Псы войны: дневники Шеннона

– У меня тут целая масса оружия!

– Отбери годное к употреблению, остальное – уничтожь. Всё!

Лангаротти оглянулся в поисках немца. Стоявший рядом с ним, Патрик сразу понял его:

– Они пошли туда, – махнул он рукой в сторону лётного поля. Корсиканец увидел, как Курт и Аб с полудюжиной бойцов идут к брошенным на краю поля машинам. Рядом с джипом их обстреляли. Сухие выстрелы из "калашниковых" сыпались со стороны опушки, находившейся от них на расстоянии трёхсот метров. Вокруг засвистели пули. Земмлер, казалось, не обращал на них никакого внимания. Его люди следовали примеру. Пригибаясь, они продвинулись ещё на пару десятков метров. Тут Аб стал прилаживать базуку на плечо, но Курт жестом остановил его:

– Безрезультатно! Слишком велика дистанция, – сказал он. Аб послушно опустил ствол. Вдруг где-то наверху зашелестела мина. Она плюхнулась на опушке за канавой. Немец резко обернулся, отслеживая направление выстрела:

– Никак Тимоти подвезли мины? – прокричал он в уоки-токи.

– Всё шутишь! Просто нам удалось освоить один трофейный миномёт.У нас целый ящик выстрелов к нему.– ответил Лангаротти,

– Очень хорошо. Обстреляйте опушку джунглей, я её обозначу ракетой.

Корсиканец видел в бинокль, как Земмлер припав на колено обстреливает из своего "брена" опушку. Его бойцы образовали редкую цепь, но почти не стреляли: опушка находилась за пределами огня "шмайсеров.":

– Я не вижу куда стрелять. Выстрели дымовой гранатой или ракетой в том направлении.

– Ага, сейчас, разбежался, – стал ругаться Земмлер. – Вот только ракеты у меня нет. Хотя, подожди…

Земмлер знаком подал команду Абу. Тот приладил к плечу базуку и сделал выстрел. Снаряд разорвался метрах в ста от опушки. Лангаротти сориентировался по разрыву:

– Внимание! Начинаем!

Примерно через пару минут где-то за аэровокзалом раздался характерный хлюпающий звук. Новая мина зашелестела в воздухе в направлении опушки. На этот раз багрянец разрыва показалось точно в середине небольшой группы деревьев, откуда стрелял пулемёт. Расплывчатые серые завитки возникли на месте взрыва, и ветер медленно погнал их на север. Не задумываясь, Земмлер рванулся вперёд. Одним броском он преодолел пространство, отделявшее его от дренажной канавы. Рядом с ним свалился Аб. За ним по-одному подтянулись остальные бойцы. Он оставил свою базуку где-то на поле и сжимал в руках "шмайсер". Сидеть в канаве было безопасно, но нечистоты, мусор и отвратительный запах делали пребывание в ней невыносимым. Несмотря на это, Курт вызвал Жана:

– Передай Тимоти мою команду! Беглый огонь!

Вновь заухал миномет, исправно отправляя смертельные заряды в цель. Миномётчики действовали быстро и слаженно, исправно отправляя свои выстрелы в цель. Лежа в дренажной канаве, Курт и его бойцы видели, как осколочные мины прицельно ложатся на позиции противника. Одна за другой они поднимались в воздух, а затем падали в самый центр рощицы: две, четыре, восемь, двенадцать… Некоторые мины разрывались прямо в воздухе, поливая землю смертоносным дождем раскаленной добела шрапнели. От неё загорелся подлесок. Дым пожаров и пыль от разрывов закрывали обзор. Единственное, что можно было разглядеть среди черно-серо-коричневых клубов, была очередная вспышка при очередном разрыве. У Тимоти оставалось только три снаряда, когда Земмлер вновь вышел на связь:

– Жан, прекращайте обстрел!

– Хорошо.

Обстрел прекратился, но Курт, как опытный командир, решил задержать выдвижение на минуту: он не хотел подставиться под последнюю случайную мину. Выждав положенное время, он скомандовал:

– Вперёд!

Без единого выстрела люди Земмлера достигли опушки и углубились в лес, но никого не обнаружили. Полтора десятка мин превратили опушку роскошных джунглей в дымящийся пустырь. Прислонившись к обугленному стволу пальмы, он вызвал своего напарника:

– Здесь никого нет.

– Вообще-то, Кот приказал тебе срочно возвратиться во дворец…

Оставив Аба у машин, Земмлер вернулся в закопчённое здание аэровокзала и рассказал об увиденном Жану.

4. Полдень

Услышав по радио заветные слова про кассаву и манго, специальный представитель сэра Джеймса Мэнсона, генерального директора горнодобывающей компании "Мэн-Кон", Саймон Эндин вышел на балкон отеля "Эксцельсиор" и закурил сигару: "Жара и сырость – вот первое впечатление…" – вспомнил он слова Грэма Грина, глядя на окутанный предрассветной дымкой Уарри. Нижняя часть города была окутана мглой, в которой угадывался силуэт собора. Тропическая зелень не могла скрасить убожество города: жестяные крыши, белеющие проемы окон, аляповатые вывески лавок и магазинчиков. Рой туземных лодок заполнял гавань, окружая стоящие в ней пароходы. Всё понемногу приходило в движение. "Проклятый богом край, – подумал он. – Малярия и москиты!" Два дня назад он поздней ночью прилетел в Уарри, и снял на три ночи лучший номер в лучшем отеле этого города, заплатив вперёд по девять фунтов за сутки. За столь короткое время этот город уже успел ему порядком надоесть. Перед вылетом ему многое рассказал о местной специфике Ричард Брайант, один из сотрудников "Мэн-Кона", работающих по зарубежным контрактам: "На первых порах в Кларенсе, как и в любой другой африканской стране, ни один человек не будет заниматься вашим делом, если не положить ему на лапу даже, если у вас за спиной будет стоять сам президент. Взятки будут варьироваться от сигарет до крупных банкнот. Возможно, деньги понадобятся и для оплаты услуг местных сутяг, которые называют себя адвокатами. Они займутся всеми необходимыми политическим связями, соберут нужные документы, будут следить за ведением дел и, что более важно, проверят, все ли поучаствовали, выделяя деньги на взятки, и подтвердят, что ни один из чиновников не получил свою долю дважды…"

Вчера утром Эндин позвонил управляющему местным филиалом "Бэрклейз Банк", который в это время как раз доедал свой завтрак – грейпфрут. Они договорились о встрече через полчаса. Эндину требовалось сто банкнот по пятьсот африканских франков и еще десять тысяч долларов чеками по пятьдесят и сто долларов, а также банковская ячейка для их хранения. Управляющий вовсе не удивился просьбе своего нового клиента. Он даже пошутил:

– Как известно, здесь, в Африке, деньги и взятки начинаются там, где тормозит марксизм.

Эндин многозначительно хмыкнул, не желая развивать тему. Он предпочёл оговорить с банкиром о простом устном коде, которым Саймон будет пользоваться, если будет давать какие-либо финансовые указания по телефону. Эндин должен был произвести фразу "солёный ветер", менеджер банка должен был повторить ее, и затем Гарри полагалось сказать "морской орёл". Если пароль не будет произнесен менеджер банка не будет подчиняться инструкциям, которые последуют. Более того, он немедленно сообщит об этом сэру Джеймсу Мэйсону или его заместителю Мартину Торпу. Общие знакомые в метрополии, схожее воспитание и взгляды расположили двух англичан друг к другу. Когда представитель "Мэн-Кона" покидал помещение банка, его управляющий поймал себя на мысли что слегка расстроен расставанием с таким приятным человеком. Обычно, когда в африканской столице появляется свежий человек, ему следуют приглашения от остальных белых сходить в клуб, потом зайти в бар, выпить немного, а вечером – встретиться в ресторане. Также поступил и управляющий банков в отношении своего нового клиента. В предвкушении своего нового приключения Эндин пренебрёг приглашением и теперь весь вечер боролся со скукой.

Внешность доверенного Мэнсона была обманчива. При внешнем лоске безупречного происхождения в нём жила душа бандита. Это был человеком того сорта, какой всегда можно встретить в самых шикарных и изысканных игорных клубах, это вышибалы с блестяще подвешенным языком и железными кулаками, которые никогда не пропустят миллионера без поклона, а девицу без щипка. Его отличие от них заключалось в том, что благодаря своей смекалке он достиг стал управляющим весьма богатым и престижным игорным клубом в Лондоне. Для того, чтобы так лавировать между изяществом и жестокостью, требовался определенный ум. Вместе с тем, Саймон считал, что ему хватит и одного миллиона, а для этого достаточно быть тенью своего патрона – сэра Джеймса Мэнсона. Такое отношение к жизни позволяло ему содержать шестикомнатную квартиру на Рассел-Сквер, "шевроле корветт", девчонок. Эндину нужен был такой хозяин, как Мэнсон, как и сэру Джеймсу часто требовались услуги такого Саймона Эндина. Следующий день прошёл в нервном ожидании события, которое могло круто развернуть жизнь Эндина, превратив его из управляющего казино в миллионера. Одиночество, москитная сетка над кроватью и обязательная ежедневная порция хинина выводили его из себя. Ему предстоял нелёгкий день, надо было выспаться, но он никак не мог успокоиться. Не зная, чем ебя занять, он позвонил дежурному администратору и сделал заказ:

– Мне нужны две бутылки "Уайт Хорс", таблетки от малярии, порошок для очищения воды и репеллент от насекомых. А еще мне понадобятся сто пятьдесят пачек сигарет, двенадцать колод игральных карт. Прошу их доставить в камеру хранения не позднее восьми утра завтрашнего дня.

Рассвет 12 июля 197.. года застал за Эндина составлением телеграммы своему патрону. В сдержанной манере он извещал о смерти любимого дяди и своём твёрдом намерении немедленно помочь племяннику получить наследство. Удовлетворённый своим творением, он позвонил на виллу и дал первые указания:

– Эрни! Сейчас не время спать. Проверь состояние грузовика, а затем буди Боби и приезжай ко мне в отель. Возьми всё необходимое для него и для себя. В половину восьмого утра жду вас обоих в холле отеля.

Эрни Локи был огромного роста и весьма крепкого телосложения выходец из лондонского Ист Энда. Его лично рекомендовали Эндину как одного из самых надежных охранников в Уайтчэпеле. Саймон ошибочно решил, что хороший телохранитель в Ист Энде автоматически будет таким же хорошим телохранителем в Африке. Формально Локи был нанят через местную контору "Мэн-Кона" по проведению геологоразведочных работ в республике, но на самом деле его задачей было обеспечение личной безопасности Эндина и присмотр за будущим президентом Зангаро.

Повесив телефонную трубку, Эндин заказал завтрак в номер, в ожидании его, принял душ и приступил к сборам. На диван полетели шесть пар носков для буша, шесть пар нижнего белья, полотняная рубашка и бриджи, две пары солнечных очков, англо-французский словарь, сверток с умывальными принадлежностями, рулон туалетной бумаги, паспорт и другие важные бумаги. Он нагнулся, подбирая с пола еще одну пару высоких носков для тропиков, упавшую на пол рядом с креслом, и осторожно уложил их на верх маленькой кучки багажа: Саймон был очень аккуратен и не выносил беспорядка. Затем он снял золотые часы и застегнул вместо них на запястье дешевые, но водонепроницаемые. Открыв стенной сейф, помещавшийся за поворачивающимся шкафчиком в спальной, он уложил туда свои золотые часы и вынул тупорылый "смит и вессон" модели 0.38/200 – довольно мощное для своих небольших размеров и, главное, надёжное оружие. Точно такой же был и у его телохранителя.

Ровно в половину восьмого Эндин одетый в белый полотняный костюм, пробковый шлем и высокие кожаные ботинки на шнуровке спустился в холл и заказал джин с тоником. Несмотря на столь ранний час он был забит народом. Жандармы с выставленным напоказ оружием, громко разговаривающие у стен и за стойкой бара, с ними женщины с цветом кожи от черного до нежно-коричневого, некоторые были уже пьяны; несколько европейцев: белые люди с военной выправкой, но в штатском; несколько небрежно одетых искателей приключений с горящими глазами, беседующих с африканцами, одетыми в хорошие костюмы; группа журналистов, сидящая с видом стервятников за одним столиком; одинокая плачущая белая женщина со спящим ребенком на коленях. Все без исключения истекали потом. С чувством превосходства Саймон с удовольствием сделал глоток. Него было прекрасное настроение.

– Двойной "эспрессо"! – небрежно бросил и демонстративно развернулся к стойке спиной.

– Что с ней? – спросил он портье по-английски, указав жестом на женщину.

– Муж исчез. Сегодня утром она приехала из аэропорта в отель, а его здесь нет. Позавчера уехал в буш…

– Понятно, – протянул Эндин. – Геолог?

– Какой там… – махнул рукой портье. – Обыкновенный контрабандист, подпольно скупает слоновую кость. Небось, срочно свалил за товаром…

Саймон присмотрелся к женщине: она была молода и миловидна, а славянские скулы и русые растрёпанные волосы придавали её заплаканному лицу определённый шарм.

– Вот что, – сказал он портье, протягивая ему через плечо две купюры по пятьсот франков. – Помогите ей… за мой счёт…Кстати, как там мой заказ?

– Он скоро будет доставлен, – портье подозвал одного из коридорных и что-то прошептал ему на ухо. Саймон, мелкими глотками отхлёбывая кофе, наблюдал как тот провожает женщину и её ребёнка к лифту. Коридорный ей что-то ей бойко рассказывал, и она согласно кивала в ответ. У самых дверей лифта она обернулась и встретилась взглядом с Эндином, который, улыбнувшись, поклонился ей в ответ, а затем отвернулся к стойке:

– Есть ли в отеле комната для переговоров.

– Конечно есть, мсье. Я немедленно её Вам подготовлю, – последовал ответ. – Что туда подать: кофе виски, коньяк?

– Сельтерской – Эндин представил, как скривилось лицо портье, и усмехнулся…

В январе президент Кимба издал указ, заочно приговорив полковника Антуана Боби к смертной казни за государственную измену. Бывший главнокомандующий армии Зангаро, проживал в Котону, где снимал небольшую виллу. Это был самый надежный способ избежать требования покинуть страну со стороны правительства Дагомеи. Причиной неожиданного конца карьеры полковника была примитивная жадность.

Когда в столицу осенью прошлого года пришел корабль с грузом медикаментов и наркотических средств для госпиталя ООН, армия конфисковала груз в порту и украла половину. Боби лично руководил операцией, и украденные лекарства были проданы на черном рынке. Львиная доля от продаж должна была быть передана лично президенту. От директора госпиталя Кимба узнал, что стоимость украденных лекарств существенно превышала ту сумму, которую передал ему Боби. Президент вышел из себя и послал своих личных охранников на поиски Боби. Они прочесали весь город и арестовывали всех, кто попадется на пути или просто привлечет их внимание, но Боби удалось ускользнуть. Главнокомандующий уселся в джип и направился к северной границе. Не доезжая пары миль до границы, он бросил машину и обошел контрольный пункт кругом, через заросли. В Гвиании ему было оставаться опасно, и он перебрался в Дагомею.

До сегодняшнего дня Саймон встречался с Боби только один раз. В начале апреля назад шеф послал его в Котону, чтобы он в качестве представителя "Бормак Трейдинг Компани" встретился с полковником. Боби представлял собой неуклюжего громилу, звероподобной внешности, с огромными кулачищами, подчеркнуто грубого в обращении. Белки его маленьких глаз были покрыты сеткой красных прожилок, что придавало им зверское выражение. Такое сочетание пришлось Эндину по душе. Ему было наплевать, к каким трагическим последствиям может привести Зангаро власть Боби. Он легко убедил изгнанника, что руководство фирмы поражено его умственными и деловыми способностями и мечтает пригласить на работу в качестве своего консультанта по Западной Африке с окладом в пятьсот фунтов в месяц. Как и предвидел хитроумный шеф, самовлюблённый полковник не удосужится выяснить, ни что такое "Бормак", ни проверить полномочия Эндина, ни выяснить круг обязанностей, которые он должен будет выполнять: кроме хорошей зарплаты Бобби ничего не интересовало. У этого бедолаги в кармане действительно было пусто, и для него предложение Эндина было манной небесной. Он подчеркнуто углубился в изучение контракта, но англичанин с удовлетворением отметил, что перейдя ко второй странице, которую Саймон предварительно специально перевернул вверх тормашками, Боби даже глазом не моргнул. Он был неграмотным или с большим трудом различал буквы.