Ловцы человеков

– Боже упаси! Все подобия в этом мире безнадежны. Но смотри на манеру держаться, приемы удержания внимания зала, работу со зрителем. Подумай, что людей удерживает в зале и заставляет приглашать сюда своих знакомых.

На сцену к стоящему микрофону вышла женщина средних лет с отрешенно-тоскливым взглядом, сделав молчаливую паузу, заговорила о том, что провидец Святослав – явление уникальное в мире Божьем и сама благодать, открывающая нам глаза, которая снизойдет на каждого, укрепившегося смиренным пониманием слов его. Свои истории произнесли и несколько осчастливленных провидцем товарищей.

Когда же вышел сам прорицатель, Игорь и Антон обменялись разочарованными взглядами: вместо ожидаемого ими седовласого колоритного старца с просветленным взором и добрым рокочущим голосом волхва появился безбородый худой темноволосый мужчина. Внешность явно не соответствовала имени. Одет мужчина был в обычный темный костюм. Взгляд его был острым и перебегающим с одного человека, сидящего в зале, на другого. Но голос был четким.

– Каждый из нас пришел из вечности и вернется в вечность, день его – это миг между вечностями. Кто знает, насколько он близок к вечности? Вечность, приближающаяся к каждому, уже вершит суд свой. И с ужасом узнаешь ты тот миг, когда коснется она тебя и отрешит от дел земных в наказание. Каждый уйдет в вечность, потому что каждый достоин наказания. Зло, совершенное семи поколениями предков человека, смотрит на него из вечности. И зову вас: познайте со мной то, что глядит на вас и судит вас…

Взгляд Святослава по-прежнему пронизывал одного человека за другим, на лице не выражалось никаких эмоций, но руки его словно гипнотизировали, в такт словам указывая плавными движениями на главное в каждом предложении, в каждом тезисе речи. Казалось, говорящий дирижирует сидящим в зале людям, заставляя их согласно кивать головой и запоминать самые яркие из выражений. Речь была плавной, текла неостановимо. Провидец излагал свое учение о воздействии на человека вечности, которая выпустила его из себя прожить жизнь, но следит за ним, посылая ему горести и радости по мере заслуг и грехов его самого и его предков.

– Говорю вам истинно: нет ни одного поступка человека, укрывшегося от вечности. И кто из предков должен держать ответ за настигшие вас несчастья и отведанное вами горе – вам неведомо, – говорил провидец. – Но открывается тайное немногим. Откройте и вы глаза на угрожающее вам. Ибо вечность смотрит на вас, всегда готовая поглотить обратно, и воздает каждому то, что принесли в эту вечность семь колен предков его. Знаю и вижу, что каждый обречен, но каждый может и во всеоружии встретить грядущие к нему беды…

Речь его становилась все быстрее, порой прерывалась, немного путалась, но слова срывались по-прежнему одно за другим. Святослав сам вдохновлялся от возможности говорить. Быстроту и вдохновенность речи нельзя было объяснить только актерским мастерством, создавалось впечатление о сверхъестественных способностях говорящего. Или о том, что речь заучена, как молитва, или о том, что говорящий имеет манию преследования какой-то навязчивой идеей. В зале воцарилось тягостно-испуганное ожидание.

Но речь провидца оборвалась неожиданно, и в ту же секунду на сцену вышла, видимо, стоявшая наготове та женщина. Она кивнула говорившему, и тот устало ушел со сцены.

– Пока Святослав готовится к непосредственному общению с вами, я тоже подготовлю вас. Да, действительно, каждый из нас обречен, со Святославом не поспоришь. Но то, что совершает этот человек, практически всегда объясняется только чудом. Поэтому даже те, кому он помог отвести от себя несчастье, иногда малодушно отказываются верить в свое спасение. Но чудо случается с теми, кто обращается к Святославу, с теми, кто не раз приходит за словом его, – со вздохом произнесла она и посоветовала лучше узнать о провидце с помощью написанных исследователями феномена Святослава книг, содержащих его проповеди и описания явлений чуда провидения. При этом объяснила, что прочитать книги следует уже ради того, чтобы знать, как обратиться к провидцу на следующем сеансе. Потом начала читать снова записи благодарностей от тех, кто был спасен от ужасных несчастий пророчествами Святослава, и рассказывать об известных ей случаях ужасных несчастий с людьми, проигнорировавшими пророчества.

В зале между тем вовсю шла торговля. Несколько женщин с покрытыми платками головами обходили зрительные ряды с кипами товара.

– Да, это вам не у бабок отложенные на похороны деньги выманивать, сотрудником соцстраха прикидываясь… – сдержанно прошептал Игорь, – Кто такие книги пишет?

– Кто умеет, тот и пишет. Специалисты находятся, только плати. Окупаемость всего проекта есть, хотя не такая уж большая, – тихо ответил Владимир.

Спустя несколько минут торговля чуть поутихла. Прямо в зрительный зал вошел сам Святослав, нервно прошагал с края от зрительных рядов, резко остановился, метнул взгляд на, казалось бы, первого попавшегося человека, протянул к нему руку и заговорил:

– Прадед твой совершил грех отступничества от друга своего в молодости. Не искуплен грех этот совершившим его, и наказание грядет на два колена в роду отступившегося! И есть тот, кто рад будет посмеяться над согнувшим тебя проклятием, вырвавшимся из чрева вечности! И есть те, кто рад призвать на тебя эти наказания за грех, свершенный не тобой!

Провидец продолжал говорить о наличии злопыхателей, уже подняв вверх обе руки, вытянув пальцы по направлению к почему-то прослезившемуся объекту его речи, которым был согнутый годами седой и очень худой мужчина с молящим виноватым взглядом. Ладони говорившего мерно двигались, словно расставляя акценты во всем сказанном.

– Есть, господи, есть такие… – зашептал пожилой человек.

– Но есть сила, способная разорвать их связь с вечностью и освободить род твой от проклятия, наложенного на предка. И коли сила эта есть у меня, я освобождаю тебя! Прими в руки освобождение свое и знай, что недруг твой, притянувший несчастья твои и готовивший сошествие на тебя проклятия – тот, кто сгинет мгновенной смертью не позже, как истечет год с секунды этой. Прими в руки предвидение мое, и да обменяемся добрыми подаяниями друг другу…

Провидец вырвал взглядом уже через секунду другого пациента – молодую женщину в старой и очень бедной одежде, начал говорить об каре за не рожденных ее матерью детей, которая грозит ребенку этой женщины, пусть, может, и не родившемуся еще. Стал утверждать, что несчастье, которое пережила женщина в минувший год, было предопределено еще до жизни ее. Что есть возможность спасти потомство женщины, если возблагодарить господа за предвидение, разорвать отношения с теми, с кем сейчас общается женщина.

– И не позже как в ближайшие дни спросят тебя: готова ли ты отправиться вслед за теми, кто рядом с тобой? «Нет!» – отвечай им и замкнись в уединении, иначе свершится непоправимое для потомства твоего, – пророчествовал Святослав, словно заряженный какой-то энергией.

Он переходил от одного человека к другому, сковывая внимание зала не столько словами, сколько сосредоточенностью движений рук. Кое-кто из сидящих в зале утирал слезы, были и те, кто тихо покидал зал, не рискнув, видимо, познать, какой ужас грозит им из вечности. В зале появились тем временем снова те женщины в платках, которые, не отвлекаясь на вещание пророка, проходили по рядам, в обмен на брошюры собирая пожертвования на «спасительное служение людям провидца Святослава». Пожертвования сыпались в их сумки.

Неожиданно Святослав встретился взглядом с Игорем, воздев руки, метнулся в его сторону.

– Друг мой, сама вечность смотрит на тебя, и ты само воплощение ее! И не спастись от ее взгляда, можно только самому посмотреть на нее!

Прорицатель, видимо, сильно устал от испытываемого им нервного возбуждения и сосредоточенности. Он на несколько секунд замолчал, учащенно дыша и словно собираясь с силами. Но в этот момент Игорь встал и подошел к нему. Остановился, положив руку на плечо, и, глядя в глаза, произнес:

– Не бойся. Если смерть неизбежна, что изменится от нашего страха перед ней? Даже если все вокруг боятся смерти, никогда не задумываясь о ней, ты всегда помни о ней, но никогда не бойся.

Святослав сразу сник, пропало все его возбуждение. Перед Игорем стоял обычный растерянный человек со смущенным взглядом и повисшими руками. Совсем негромко Игорь сказал еще раз:

– Я освобождаю тебя от страха. Страх – словно сон. Проснись. Тебя ищет не вечность, а твои родные.

Игорь убрал руку с плеча Святослава, вышел из зала на улицу. Прорицатель окинул зал растерянным взглядом, тоже ничего не говоря, ушел за кулисы.

– Вот те раз! – прошептал Владимир и, забыв обо всем, побежал следом за прорицателем. Сидевшие в зале проводили взглядами их обоих, испуганно завертели головами.

– Похоже, кина не будет, киномеханик в отпаде! – заключил для себя Антон и пошел следом за Игорем.

***

Навязчивое ощущение обреченности любого живого существа, зряшности его жизни и ничтожности перед лицом смерти пришло к Святославу после того, как он побывал, проведывая знакомую, в онкологическом отделении областной больницы своего сибирского города. В сознании надолго запечатлелся образ этой девушки, казалось, как раз такой, какую бы смог полюбить и обаять довольно нерешительный в общении с противоположным полом Святослав.

– Полная безнадега, – сказал о ней в своем кабинете старый врач в ответ на вопрос о перспективах лечения, – основная опухоль на всем мочевом пузыре, метастазы в лимфоузлах, печени. Развитие опухоли быстрое, скрутит полностью месяца за полтора максимум.

Врач со вздохом добавил:

– А мы ей этого не говорим! Впрочем, нам тоже никто не говорит, что мы помрем, а ведь помрем… Правда, нам неведомо приближение нашей смерти, так ведь и ей пока тоже… А может, про нас наверху, – врач направил в сторону неба палец, – так же, как мы про нее, все знают? Н-да, вот в чем вопрос…

Минутное философствование бывалого хирурга неожиданно врезалось в память. Святослав стал часто ловить себя на мысли, что встреченные им люди еще не знают о скором и мучительном завершении своего пребывания в жизни, а какая-то высшая инстанция уже дала на это молчаливое согласие. Он стал вдруг панически ощущать всю хрупкость органической жизни и необъяснимость наукой всех ее тайн.

Как странно, размышлял он, какие-то древние неуклюжие ящеры-динозавры, ворочаясь в тине посреди древопапоротников, были так же точно смертны, как та девушка, и даже, пожалуй, более защищены от смерти панцирем из роговых пластин… Зачем же такую огромную гамму чувств может отражать весенний взгляд девушки, если жизнь ее так же хрупка и быстротечна, как жизнь первобытного ящера с мозгами размером с ноготь? Какой смысл в трепете, отчаянии и восторгах человеческого существования, если все это может исчезнуть в следующую же секунду, как жизнь лопнувшей под колесами машины лягушки?

Шли годы. Приходилось видеть, как смерть приходит к ничего не подозревавшим о ее приближении родным и знакомым. С ужасом ощущая всю незащищенность живой материи и не находя иных оправданий для того, чтобы живой и полный сил человек в считанные месяцы или секунды превращался в кусок разлагающегося мяса, Святослав стал все чаще думать о том, что, смерть – это явная плата за чьи-то ужасные грехи. Вероятно, за грехи предков, чьи приметы заметны в характере и поступках потомка.

Он стал болезненно чувствовать, что существует еще какая-то связь с предками, кроме физиологического наследования, отказываясь верить в то, что невидимый глазу сперматозоид может нести себе коды к такому огромному количеству склонностей, предрасположенностей и прочих свойств человеческой натуры. Несоответствие краткости и хрупкости жизни одного индивидуума и вечности и обновляемости течения всей биологической жизни на планете потрясало его своей жестокостью.

Размышления углубляло одиночество его взрослой жизни. Все чаще он стал просыпаться среди ночи со стучащей в голове мыслью об обреченности жизни уже от того, что нет в ней никакого особого смысла. Казалось, сама вечность заглядывала в окно, чтобы испугать маленького человека своим безжалостным взглядом.

Однажды он не удержался и начал говорить об этом. «О чем задумался?» – спросил его как-то коллега по работе и был напуган словесным потоком, вдруг полившимся от Святослава. Тот залпом выговорил все терзавшие его мысли и осекся, почувствовав, что говорил слишком долго и горячо. В дальнейшем он сохранил такую манеру «выговариваться» и всегда неожиданно осекался минут через десять с чувством неловкости.

На работе заметили странности в поведении Святослава. Кто-то предложил ему обследоваться у врача. Это вызвало у него испуг, как будто кто-то собирается отнять все то, что он с таким трудом вызнал. Ему захотелось делиться своими мыслями с другими, пока еще не поздно… Видимые им скопления людей до боли обостряли это чувство. Без цели шагая наедине со своими мыслями по городу, он оказался на вокзале, где начал вести речи перед сидящими в зале ожиданиями людьми. Спустя какое-то время он, уже сам плохо понимая, как это вышло, оказался в идущем в Москву поезде.

В Москве его тоже манили к себе вокзалы, где люди, как казалось Святославу, ждут чего-то большего, чем приближение времени посадки на поезд. Он стал стараться достучаться до каждого, кто обращал к нему лицо. Боясь людей и неожиданно осознав, что от любой агрессии защищает ответная агрессия в форме предсказаний угрозы и обещания ее предупреждения, он говорить как предсказатель и провидец.

Через несколько дней после своего появления в Москве он попался на глаза Владимиру. Случайно проходя мимо, тот остановился и внимательно стал слушать свежеиспекшегося провидца. Почувствовав, что провидец говорит то, что с трудом хранит в себе, а не играет свою роль по одной из разработанных схем, как это делают чаще всего цыгане, промышляющие подобным ремеслом, Владимир сразу предложил Святославу проехать с ним, выразив величайшую заинтересованность пророчествами.

Стоявшая недалеко от Святослава пожилая страшноватая на лицо цыганка в огромном разноцветном платке решила, что мимо идет богатый по виду клиент, купившийся даже на такого бездарного по сравнению с нею болтуна. Когда Владимир со Святославом проходили мимо, она сделала шаг навстречу им, с усталым устремленным вдаль взглядом спросила:

– Который час, скажи, добрый человек.

– Двенадцать, – быстро и вежливо ответил Владимир.

– Хороший ты человек… – с призывом и жалостью произнесла цыганка.

– Спасибо.

– Но враги твои не дремлют. Это они… – с участием в голосе начала разыгрывать один из вариантов работы с клиентами цыганка.

– Хрен на них! – отрезал с улыбкой Владимир, даже не подумал замедлить шаг и потянул за рукав Святослава.