Повестка в монастырь

– Пора, – сказал Михаил. – Слышишь, отче, помолись за меня. Ты все-таки ближе к Нему.

– Все мы к нему одинаковы. Но я помолюсь. Конечно, помолюсь.

– А знаешь, отче, я здесь совершенно перестал бояться смерти. Да и мытарствами меня не запугаешь, хотя, может, это и неправильные мысли. Но когда ко мне подступят бесы со своими списками, я скажу: закройте свои блокноты, ребята. Про свои грехи я могу рассказать даже больше, чем у вас написано. И я раскаиваюсь не только в них, но и во всей своей жизни. И мне очень за нее стыдно. Но я знаю, что меня оправдает: оказывается, вся моя жизнь была Дорогой к Богу. И ему одному меня судить. А в рай мне и не надо. Мне бы где-нибудь рядышком, на порожке посидеть…

Кораблик с шумом подошел к берегу, опустилась аппарель, и люди поспешно стали вбегать на палубу.

Я широко перекрестил уходящего. Конечно, я помолюсь за раба Божьего Михаила.

Но результат мне, к сожалению, был уже известен.

За спиной Михаила стояла Тень. Она всегда приходит перед смертью. Я почувствовал ее, когда еще подходили к пристани. А здесь под лучами солнца она стала еще более заметной.

Я долго стоял на берегу, провожая взглядом уходящий корабль. Свежий морской ветер дул в лицо, охлаждая разгоряченное под солнцем лицо. На горизонте далеко замаячила дымка, означающая приближение дождя. Надо было спешить в монастырь до наступления непогоды. Тем более, что в Карее нужно решить еще кое-какие дела.

Краем глаза я увидел, как сбоку появилась Тень.

Она застыла рядом со мной, не двигаясь, тоже провожая паломников.

– Неужели ничего нельзя сделать? – Спросил я.

– Через год он станет заместителем генерального директора. – Словно продолжая начатый разговор, сказала Тень. – А потом и генеральным. Он, действительно, хороший инженер. А через полгода пойдет на обман, чтобы повысить курс акций. Махинация вскроется, делом займется прокуратура и, чтобы уйти от позора, он закончит жизнь самоубийством. А этот грех, как ты знаешь, не прощается. Что остается делать?

Я вздохнул, поднял с земли котомку, перекинул через плечо.

– Тебе, конечно, виднее!

Я повернулся и пошел в гору к ожидавшей меня машине. Надо было успеть еще многое сделать.

Но, самое главное, помолиться за раба Божьего Михаила.

В поисках старцев

… Камень покатился с горы вниз, увлекая по насыпи груду мелкого щебня.

– Держись! – Прокричал Игорь.

Я схватился за протянутую руку и тем самым остановил свое падение.

Твердый и прочный на первый взгляд наст оказался предательски ненадежным. Торчащие из осыпи камни при малейшей нагрузке на них скатывались вниз, не желая быть опорой.

Сверху Сергей бросил веревку. Я тут же ухватил свободный конец и перемотал его через руку.

Уже кое-что!

Теперь можно было передохнуть. Я тяжело дышал, и мой хрип, казалось, эхом отдается в скалах. Внизу до сих пор слышался шорох и стуки от падающих камней.

– Нужно взять левее, – сказал Игорь. – Видишь, там площадка. И валуны гораздо больше. По ним и спустимся.

Я кивнул. Другого пути, действительно, не было. Если спускаться здесь, то все вместе свалимся с огромной высоты прямо в море. Оно с угрозой синело далеко внизу.

– Отдышались? – Прокричал сверху Сергей. – Нам нельзя задерживаться. Скоро темнеть начнет.

– Страхуй! – Бросил я Игорю и перевернулся на живот. Левой ногой уперся на кусок скалы и рывком перебросил на нее вес тела.

Порядок! Теперь более-менее устойчиво.

Затем осторожно перебрался по камням, помогая себе руками.

Сверху напряженно наблюдали за моими действиями товарищи.

– Ну, как? – Крикнул Игорь.

– Нормально! Можно двигаться! Давайте следом!

Я прошел еще дальше. За мной, подстраховывая друг друга, спустились Игорь с Сергеем.

Заветная площадка оказалась дальше, чем на первый взгляд. В горах это так и бывает. И когда мы до нее добрались, совершенно выбились из сил.

Но наши усилия были вознаграждены. Площадка оказалась довольно вместительной, чтобы разместиться на ночлег. Палатку поставить, конечно, невозможно, да и о костре на таком ветре следовало забыть, но залезть в спальник и забыться чутким сном, для нас уже было пределом мечтаний.

Расположившись, мы стали вытаскивать консервы, хлеб, завернутый в целлофан, пластиковые бутылки с водой. Хотя аппетит от усталости отсутствовал напрочь, силы поддержать было нужно.

– А вовремя мы эту площадку заметили, – сказал Игорь, глядя в темнеющее безбрежное море. – Еще немного, и я не знаю, как бы мы спустились.

Я глянул вниз. До ровного участка земли еще достаточно далеко, а сумрак уже заполнял пропасть.

– Говорил же, по тропинке надо идти! – Игорь вздохнул. – Теперь здесь застряли!

– И что бы ты увидел с тропинки? – Сергей меланхолично жевал черствый хлеб. – А так пещеру нашли.

– Которая оказалась пустой!

– Но кто-то же раньше жил!

– Конечно, кто спорит?

Мы замолчали. Поддерживать разговор не было ни сил, ни желания. Да и поднявшийся ветер не прибавлял настроения. Потихоньку стали укладываться на ночлег.

Эту пещеру мы обнаружили совершенно случайно. К ней не вела ни одна тропа, и обнаружить ее можно было только случайно из определенного места снизу. Да и то, если присматриваться.

С побережья подняться показалось нереальным, и лучшим вариантом мыслился спуск сверху. Что тоже потребовало колоссальных нервов и здоровья. Мы убили почти полдня, чуть не свалились с обрыва и устали до дрожи в ногах.

В пещере, действительно, раньше кто-то жил. Причем, судя по всему, давно. Пожелтевшие от времени иконы взирали на нас со стен блеклыми выцветшими квадратиками, сбоку стояла грубо сколоченная кровать. Тут же находилось что-то наподобие стола, выдолбленного прямо в скальном грунте. Полки хранили остатки истлевших припасов. И больше ничего.

Как добирался до пещеры тот, кто здесь обитал, неизвестно. Тем более, зимой и в непогоду. Если три здоровых мужика с навыками альпинизма проникли сюда с таким трудом, подвергая свою жизнь опасности, а тело – запредельным нагрузкам.

Но, главное, пещера оказалась пустой, поэтому все наши труды пропали напрасно.