ничем не лучше дом. Я, помню, даже
как мы переезжали, как подсажен
я был на кузов, как стучал ногой
по борту грузовой машины, вскоре
был снят с нее, и вот уже носить
все стали мебель, скарб, потом грузить
все это в кузов, я же на заборе
стоял, рукою в варежке держась
за крашеный штакетник и вертясь.
27
Стемнело. Помню, в сумраке осеннем
груженую машину, как борта
с трудом закрыли, рядом суета:
кто где садится: в кузове поедем
или в кабине?.. Я не помню, как
решилось дело, помню, что пешком я
шел темной ночью, земляные комья
и камешки, свой убыстряя шаг,
носком ноги нечаянно толкая;
со мною мальчик шел; мы шли болтая.
28
Вдоль улицы стояли фонари
нечастые, что свет кругообразно
распространяли, и как будто маслом
подсолнечным обрызган был внутри
окружности любой предмет: будь это
земля иль ствол черешни, иль трава
засохшая, машина иль дрова,
накрытые клеенкой; лаял где-то
порою пес в застывшей тишине,
и было чудно и тревожно мне.
29
Конечно, вспоминая те мгновенья,
все образы мерцают, лишены
динамики они, они видны
скорее как в одном стихотворенье
у Фета безглагольном, где суть все
лишь серебро и колыханье, я же
даю возможность парке свою пряжу
прясть в своем тексте для того еще,
чтоб развернуть всю статику мгновенья
во времени, придав ему движенье.
30
И все-таки хочу я передать
мгновенный образ… Вот такое вроде
противоречье… Но уже подходит
герой, ну то есть я, туда, где мать
волнуется и ждет, мол, где Олежка
запропастился… Я не помню как
мы добрались: провал, кромешный мрак