Операция «Царский ковчег». Трилогия. Книга 1

– Татьяна, у меня есть для тебя скромный подарок, – воскликнул он.

– Да что Вы говорите! – удивилась она: ее друг никогда до сих пор не делал ей каких – либо подарков, ни больших, ни маленьких, за исключением букета цветов.

– Интересно, что же это может быть?

Слегка покачиваясь, Владимир Караулов прошёл в прихожую. Вернулся с чемоданчиком. Положив его на стол, похлопал ладонью по крышке и торжественно сказал:

– В какую сумму оценишь, Татьяна, содержимое этого чемоданчика?

– А что там? Книги? Опять книги! Я и так могу их выписать в библиотеке.

– Нет. Золото? Ну, не задумываясь? Татьяна Ивановна взъерошила волосы на голове своего ночного гостя, похлопала его по разгоряченной вином румяной щеке:

– Зачем тебе миллионы, Владимир? Жены не имеешь, детей у тебя нет, а лучшая подруга тебе гроша ломаного не стоит. Складываешь деньги на чёрный день, да?

– Татьяна, последний раз спрашиваю: дашь тысячу? Давай, пока не поздно. Когда открою чемодан, больше потребую.

– Да что там, не томи? – Татьяна Ивановна, наконец, встревожено посмотрела на фибровый чемодан. Любопытство её увеличивалось с каждой секундой.

– Ну, не гадая, по рукам? Или открывать?

– Не глядя! – объявила Татьяна Ивановна. Она любила рисковать. Да и как не рискнуть, как не поставить тысячу на Владимир Караулова, на милого ее сердцу человека? Вот бы за кого ей выйти замуж! Толпы, можно сказать, женихов протоптали к ее дому дорожку – всем отказала. А Владимира сама заманивала, сама в жены ему набивалась – не берет, гордыня. Пробовала хитрить; не хочешь, мол, жениться, так и не ходи, не терзай душу. Не испугался, перестал ходить. Большого труда стоило вернуть его назад! Вернулся, но стал реже захаживать на Луговую. Но когда приходил, каким он был желанным и дорогим гостем.

Татьяна Ивановна выдвинула ящик комода, достала две денежные пачки, лежавшие под постельным бельем, бросила их на стол. Владимир Караулов аккуратно, обрез к обрезу, сложил десять сотенных бумажек и спрятал в карман пиджака.

– Да открывай же свой несчастный чемодан, не томи! – потребовала Татьяна Ивановна.

Маленьким ключиком, который висел у Владимира на длинной цепочке, он спокойно открыл чемоданные замки. Взявшись за крышку, посмотрел на свою подругу: – Татьяна, только не ослепни? Прикрой глаза. – Да ну же!

Татьяна Ивановна резко с силой открыла крышку чемодана и увидела мешочек, в котором угадывались монеты. Она взяла мешочек потянула за верёвочку, мешочек развязался и её взору предстали царские золотые червонцы. Да, это были деньги. И не какие-нибудь, а те самые, которые Татьяна Ивановна считала настоящими, те самые, которых ей всегда не хватало и манило к ним, всё её нутро жаждало их родимых. Они лежали в чемодане поверх аккуратно сложенных книг, в маленьком мешочке. Да это были золотые червонцы с изображением Николая II, молодого, с бородой.

Затаив дыхание, с широко раскрытыми глазами, не мигая, смотрела Татьяна Ивановна на это богатство и не верила сама себе.

– Золотые червонцы? Сколько? – затаив дыхание, прошептала она, переводя восторженный взгляд на Владимир Караулова.

– Настоящие, но не так много, как тебе кажется, – Владимир взял мешочек в руку. Он высыпал четыре червонца на руку. Они поблёскивали тем необычным желтоватым цветом, который многих при их виде лишает рассудка. Зажав их в кулак он, слегка посмеиваясь, проговорил:

– Видишь, не так уж много, но и не мало. Капитал! Бери, это тебе, да помни мою доброту! Бери! И никому ни слова, ни Галине, ни даже мне, где ты их спрячешь. Пусть лежат, ждут своего часа. На!

Татьяна Ивановна с недоумением и радостью смотрела на царские червонцы, которые вложил в ее нежные руки Владимир Караулов. Душа её пела. Богатство кружило ей голову. Они напевали алчной душе Татьяны Ивановны нежнейшую песню. Невесомые, способные дать ей, то, чего ей всегда не хватало, обещали стать для Татьяны Ивановны Ноевым ковчегом, благополучно пронести ее через все жизненные невзгоды, через огонь и потоп надвигающейся катастрофы, открыть многие двери. Тяжёленькие, блестящие золотым цветом, они обладали огромной силой воздействия: заглушали все страхи Татьяны Ивановны перед неизвестным. Да, она сразу, как только увидела червонцы, решила, что они должны принадлежать именно ей. Нет, нет, они уже её! Есть для них безопасное место: подвал дома. Они попадут в хорошую компанию своих собратьев – таких же, но разного достоинства. И теперь вновь жизнь дала ей шанс дополнить своё богатство. Владимир сам предал ей их, эти червонцы! Но разве от этого они ей будут менее дороги, чем другие? Нет! О родном своем сыне Павле она будет думать чаще, именно для него она их складывала эти бумажки с портретом Императора.

– Ну, почему не слышу от тебя ни слова? Онемела от радости? – пригубив красного вина из бокала, насмешливо спросил Владимир Караулов.

Татьяна Ивановна больше для порядка, чем по своему душевному состоянию, решила слегка поломаться.

– Владимир, откуда у тебя столько золотых? – спросила она и с деланным страхом посмотрела на окна.

– От прежней жизни, матушка, от неё родимой – хладнокровно ответил он.

– Но ведь они почти новые!

– Ну, значит, от новой жизни.

– Владимир, я ведь серьезно. Он встал, обошел стол, положил руку на плечо своей подруги, прищурил глаза и с усмешкой произнёс:

– Татьяна, я тоже серьезно: это тебе и всё.

– Да, но я…

Татьяна, успокойся! – повысил голос Владимир Караулов. – Вспомни, кто рядом с тобой! Ведь я, душа моя, немного, позволь так выразиться, тебя знаю. Мне давно известно, что ты копила червонцы, да и не только их, что ты их хранишь… как и я и все, похожие на нас… Хранишь для того дня, когда… одним словом, тебе и так все ясно.

Спрячь их, и знай, что я никогда бы не расстался с ними, если бы не необходимость. – Сказал он, ударив себя ребром ладони по кадыку, который своими размерами выходил как бы наружу из-за белоснежного воротника рубашки.

– Вообщем, спрячь! Ну, а теперь спать, Татьяна. Сегодня я решил, несмотря, на свои привычки, остаться у тебя. Спокойной ночи!

Он поцеловал руку хозяйке, слегка зевнул, снял пиджак и медленно стал развязывать галстук.

Что оставалось делать Татьяне Ивановне? Она подумала, что ей лучше всего быть покорной. Она улыбнулась и добродушно упрекнула Владимир Караулова.

– Какой ты скрытный, Владимир! Сколько лет знаем друг друга, и ты ни разу не сознался, что имеешь такие ценности!

– «Ни разу»!.. В моем положении, дорогая, если хоть раз дашь промашку, конец. Я о многом не имею права проговариваться. А ты, Танечка, всем прекрасна, но язык твой…

– Не стоит волноваться, дорогой, – утешила Владимира Татьяна, – о твоем подарке никто не узнает.

– Будем надеяться. Постели мне там. – Он кивнул на дверь комнаты, соседней с той, где Татьяна Ивановна обычно принимала своих клиенток.

Кирпичный, под красной железной крышей дом, замыкавший Луговую улицу, погрузился в глубокий сон. До утра здесь не произошло ничего, что было бы достойно внимания.

В числе екатеринбургских клиентов и клиенток, пользующихся услугами Татьяны Ивановны, были женщины двух категорий: так называемые «гости», то есть те, что приехали сюда из других областей страны после революции в России, и «коренные» – жители Екатеринбурга. И те, и другие были разнообразны по своему составу. Во второй категории, в категории «коренных», преобладали давние заказчицы Татьяны Ивановны – екатеринбургские врачи, профессора, директора и инженеры заводов, актеры и музыканты, и жены тех не умирающих и в наши дни финансовых ловкачей фармацевтов, кто умеет делать деньги на болезнях.

Первая категория, категория так называемых «гостей», состояла частично из жен некоторых отставных офицеров, обосновавшихся на старости под теплым екатеринбургским солнцем, и военнослужащих, расквартированных в Екатеринбурге и его окрестностях.

Татьяна Ивановна бессовестно обирала всех. Многие это отлично знали, но что поделаешь! Никто в Екатеринбурге не способен сделать это так, как Татьяна Ивановна! Никто не придумает такого варианта, какой легко могла предложить она! От клиенток у Татьяны Ивановны не было отбоя. Бывшей монашенке Галине пришлось завести специальную книгу, на страницах которой она «ставила на очередь» тех, кто обращался к Татьяне Ивановне за помощью. Некоторые клиентки, те, кому хотелось как можно скорее необходимы были лекарства, «добытых» руками Татьяны Ивановны, вынуждены были не только дорого платить, но и прибегать сверх платы к разного рода ухищрениям:

Татьяны Ивановны приносили в подарок редкой расцветки перчатки, ювелирные безделушки. Ей устраивали по своей цене отрез какой-нибудь необыкновенной шерсти, новейшей модели туфли, дефицитную цигейку. И все это делалось в надежде заслужить её особое расположение. Все знали, что она имеет допуск к складам с лекарствами, оставшиеся здесь ещё со времён Первой мировой войны. И все знали о её близости к новой власти. Комиссары тоже иногда болели.

Утро следующего дня было воскресным. Но и в этот день ей не было покоя. С восходом солнца в ее дом потекли клиентки. Одна за другой они осаждали плохо выспавшуюся, еще не одетую и не причесанную, в халате и домашних туфлях, сильно надушенную. И все они, подобострастно улыбаясь, робко и нежно спрашивали: «Готово?» Всем она отвечала одно: «К великому сожалению, еще нет. У меня в последние дни сильно болит голова, на стену лезть хочется». Клиентки и клиенты не обижались, не отчаивались, не злились. Они делали вид, что верили ей. Сегодня не готово, так будет готово завтра. Можно потерпеть немного. Но хорошо, если только один день, а вдруг… Одна из клиенток решила задобрить Татьяну Ивановну и выложила ей все субботние новости: какой доклад был в Совете. Кто приезжал из штаба Военного округа, кто из военных получил благодарность в приказе за выполнение задания. Татьяна Ивановна, дымя сигаретой, слушала словоохотливую заказчицу. Но вскоре ее болтовня надоела. Сказав, что заказ будет обязательно готово завтра, Татьяна Ивановна бесцеремонно выпроводила жену одного из известных представителей военного отдела товарища Хохрякова на улицу.

Вернувшись в дом, Татьяна Ивановна приказала Галине закрыть калитку и всем страждущим отвечать, что её нет дома, будет после обеда, если не позже.

Заглянув по пути в зеркало, уверенная, что в ее распоряжении все воскресное утро, она со спокойной душой подошла к двери, за которой спал Владимир Караулов, легонько постучала и нараспев спросила своего близкого и родного ей человека, спит он или не спит, можно ли к нему войти. К удивлению и огорчению Татьяны Ивановны дверь распахнулась, и перед нею предстал ее друг в таком виде, на который она никак не рассчитывала. Он был уже в костюме, а в руках держал свой неказистый чемоданчик.

– Ты куда, Володенька? – встревожилась хозяйка.

– Дела, Танюша, дела!

– Какие же у тебя дела в воскресенье, ты же сегодня не работаешь в магазине?