Вероятность спасения цесаревича стала достоверностью. Архивные и исторические исследования

]. «…Представитель другой организации подполковник П. К. Л. рассказывает следующее: «В мае 1918 года я был командирован из Петрограда в Екатеринбург от монархической организации «Союз тяжёлой кавалерии», имевшей целью спасение жизни Августейшей Семьи. В Екатеринбурге я поступил в слушатели 2-го курса Академии Генерального штаба и, имея в виду осуществление вышеуказанной цели, осторожно и постепенно сошёлся с некоторыми офицерами – курсантами: М – им, Я – им, С – им, П – им, С – им. Однако сделать что – либо реальное нам не пришлось, так как события совершались весьма неожиданно и быстро. За несколько дней до взятия Екатеринбурга чехами я ушёл к ним в состав офицерской роты полковника Румши и участвовал во взятии Екатеринбурга …Когда был взят Екатеринбург, то из разбитой, отступавшей армии Берзина к нам перебежало много наших офицеров. В числе их был и генерального штаба капитан Симонов, начальник штаба армии Берзина. Хотя это был офицер, перечисленный в генеральный штаб уже приказом Бронштейна – Троцкого, но, занимая видную должность у Берзина, он много помогал нашему офицерству перебраться на белогвардейскую сторону и, в конце концов, сам последовал за ними. В Омске он нашёл своего начальника Академии генерала Андогского; последний, покровительствуя Симонову, взял его в Ставку на ответственную должность начальника разведывательного и контрразведывательного отдела. В Омске Симонов всем говорил и докладывал официально Верховному Правителю, что, служа в рядах большевиков, он слышал от комиссаров, что Наследник Цесаревич и Великие Княжны живы, но неизвестно, где находятся. Лично Симонов твердо верил в это и решительно отстаивал эту версию, но никаких реальных доказательств представить не мог». К этому надо добавить, что вместе с капитаном Симоновым в его отделе служил Константин Семёнович Мельник, поручик Императорской армии. Он женился на дочери доктора Боткина Е. С. Татьяне, и увёз её в Европу. Доктора Боткина Е. С. солдаты охраны предупредили о грозящей опасности ещё в г. Тобольске. И далее читаем[4 -

]

«Для участия в осмотре и для опознания вещей пригласили доктора Деревенко и старика Чемодурова… Доктор Деревенко В. Н., участвовавший в осмотре, был спокоен. Он разделял мнение, что убиты не все..» В дальнейшем, изучая биографиюдоктора Деревенко В. Н., я обнаружил, что он переезжал из города в город, и эти переезды удивительно совпадали с переездами моего отца. Он всё время находился не далеко от тех мест, где проживал мой отец, вплоть до своего ареста в 1930 году.

«…Итак, уже после захвата города выяснилось, что среди слушателей академии существовала тайная офицерская организация. В ее состав входили капитаны: Д. А. Малиновский, Семчевский, Ахвердов, Делинзгаузен, Гершельман, Дурасов, Баумгарден, Дезбинин… Подполковник Георгий Владимирович Ярцов, начальник Екатеринбургской учебной инструкторской школы академии, дал 17 июня 1919 г. следующие показания: «Было среди нас, офицеров, пять человек, с которыми я говорил тогда вполне откровенно по вопросу о принятии каких-либо мер к спасению Семьи. Это были: капитан Ахвердов, капитан Делинзгаузен, капитан Гершельман…» Далее приводятся показания капитана Дмитрия Аполлоновича Малиновского: «Источником, через который получались наши сведения, был еще денщик Ахвердова (имени и фамилии его не знаю, впрочем, кажется, по фамилии Котов). Он вошел в знакомство с каким-то охранником и узнавал от него кое-что.. Я осведомил нашу организацию в Петроград посылкой условных телеграмм на имя капитана Фехнера (офицер моей бригады) и есаула сводного казачьего полка Рябова. Но мне ответа ни разу прислано не было..Я бы сказал, что у нас два плана, две цели. Мы должны были иметь группу таких людей, которые бы во всякую минуту на случай изгнания большевиков могли бы занять дом Ипатьева и охранять благополучие Семьи. Были и другие планы дерзкого нападения на дом Ипатьева и увоз Семьи. Обсуждая эти планы, пятерка посвятила в него семь еще человек офицеров нашей же академии. Это были: капитан Дурасов, капитан Семчевский, капитан Мягков, капитан Баумгарден, капитан Дубинкин, ротмистр Бартенев, седьмого я забыл. Этот план держался в полном секрете, и я думаю, что большевикам он никоим образом известен, не мог быть. Например, Ахвердова совершенно об этом не знала.. За два дня до взятия Екатеринбурга чехами я в числе 37 офицеров ушел к чехам и на другой день после взятия города чехами я пришел в город». Эта фраза капитана Малиновского свидетельствует о том, что у офицерской организации были свои отделения, о которых капитан Малиновский не стал распространяться. Это говорит о том, что, возможно, сама организация была создана еще до отъезда из г. Санкт-Петербурга самой академии. Можно считать, что офицеры не рассказывали о количественном составе организации, которая находилась в Санкт-Петербурге, ни о том, сколько она еще существовала, даже белому следствию, и что она делала вообще, и поддерживали ли эти офицеры с ней связь в дальнейшем. Это было связано с тем, что офицеры опасались за жизнь своих людей и за саму деятельность этих отделений, которые очевидно могли еще долго приносить свою пользу по военной линии, и просто служили каналами по переправке людей в безопасные места в случае каких-либо неудач. К тому же и в среде белого следствия могли быть люди, которые работали на красных или еще на кого-либо. Это ведь война. Дело касалось спасения царской семьи, и лишняя информация о своих связях никому не давалась только потому, что люди понимали, что необходимо думать о безопасности в такой опасной работе. Все они рисковали своей жизнью и жизнью своих родственников.

«…Отметим, что опубликовавший цитированную часть показаний Малиновского, Николай Росс (1987 г.) оборвал концовку текста протокола, снятого в 1919 году Н. А. Соколовым…» Капитан Малиновский считал, что семью вывезли немцы в Германию, симулировав убийство[5 -

].

Император Николай II и цесаревич 1916 год.

Приведём данные о наличии тайных офицерских организациях на территории России в период гражданской войны и далее.

«…Борьба русского офицерства против антинациональной власти не ограничивалась белыми фронтами. Уже в первые месяцы большевистской власти в крупных городах развернулась деятельность тайных антибольшевистских организаций, постепенно сплачивавших вокруг себя опоминающихся от апатии офицеров. Организации эти создавались самыми разными антибольшевистскими силами – от монархических до эсеровских, но во всех них основной костяк составляли офицеры.

В целом их можно разделить на четыре типа: 1) «политические» организации различного толка с активным участием офицеров, 2) чисто офицерскиеорганизации«общебелогвардейского» характера, 3) вербовочные (в т.ч. и созданные непосредственно руководством добровольческого движения) – для отправки офицеров и добровольцев в белые армии, 4) организации, состоявшие главным образом из офицеров, мобилизованных в Красную Армию и служащих в различных штабах и управлениях, связанные с белым командованием (появились несколько позже). Выше уже рассматривались те из них, которые послужили базой возникновение Белого движения.

Численность подпольных организаций в начале 1918 г. по всей стране составляла около 16 тыс. чел. Осенью 1918 г. активно действовал «Всероссийский монархический союз». В течение почти всего 1918 г. – Гвардейская офицерская организация, члены которой проникли в 1-й корпус Красной Армии (ротмистр фон Розенберг) и Самаро – Волжскую флотилию (Билибин), имевшая тесную связь с монархической группой Н. Е. Маркова 2-го (полковник фон Штейн и др.). Она делилась на пехотную и кавалерийскую группы, возглавляемые генералами (летом арестованы), секретарем кавалерийской группы был полковник бар. Таубе… Московская организация (прис. пов. Полянского), предпринявшая единственную реальную попытку освобождения императорской семьи, послала в Сибирь отряд в 30 ч (в т.ч. 10 офицеров Сумского гусарского полка) во главе с ротмистром Лопухиным. Целый ряд офицеров из московской организации по спасению царской семьи погиб в Сибири при попытке ее освобождения. Во главе наиболее крупной монархической организации германофильского толка стоял последний командир Гренадерского корпуса ген. Довгирд при начальнике штаба ген. фон Дрейере (в ней состояли, в частности, практически все находившиеся тогда в Москве офицеры Сумского гусарского полка – 18 человек) … Всего за 1918 г. в 20 губерниях центральной России произошло 245 крупных выступлений и было раскрыто 142 организации, за 7 месяцев 1919 г. – 99 восстаний и было обнаружено ЧК 270 организаций, более трети из которых чисто белогвардейских… Офицеров, чье участие в Белом движении ограничилось подпольем, было не более 7 тыс. Поскольку расстреливались практически все схваченные участники подпольных организаций, а абсолютное большинство уцелевших пробралось потом в белые армии, лишь очень немногие из них (не более 10%) эмигрировали…»

Однако в Госархиве РФ хранятся и другие документы, которые свидетельствуют о том, что не все были согласны с тем, что все члены семьи погибли. Следователь Сергеев, также считал, что не все погибли. Как известно, доклад следователя Соколова Н. А. о расследовании убийства Царской семьи на Урале был вручен вдовствующей Императрице Марии Федоровне, которая до самой своей кончины в 1928 году верила в то, что ее сын Николай II и внук, цесаревич Алексей, остались живы, об этом она писала маршалу Маннергейму в Финляндию. В этом докладе следователь Соколов Н. А. пишет:.. «Бриллианты, бывшие пришитыми вместо пуговиц, видимо, сгорели. Сохранившийся бриллиант был найден на самой грани костра втоптанным в землю. Он (его оправа) слегка подвергся действию огня»[6 -

].. Эти данные не выдерживают критики. Углеродистые соединения, такие как алмазы, не поддерживают процесса горения. Выводы неправильные. Если следователь Соколов не нашел того, что искал – это не значит, что людей уничтожили, а может, спасли? А кто их спас? Эту версию Соколов Н. А., как известно, не рассматривал. Спрашивается, почему? Что помешало следователю Соколову Н. А. изучить версию спасения части семьи Императора Николая II? Две попытки белого следствия не привели к обнаружению останков Романовых. В тоже время Соколов не принял во внимание материалы дела, которое вёл следователь А. Ф. Кирста. Вот что пишет по этому поводудоктор медицинских наук, профессор Попов В. Л.: «…Не следует забывать о важнейших подлинных документах, хранящихся в библиотеках Гарвардского и Стенфордского университетов. Это семь томов материалов расследования, проведённых не только Н. А. Соколовым, но и его предшественниками Малиновским, Намёткиным, Сергеевым, Кирстой… Изучение этих материалов представляет исключительный интерес в связи с тем, что при подготовке к публикации книги Н. А. Соколова часть материалов расследования, не укладывающиеся в окончательную схему (все расстреляны и все сожжены), были якобы целенаправленно изъяты и не попали на страницы книги, увидевшей свет только после смерти её автора …Часть материалов опубликована Николаем Россом в 1987 году во Франкфуртеиздательством „Посев“. Например, в книге приводятся полные протоколы допросов доктора Павла Ивановича Уткина обвиняемого гражданина Александра Семеновича Ребухина, свидетелей – рядового Енисейского полка Аркадия Яковлевича Неустроева, унтер-офицера Караульной команды Козьмы Егоровича Рудомётова; телеграфистов станции Пермь I Владимира Андреевича Ермолаеваи Клавдии Ивановны Шиловой, гражданок Натальи Васильевны Мутных, Евгении Ивановны Соколовой, Степаниды ФедосеевныПодоровой, Татьяны Лазаревны Ситниковой, Ивана ФилипповичаКуклина, Федора Федотовича Онянова, УстиньиИвановны Варанкиной, МаксимаКузмича Григорьева, Матрены Никитичны Куклиной, Василия Семеновича Рябова, рядового 5-го Томского сибирского полка Федора Васильевича Ситникова. Из рассказов этих людейскладывается история Великой княжны Анастасии Николаевны: она не погибла в роковую ночь с 16 на 17 июля 1918 года, попала к красноармейцам, подверглась физическому и моральному насилию, ее видели в районе разъезда №37 Пермской железной дороги в сентябре 1918 года. Все допросы проводилпомощникначальника военного контроля Штаба I-го Средне – Сибирского корпуса надворный советник А. Ф. Кирста в период с 10 февраля по 2 апреля 1919 года. Нельзя упрекнуть А. Ф. Кирсту в недостаточном профессионализме. Последний рапорт А. Ф. Кирсты адресован начальнику штаба Сибирской армии и датирован 7 апреля 1919 года. В нём А. Ф. Кирста предлагает подробный план дальнейшего расследованияво имя, как он пишет „первой цели – спасти семью Государя Императора…“[7 -

]Иначе говоря, А. Ф. Кирста был убеждён, что к апрелю 1919 года Романовы были живы. Не вызывает сомнений необходимость, во всяком случае с научной целью, самого тщательного и скрупулезного сравнительного анализа подлинных документов с материалами, опубликованными в эссе Н. А. Соколова». Вот что пишето его работе товарищ (помощник- В.П.) прокурора Пермского окружного суда Д. Тихомиров 2 апреля 1919 года: «Наблюдая постоянно за расследованием, производимым Александром ФедоровичемКирста по делу об Императорской фамилии.. Поэтомуполагаю крайненеобходимымдать возможность А. Ф. Кирста осуществить разработанный им план расследования и закончить начатые уже розыски и, со своей стороны, изъявляюполную готовность продолжать работу с А. Ф. Кирста по этому делу, вплоть до окончания его и задержания всех виновных лиц». Как известно Соколов не принял эту версию в работу, так же как спустя 70 лет этого не сделала и Госкомиссия Правительства РФ. Спрашивается, что этому помешало?

Цесаревич 1912 год

2. Единственный свидетель следователя Н. А. Соколова. – П. Медведев. Следователь Соколов Н. А. ознакомил свидетеля (то есть гражданина Проскурякова – караульного красноармейца Ипатьевского дома, с которым до этого уже месяц работали в тюрьме, и он стал давать развёрнутые показания), с утверждением Медведева, о том, что он не расстреливал членов Царской Семьи в подвале Дома Ипатьева, а красноармеец Проскуряков высказал об этом свое мнение, мол, Медведев солгал следователю.

Доказательственной ценности, подсказанные таким способом, показания не имеют[8 -

 В. И. Прищеп и А. Н. Александров. «Расследование цареубийства» Секретные документы. М., «Юго -Запад», «Российская книжная палата». «Издательский центр», 1993 -376 с. Стр. 178, 194.

 В. И. Прищеп и А. Н. Александров. «Расследование цареубийства» Секретные документы. М., «Юго -Запад», «Российская книжная палата». «Издательский центр», 1993 -376 с. Стр.146—149.]

. Результаты изучения протоколов допросов граждан в период 18—20 г.г., позволили прийти к мнению, что трупов царской семьи в то время не было обнаружено. Белая разведка в основном через местных жителей интересовалась передвижением войсковых соединений. А лица причастные к расследованию дела об исчезновении царской семьи, придерживалась разноречивых позиций. Одни искали тела убитых, другиелибо ничего не искали, а просто допрашивали граждан, либо оставались при своём мнении. Так 1 августа 1918 годаи. д. Судебного Следователя Намёткин допрашивал гражданку Лобанову Евдокию Тимофеевну

Евдокия Лобанова 19 июля 1918 года пыталась проехать из города на дачу в дер. Коптяки, в 18—20 верстах от Екатеринбурга. Красноармейцы, стоявшие впереди в нескольких саженях с грузовиком – автомобилем, не пропускали ни кого. Они вернулись к будке и стали обсуждать, что делать.

Утром она и её компаньон доехали до деревни Коптяки. Из показаний Е. Лобановой можно сделать вывод, что в этом районе были выставлены кордоны и людей не пускали, а красноармейцы разъезжали на лошадях и автомобилях. Вечером кордоны сняли и её пропустили.

О какой-либо секретности здесь речь идти не может, если военные или лица, выдававшие себя за таковых, пили с ней чай, и получается так, что ими в голову не пришло удалять людей с переезда, то есть свидетелей передвижения военных в этом районе. Евдокия, зная, что на переезде стоит оцепление и никого не пропускает, озаботилась через своего бывшего мужа, чтобы её сопровождал человек с пропуском. Раз так, то получается, что поехала она туда как раз для того, чтобы посмотреть, что же там происходит. Затем она приезжает на дачу в с. Коптяки, где находится поручик Шереметевский А. А., который, как мы увидим далее из его собственных показаний, сам интересовался обстановкой в этом районе[9 -

]

3 августа следователь допрашивает поручика.

Андрея Андреевича Шереметевского. Шереметевский А. А. жилв дер. Коптяках на даче, куда ехала Лобанова Е. Т., находящейся на берегу Исетского озера, в 18-ти верстах от гор. Екатеринбурга.

Он получил информацию о продвижении войск, и решил провести разведку той местности, где по слухам были войска, то есть «Четыре брата». Место было расположено в 4-х верстах от деревни в сторону от тракта. Из этих показаний следует, что поручик, находясь в дер. Коптяки наблюдал за передвижением войск противника, опираясь на помощь местных жителей, и не исключено, что он и был там оставлен для этого. Собранные сведения он передавал белому командованию. В тексте протокола допроса поручик вначале говорит о том, что имеет отношение к разведке, и только потом об обнаружении вещей у крестьянина, которые он потом отдал властям. Однако речи о принадлежности вещей в этом протоколе не ведётся, а тем более о том, что они принадлежали царской семье. После этого следователь в этот же день допрашивает крестьянина Михаила Дмитриевича Алферова. Из протокола допроса гражданина Алфёрова М. М. следователь мог узнать, что он вместе с друзьями обследовал местность, где были по их предположению красноармейцы и обнаружили там крест с зелеными камнями, 4 планшетки от корсетов, пряжки от подтяжек и туфлей, пуговицы, кнопки и 4 бусы. Далее он сообщил Намёткину, что они обследовали шахту и ничего там не нашли.

Следующим был допрошен Бабинов Михаил Игнатьевич. Бабинов житель дер. Коптяки. На основе материалов егодопроса следователь смог получить подтверждение той информации, которую он сумел получить от других свидетелей о том, что жители исследовали заброшенные шахты после снятия караулов. Но снарядов, там не обнаружили.

Интересен следующий протокол допроса, гражданки Евдокии Семёновной Межиной из Шадринского уезда, оформленныйначальником уголовного розыска Плешковым 30 сентября 1918 года. Евдокия работала на фабрике Злоказова и знала многих из охраны дома особого назначения, но ничего о судьбе царской семьи не сообщила. Однако Евдокия ничего не сообщила о тех лицах в охране, которые, как и она были родом из Шадринского уезда, такие как Шулин Иван были знакомыдруг с другом. Она сообщила, что за воровство их отправили на фронт.

Общий вывод: данные показания говорят нам о том, что в этом районе находились красноармейцы. Но трупов царской семьи там никто не обнаружил. Это показания простых людей, которые вовсе не разбирались в тонкостях военных операций. Никто из красных этих людей не арестовывал за нарушение секретности, а также за то, что они видели передвижение войск и за то, что находились непосредственно в этом районе.

Из представления товарища прокурора Н. Н. Магницкого мы узнаём, что на Коптяковской дороге, в это время в течение двух недель шли бои, и это не стыкуется никак с тем, что мы до сих пор знали о событиях, описанных в различных источниках.

Обращает на себя внимание тот факт, что всё-таки, нет да нет, а в протоколах допросов свидетелей у различных следователей, представлявших белое следствие, мы натыкаемся на имена граждан родом из г. Шадринска, как – будто рядом с г. Екатеринбургом не было других городов, жители которых не находились в то время в зоне боевых действий.

3.Группа показаний, указывающая на отсутствие каких- либо останковцарской семьи под помостом, сооруженного в районе Ганиной ямы, у села Коптяки, вблизи Екатеринбурга.

Деятельность Н. А. Соколова говорит о том, что он не обнаружил ничего под г. Екатеринбургом. Самое информативным по своему содержанию является представление товарища прокурора Н. Н. Магницкого. Именно оно объясняет, что шпал или брёвен у Ганиной ямы или в самой яме, не было обнаружено при захвате города. А значит, никакого захоронения там не было. Оно появилось позже. Вопрос когда? В те годы или в 30-40-е? Как сложилась судьба товарища прокурора. Екатеринбургского Окружного Суда Магницкого Н. Н. не известно, во всяком случае, следователь Соколов ни словом не обмолвился об этом в своей книге[10 -

Тот же источник. Стр.151—155.]

Читая представление товарища прокурора Магницкого Н. Н., обращаешь внимание на то, что в нем отсутствуют даты. Например, он пишет, что приехал на место предполагаемого сокрытия трупов спустя две недели. Какого числа? Какого месяца, и какого года, прокурор не указал? Почему? Перед поездкой началось наступление большевистских войск на Екатеринбург. Какого числа не указано?

Места, где шли работы, находились в зоне боев. Когда ликвидировали наступление, работы продолжились. Какого числа оно было ликвидировано, прокурор опять не указывает. Возникает вопрос: почему бои шли именно в той зоне? На этот вопрос также нет ответа. Итог работы поисковых групп доказал, что никаких шпал там не было обнаружено и соответственно тел. Таким образом, шпалы и захоронение, о котором так много говорили, появилось позже. Такой вывод напрашивается после прочтения данного документа.

4. Наличие сведений о Филатове в семье Романовых, то есть в дневниках Великой княжны Татьяны Николаевны Романовой.

Я знаю, что в США в Принстонском университете преподавал Чеботарев Григорий Порфирьевич (1899 г. р.) с 1937 г. по 1970 г., по профессии инженер-строитель, матери которого писала дочь Николая II Татьяна Николаевна Романова, из Тобольска 9 декабря 1917 г. В письме она справлялась о здоровье Филатова, а уже прошло 6 месяцев как они не живут в Царском Селе. Так вот Чеботарев написал книгу «Моя любимая Россия» (издана в США). Интересно было бы узнать, что это за Филатов, о котором писала Татьяна матери Г. П. Чеботарева. Валентина Ивановна Чеботарева (в девичестве Дубятская) была замужем за генерал-майором Чеботаревым Порфирием Григорьевичем. Дочь генерал-майора Чеботарева П. Г. замужем за Еdward С. BIIL (с 1941 г.) Лектор русской литературы и языка Принстонского университета США (с 1948 г.). Я думаю, что это был Ксенофонт Филатов – приемный отец Филатова Василия Ксенофонтовича, который служил в армии, или его родной брат Андрей, который был отправлен на 6 месяцев с фронта на поправку здоровья в 1915 г., а потом лечился в 3-м лазарете в Царском Селе.

(Оть Вел. Кнж. Татьяны Николаевны В. И. Чеботаревой +).

Письмо на 4 страницахъ, 18 х 14.

Тобольск. Бывший Губернаторскiй д. 9-го Декабря 1917.

«Дорогая моя Валентина Ивановна, Получили-ли Вы мое письмо отъ 29-го? Будьте добры, передать это письмо нашему Князю (Э. А. Эристову). Вамъ теперь наверно скучно безъ Л. Ф. (Красновой)? Но за то хорошо, что они (Красновы) вместе. Жаль беднаго Филатова, что онъ такъ долго не можеть поправиться. Ведь онъ еще при насъ лежалъ. Неужели все та же рана безпокоитъ или что нибудь другое? А Баронъ (Д. Ф. Таубе) нашъ какъ и Купычъ?.. Ну, всего хорошаго милая голубушка Валентина Ивановна. Христос съ Вами. Если кто захочеть намъ писать – пусть пишуть прямо. Целую Васъ крепко какъ люблю. Алюшу (В. П. Чеботареву) тоже и О. П. (Грекову). Всего хорошаго.

Ваша Татьяна» 

5. Группа свидетелей, куда включен анализ протоколов допросовП. Жильяра – воспитателя Цесаревича Алексея, капитан – инженера Ипатьева Н. Н., бывшего премьер-министра и министра МВД Российской империи князя Львова Г. Е., представителя Красного Креста в Берлине, полковника генерального штаба Свистунова Б. В., бывшего Министра иностранных дел России МилюковаП. Н. Данные показания помогают составить более ясную картину о событиях того времени.

Здесь надо пояснить, что долгое время папки с делом о расследовании, об убийстве царской семьи, которое вёл Соколов Н. А., находились в архивах третьего рейха. По окончании войны в 1945 году они были возвращены в Россию и засекречены. Рассекретили их только в 1991 году. Поэтому многие авторы, книги которых вышли в РФ до 1991 года, опирались лишь на часть известных источников на эту тему, бывших в информационно- научном обороте до 1991 года. Соответственно эти труды содержали не полную базу данных о событиях 1918—1922 г.г.

Итак, следователь Сергеев допросил гувернера Наследника Алексея Николаевича Романова швейцарского подданного Пьера Жильяра, который сообщил следователю список людей, которых оставили в разных местах для проживания и помощи царской семье.[11 -

]

«…Возвращаясь к моменту отъезда В. Княжен и б. Наследника из Тобольска, должен сказать, что с ними поехали все оставшиеся по отъезде Государя и Государыни лица: генерал И. М. Татищев, графиня Гендрикова, баронесса Буксгевден, Т. Шнейдер, Мистер Гиббс и я; служители: Кокичев, Журовский, Кирпичников /ныне живут в Тобольске/, Сергей Иванов /Тюмень, Водопроводная) д. Гусева/, А. Н. Дмитриев и Тютин /Тобольск/, Терехов /Томск/, Смирнов /Тюмень, водопров.) д. Гусева/, Пюрковский /Томск/, А. А. Теглева и Близ. Ник. Эсберг /Тюмень, Тобольская, д. №4/, М. Г. Тутельберг /Камышлов/; кроме этих служителей были: Нагорнов) Волков, Трупп и мальчик Седнев /судьба коих мне достоверно неизвестна/ и личная прислуга: гр. Гендриковой – Н. Г. Межева и ma belle Шнейдер – горничная Катя и Маша, по фамилии мне неизвестные. С нами же поехал и доктор В. Н. Деревенко, приехавший в Тобольск, приблизительно, в начале Сентября 1917 года. Когда на пароходе мы приехали в Тюмень, то в поданном для нас составе поезда оказались вагоны IV класса и один багажный..»

Пьер Жильяр описывает отношения внутри семьи, о том, как родители обучали детей в г. Тобольске и о том, что Цесаревич совсем не знает немецкого языка, а его сестры знают его слабо. Здесь следует подчеркнуть, что Пьер Жильяр, если это был он, не мог не знать, что Наследник изучал немецкий язык с самого раннего детства. В ГАРФЕ РФ имеются его рабочие тетради с оценками, которые ему выставлялись на каждом уроке. В табеле об успеваемости Наследника за этот год по немецкому языкувыставлены одни пятёрки и четверки. Это относится к 1913 году. Именно в этот год П. Жильяр и приступил к выполнению своих обязанностей при дворе Императора в качестве гувернёра Наследника Цесаревича Алексея. Получается, что П. Жильяр скрывал правду от следователя или в протокол П. Жильяра была внесена правка. Кем и зачем? Затем он переходит к описанию отношения царской четы к Брестскому миру. Как мы знаем, оно было негативное. О подготовке к спасению семьи он узнавал по слухам. Он подчеркнул, что граф Бенкендорф прорабатывал вопрос о вывозе семьи в Японию, а о том, что якобы большевики вывезли семью в другое место, он ничего не знал. И четвёртое, П. Жильяр отвечая следователю на его очередной вопрос о найденном пальце в лесу, поясняет, что он не в состоянии определить, кому он принадлежит и, что более по делу он ничего сообщить не может. Из вышесказанного следует, что П. Жильяру было, что скрывать от белого следствия. Он ведь ничего не сказал следователю о своих контактах с бывшим премьер-министром России князем Львовым, который, как и он проживал в тоже время в городе Тюмени. Совершенно ясно, что П. Жильяр, должен был войти в контакт с князем Львовым и другими известными ему лицами, иначетеряется смысл его пребывания в России до 1920 года[12 -