать из нее относительно больше средств, чем его противник, установив через Бюро обмена валют принудительный курс песо. Это позволило концентрировать в своих руках больше половины экспортной выручки страны. Другим важным источником покрытия военных расходов стал печатный станок: если в Боливии стоимость национальной валюты – боливиано, по отношению к доллару упала в полтора раза, то в Парагвае произошло пятикратное снижение курса песо фуэрте по отношению к золотому песо. Создание министерства экономики и мобилизация промышленности под выполнение военных заказов, расширение производства на арсенале в Сайонии позволили сократить зависимость снабжения армии от поставок из-за рубежа, а также снизить военные издержки. Так, производство одного патрона в Парагвае стоило в два раза дешевле, чем Боливии. Еще одним важным источником компенсации военных издержек Парагваем стали военные трофеи. Ко времени рождественского перемирия 1933/34 года суммарные трофеи оценивались самими парагвайцами более чем в пять миллионов долларов США. Если к этому добавить почти бесплатный труд двадцати тысяч военнопленных, принудительные займы среди патриотически настроенного населения, а также ту небольшую, но существенную иностранную помощь, то можно получить ясное представление о принципах финансирования войны аграрной страной в начале ХХ века.

Парагвайское правительство, несмотря на успешное завершение кампании, также находилось на распутье. Зимой 1934 года стало ясно, что ресурсы страны практически на исходе. Даже полное использование боливийских трофеев не могло поправить положение. Ведение активных боевых действий осуществлялось за счет «интегрального» подчинения хозяйства страны нуждам фронта. К этому времени министерство экономики поставило его под свой полный контроль и смогло аккамулировать на военные нужды 30 миллионов золотых песо. Бюро обмена валют в Асуньсьоне и хозяйственное управление армии в Кампо-Гранде аккумулировали практически все финансовые и материальные ресурсы страны. В сельских районах нельзя было сыскать даже битого стеклышка, а изделия из металла продавались на вес. После выпуска песо фуэрте на шесть миллионов долларов произошло его резкое обесценение. Цены на импортные товары выросли в 30-35 раз, даже продукция местной промышленности вздорожала в 12 раз. Одновременно происходила милитаризация повседневной жизни гражданского населения. Пропаганда и цензура, наряду с военной разведкой, постепенно становились неотъемлемыми элементами жизни Асуньсьона. Контроль за иностранцами осуществляло специальное бюро. Внутренний порядок в стране обеспечивали мальчишки, инвалиды и старики, призванные на службу в полицию вместо ушедших на фронт. Многие важные объекты, а иногда и улицы патрулировались солдатами учебных рот.

По свидетельству английского военного корреспондента Томпсона, во многих зажиточных домах были развернуты минигоспитали. В них за выздоравливающими и легкоранеными ухаживали парагвайки. Это произошло из-за неспособности Центрального госпиталя обслужить всех жертв войны. Несмотря на наличие медицинского факультета в Университете Асуньсьона выявилась нехватка военный хирургов – их после мобилизации оказалось не более четверти сотни. Квалификация большинства мобилизованных парагвайских врачей, по отзывам иностранцев, соответствовала уровню европейского фельдшера. В этих условиях парагвайское правительство старалось привлечь иностранных специалистов, многие из которых, как впоследствии выяснилось, также не обладали нужной квалификацией. В 1932 году вследствие низкой квалификации хирургов в армейских госпиталях было проведено только 400 операций, что никак не удовлетворяло практические потребности. Те немногие квалифицированные специалисты вынуждены были специально проводить дополнительные занятия с медицинским персоналом. Довольно быстро удалось наладить обучение медицинских сестер, которые во многом спасали ситуацию. Среди них были и русские.

Помимо, ранений парагвайским медикам приходилось бороться с туберкулезом, дизентерией, очагами тифа, тропической лихорадки и малярии. В канун 1933 года страну посетила эпидемия гриппа, которым переболела половина армии. Трудность лечения заключалась в том, что парагвайцы избегали принимать лекарства через рот и требовали инъекций. В наибольшем почете у врачей и больных была глюкоза. Несмотря на относительно развитую систему здравоохранения, не существовало специального министерства (оно было создано только после войны в 1936 году на базе департамента здравоохранения МВД и армейских медицинских учреждений). Интенсивный труд на благо родины способствовал росту сердечных заболеваний среди работников тыла. Недостаточное питание привело к росту детских инфекций: коклюша, кори и скарлатины. Бичом военного и послевоенного Парагвая стала проказа. Ослабленные недоеданием и усталостью солдаты становились жертвами этих инфекционных заболеваний. Были моменты, когда до четверти парагвайских военнослужащих одновременно находились в госпиталях. Всего же через них прошли 150000 парагвайцев (сравним с 140000 призванных под ружье). Примерно три тысячи из них умерли и столько же потеряли трудоспособность. Этот результат удивителен для такой отсталой страны, как Парагвай. Одной из его причин является тот факт, что правительство не экономило на приобретении лекарств и медицинских препаратов. За время войны расходы на медицину и гигиену составили четверть всех военных расходов или 7.5 миллионов золотых песо.

За годы войны на фронт было поставлено снаряжения и продовольствия на на общую сумму в 30 миллионов золотых песо. Пятую часть этой суммы составило продовольствию, Обеспечение фронта сильно сказалась на снабжении продовольствием столицы. Обычной пищей местного населения стал маниок и кукуруза. Мясо стало представлять в рационе простых парагвайцев большую редкость. Даже канья, традиционный алкогольный напиток, в годы войны стал недостижимой роскошью вследствие роста цен. Одновременно с этим в богатых кварталах столицы свободно за иностранную валюту продавался американский виски. Те незначительные дотации, которые получали солдаты на фронте не могли угнаться за падением стоимости песофуэрте, подешевевшего за 1933 год в два с половиной раза, а индекс потребительских цен на 60%. Министерство экономики предпринимало значительные усилия для того, чтобы поднять уровень производства продовольственных и экспортных товаров. Так, несмотря на крайнюю нужду фермерам, были выделены кредиты в несколько десятков миллионов песо фуэрте. Вследствие этого за три года войны на 20% выросло поголовье молочных коров и втрое – площади под хлопком. Другой проблемой повседневной жизни страны стала проблема бензина, который ввозился из-за границы и требовался армии во всё более возрастающих количествах. Чем больше растягивались коммуникации, тем больше его требовалось. Всего за годы войны армия получила нефтепродукты на 1200000 золотых песо, что составило только 4% от общих расходов.

В канун драматического конфликта между президентом Боливии и его офицерами, армии противников были вновь готовы к возобновлению активных боевых действий. К этому времени боливийцы развернули на фронте в Чако пять своих дивизий. 4 и 7 дивизии I корпуса продолжали защищать Баливьян. Усиленные инженерными заграждениями позиции корпуса протянулись от берега Пилькомайо до каньяды де лос Монос. В 60 километрах к востоку от нее у каньяды Эсперанса была развернута 8 дивизия II корпуса. 3 дивизия того же корпуса разместилась в 40 километрах севернее от нее. Ее позиции располагались вдоль каньяды Стронгест. Это название было дано в честь лучшего футбольного клуба Ла-Паса, члены которого всем составом записались в добровольцы. Возрожденная 9 дивизия, командиром которой был назначен полковник Франсиско Баррос, находилась в оперативном тылу на севере Чако, защищая фортин Пикуиба и центр снабжения войск в Карандаити.

Парагвайское командование, окрыленное победой у канъяды Тариха, подготовило план глубокого обхода позиций противника у Баливьяна. В случае успеха операции войска противника должны были оставить свои укреплённые позиции и полностью очистить всё Чако. К этому его подталкивали политическое руководство страны. Решающая победа была необходима, поскольку призыв 1934 года уже попал на фронт и, согласно докладу парагвайского министерства обороны, ни на какие новые призывные контингенты до конца года нельзя было рассчитывать. Обеспокоенный общей ситуацией в ставку Х.Ф.Эстигаррибии под Баливьяном прибыл президент Э.Айяла, который настаивал на возобновлении наступления. Ко времени его очередного появления на фронте усилиями инженеров было проведено 7 новых дорог длиной свыше 1250 километров (с 1932 года). К марту логистическая сеть позволяла бесперебойно обеспечивать действующую армию всем необходимым и разместить армейскую передовую базу снабжения под Баливьяном. Целью новой операции была выбрана 8 боливийская дивизия, расположенная к северо-востоку. По оценкам начальника штаба полковника Д.А.Мена I корпус противника был занят строительством укреплений и не мог вести активных действий. Разбитая у каньяды Тариха 9 дивизия вообще не принималась штабом в расчет. Между тем её численность к началу мая была доведена до 14000 солдат.

Для наступления был выделен отдохнувший I корпус полковника Г. Нуньеса. К концу апреля 1934 года он состоял из 2, 7 и 8 дивизий (9 полков) общей численностью в 6000 солдат. Части полковника Г.Нуньеса должны были сначала окружить и разгромить 8 дивизию противника, а потом продвигаться на севеол-запад с целью выйти к аргентинской границе. В этом случае лучшие корпус противника должен был сдаться или отступить на аргентинскую территорию и разоружиться. Сковать его с фронта должен был III корпус, в то время как II корпус Р.Франко выводился в резерв на пополнение. Его планировалось использовать на втором этапе операции при преследовании противника, отступающего на север. Таким образом, к маю 1934 года в составе парагвайской армии имелись три корпуса, состоявшие из двух кавалерийской, резервной и восьми пехотных дивизий. Некоторую тревогу командования вызывало состояние парагвайских ВВС: 4 марта разбился еще один Фиат и число боеготовых истребителей снизилось до двух.

Наступление корпуса полковника Г.Нуньеса началось 10 мая с охвата обеих флангов 8 дивизии, которой командовал полковник Менахо. Пять с половиной тысяч патапилас атаковали вдвое слабейшего противника, но не смогли добиться видимого успеха. Вскорее они осознали насколько хорошо боливийцы изучили урок Кампо Виа и каньяды Тариха. Все возможные пути обхода были перехвачены боливийскими укрепленными заставами, связанными со штабом II корпуса. Обладая необходимой информацией о противнике, боливийское командование впервые за время войны проявило небывалую активность и решительность. 15 мая Э.Пеньяранды приказал шести полкам 9 дивизии нанести удар по левому флангу парагвайцев. Её командир полковник Ф.Баррос оставил прикрывать Карандаити только один 16 пехотный полк, а остальную часть своих сил перебросил на грузовиках на юг. С воздуха марш прикрывала боливийская авиация, которая не только отгоняла самолёты противника, но и вела глубокую разведку. Одновременно, приказ на переход в наступление получила 3 дивизия, расположенная на правом фланге Ф.Барроса. Замысел Э. Пеньяранды и его штаба заключался в том, что обе дивизии должны были одновременно перейти в наступление и ударить по открытым флангам I парагвайского корпуса и заставить его отступать на северо-восток в безводные дебри Чако. Однако, опасаясь за успешный исход операции 18 мая он приказал перевести полевой штаб в Самайхуату, расположенную в 123 километрах к северу от Баливьяна и 105 километрах к югу от Вильи Монтес.Не имея даже малейшего представления о нависшей над ними угрозе, четыре полка 2 парагвайской дивизии подполковника Р. Веры медленно обтекали северный фланг 8 дивизии противника. Её три полка с трудом отражали фронтальные атаки трёх полков 7 парагвайской дивизии подполковника Х.А.Ортиса. Наступление 2700 солдат Р.Веры замедлялось опорными пунктами боливийцев, налетами их самолетов и труднопроходимой местностью. Под давлением 7 дивизии боливийцы медленно отходили на северо-запад, цепляясь за каждый рубеж обороны. Неожиданно для себя, действовавшая на левом фланге 8 парагвайская дивизия обнаружила концентрацию превосходящих сил противника. Её начальник полк.Ф.Кабрера приостановила наступление и известил об этом штаб корпуса. По собственной инициативе он перешёл к обороне, чтобы прикрыть коммуникации корпуса с юга. Несмотря на явную угрозу левому флангу наступающих, Х.Ф.Эстигаррибия приказал подполковнику Р.Вере продолжать операцию по охвату 8 дивизии с северо-востока. По-видимому, он рассчитывал на обычную медлительность противника и предполагал завершить разгром 8 дивизии раньше, чем начнется боливийское контрнаступление. Этому авантюристическому плану не довелось сбыться. Это произошло, в первую очередь, из-за отсутствия информации о противнике. Эскадрилья боливийских Хоков господствовала в небе над каньядой. За последующие с 19 по 24 мая парагвайской авиаразведке ничего не удалось выяснить о положении войск полковника Г.Нуньеса. Радиоперехват почти ничего недавал, а выехавший для рекогносцировки командир 3 пехотного полка Н.И.Гольшмидт попал в засаду и застрелился.

19 мая 9 боливийская дивизия при поддержке авиации, базировавшейся на Вилья Монтес, перешла в контрнаступление. Полковник Ф.Баррос разделил свои части на две колонны. Первую из них возглавил полковника А.Ривас. В нее вошли 5 и 16 пехотные полки, усиленные эскадроном 5 кавалерийского полка. Вторая колонна под командованием майора Д. Роха включала 18 пехотный полк и оставшуюся часть 5 кавалерийского полка. В резерве командира дивизии находился 1 кавалерийский полк, артиллерия и сапёры. На север перешли в атаку перешли два полка 3 боливийской дивизии Хордан и Лоа. Они атаковали войска Р.Веры и остановили их продвижение. Наступление колонны майора Д.Роха сразу застопорилось. Солдаты 18 полка наткнулась на занявший круговую оборону батальон двадцатитрехлетнего капитана Эстигаррибии, дальнего родственника парагвайского командующего. Как только были получены сообщения о начале наступления противника, полковник Н.Нуньес приостановил операцию и приказал подполковнику Р. Вере оттянуть свою дивизию в исходное положение. Считая приказ командования преждевременным, командир 2 дивизии, далеко обогнавший своего левого соседа – 7 дивизию, настаивал на продолжении наступления. Он полагал, что ему удастся охватить противника раньше, чем 9 боливийская дивизия прорвется в тыл. Только настоятельное требование штаба командующего, считавшего отступление единственным маневром, который может спасти 2 дивизию, заставило подполковника Р.Веру остановиться.

Утром 20 мая колонна А.Риваса вышла на дорогу Камачо – Санта-Фе в 60 км северо-западнее Камачо, а ее патрули продвинулись еще дальше. Один из них организовал засаду, в которую к полудню попала колонна парагвайских водовозов. Осознав, грозящую его корпусу опасность полковник Г.Нуньес приказал командирам 2 и 7 дивизий оттянуть все наличные резервы в тыл и восстановить связь с 8 дивизией. Полковник Г.Нуньес планировал нанести встречные удары с юга и севера по выдвигающимся в разрыв между дивизиями его корпуса колоннам полковника Ф.Барроса. Еще два батальона из резерва корпуса были выдвинуты для блокирования “тропы Франко”, по которой можно было атаковать Камачо с запада. Тем временем, стали прибывать резервы. Первым в район боев прибыл батальон Куарента из II корпуса. Для ускорения передвижения батальону выделили 50 грузовиков, он был вынужден оставить свои полевые кухни на месте прежней дислокации. По пути батальон подвергся атакам боливийских Оспри и смог прибыть к месту боев только 22 мая, укрепив фронт I корпуса, но было уже поздно.

За день до появления Куаренты на фронте командир 7 парагвайской дивизии подполковник Х.А.Ортис получил приказ начать отступление. Путь навстречу ему «прорубал» 1 саперный полк, срочно выдвинутый из армейского резерва. К востоку от отметки 64 километр саперы наткнулись на артиллеристов 1 группы, расчищавших тропу им навстречу. В 16:00 того же дня части 7 дивизии начали выходить из окружения. Первым вышел из окружения 17 полк ИтаИбате, а затем остальные части (11 РубиоНу и 12 ЯтаитиКора) и дивизионный обоз с артиллерией. К 3:30 следующего дня позиции 7 дивизии опустели. В 9:00 вся 7 парагвайская дивизия проскользнула к юго-востоку от позиций противника и установила связь с 8 дивизией. Вышедшие из окружения части сосредоточилась к северо-востоку от нее. Выводя свои полки из мешка, полковник Х.А.Ортис не сообщил своему северному соседу Р.Вере, о своем маневре. В это время на правом фланге 2 парагвайской дивизии появились части 3 дивизии противника. Ее колонна, состоящая из двух пехотных полков, обошла позиции Р.Веры с тыла и встретилась с частями 8 боливийской дивизии, занявшими к этому времени район расположения частей Х.А.Ортиса. К 17:20 вся 2 дивизия, состоявшая из 1, 3, 10 пехотных и 9 кавалерийского полков попала в неплотное кольцо окружения. Для того, чтобы ослабить жажду окруженных, парагвайское командование направило в расположение частей 2 дивизии три Потеза (№7, 10 и 13), которые сбросили окруженным несколько глыб льда, а батальон Куарента попытался пробиться с юга. Его атака успеха не принесла, но отвлекла внимание противника В ночь на 22 мая 10 пехотному полку, составившему авангард 2 дивизии, удалось нащупать брешь в кольце окружения. 22 мая в 2:00 сюда стали выдвигаться остальные полки, включая 12 грузовиков дивизионного обоза. Через два часа парагвайский авангард наткнулся на заградительную позицию противник 3 дивизия и ввязался во фронтальный бой. Он до рассвета. Опасаясь налета самолетов противника командир дивизии приказал обозу рассредоточиться. 9 кавалерийский и 10 пехотный полки продолжали бой на отсечной позиции, а 1 пехотный полк застрял к северу от нее. Тогда Р.Вера приказал 3 пехотному полку обойти слева позицию противника. Во время боя командир Корралеса выбыл из строя, и полковник сам повел полк в обход. Однако вместо того чтобы атаковать противника командир дивизии двинулся на юг, бросив на произвол судьбы остальные полки своей дивизии. 23 мая основные силы 3 полка и штаб дивизии во главе с майором А.Росой достигли парагвайских позиций. Следом за ними вышел 1 пехотный полк, которому удалось обойти позиции противника, привлеченного боем у заграждений.

В течение всего 22 мая боливийское командование подтягивало резервы и уплотняло кольцо вокруг остатков 2 дивизии: 9 кавалерийского и 10 пехотных полков. К концу дня командование 8 боливийской дивизии осознало, что основные силы противника выскользнули из мешка, и приступило к уничтожению остатков 2 дивизии: Когда окруженным стало ясно, что фланговой атаки Корралеса не будет, а командир дивизии бежал, солдаты пали духом. Их небольшие группы попытались просочиться сквозь кольцо окружения, а остальные 24 мая выкинули белый флаг и капитулировали. Еще через день, 25 мая, сдались в плен остатки батальона капитана Х.Эстигаррибии – 11 офицеров и 190 солдат. Только несколько его солдат с гранатами в руках прорвались к своим через позиции 18 боливийского пехотного полка. Победа принесла Ла-Пасу осязаемые результаты. В плен были захвачены 67 офицеров, старший из которых был майором, и 1389 солдат парагвайской армии, а также значительные трофеи, включая 3 75мм пушки Шнейдера и 4 75мм английские пушки системы Виккерс-Максим. Соотношение солдат и офицеров в парагвайской армии (1 к 21) сильно удивило боливийское командование.

Всего I парагвайский корпус потерял в боях у каньяды Стронгест 1800 человек или 30% своего состава, несколько десятков грузовиков и артиллерию 2 дивизии. Это не только подняло боевой дух и престиж боливийских военных, которые показали, что умеют воевать без помощи гринго Г. Кундта. Однако следует отметить ряд ошибок боливийского командования, которое сосредоточило силы почти двух дивизий против одного батальона капитана Х.Эстигаррибии и позволило ускользнуть из мешка 7-й парагвайской дивизии. Если бы маневр 8 дивизии у 60 километра был бы осуществлен на сутки раньше, то 1 и 3 парагвайские пехотные полки также не смогли бы выскользнуть из мешка. В этом случае победа при каньяде Стронгест привела бы к полному разгрому I корпуса и, возможно, окончанию войны на условиях status quo ante bellum – у парагвайского командования не осталось бы достаточно сил, чтобы удерживать в своих руках оперативную инициативу, и готовить войска к реваншу.

Военнопленные этой войны, шагавшие по пыльным дорогам Чако в тыл своего противника, не испытали тех ужасов, которые принесла II мировая война. Это произошло потому, что для солдат и правительств Чакской войны не было строгих идеологических, расовых или классовых установок. Несмотря на национализм, охвативший два этих латиноамериканских государства с разным культурным укладом, политическими традициями и экономикой, ни одна из сторон не допускала массовых убийств или издевательств над пленными. Конечно, бывали случаи, когда пленных убивали во время партизанских рейдов, но это не стало традицией. Отношение фронтовых парагвайских частей к пленному противнику было корректным: часто победители предлагали сдавшимся воду, сухарь или сигарету. Отношение к военнопленным этой войны напоминало кодекс чести ХIХ века. По-видимому, это объяснялось еще и тем, что обе страны не могли оказать помощь своим попавшим в плен солдатам по линии Красного Креста из-за бедности и нехватки средств в общественных фондах.