Чернокнижники

Алиса, в свою очередь, сошлась куда больше с Эдом. Они вместе бегали, занимались спортом, дрались, вызывали адских гончих и стравливали их друг с другом, а затем шли играть в икс-бокс. Оба терпеть не могли чтение и не желали тратить время на зубрежку песен на языке чар. Да и сам язык учить они не хотели и, просто запомнив наиболее могущественные заклятья, валяли дурака.

Я тихо скользил в тёмных одеяниях по двору, но остановился у гаража, прячась в тени. Там Эд весь день пытался починить свой мотоцикл. Сейчас транспортное средство снова было на ходу, а он изумлялся, откуда Алиса знает, как работает это чудо техники.

– Бывший научил меня кататься.

– Куда он делся? – уточнил Эд, играя перед зеркалом своими мышцами.

– Он меня отвлекал от биатлона. К тому же связался с плохой компанией.

– Как тебе новая винтовка?

– Прекрасно. Как ты смотришь на то, чтобы прокатиться? Кто последний придёт к финишу, тот призывает водяного мыть посуду.

Я двинулся дальше, сжимая в руках целую кипу чёрных книг. Миновав небольшой парк из клёнов с красными листьями, я подошёл к маленькому озеру, у которого сидел Пётр.

– Я тебя обыскался! – недовольно заметил я.

– Правда? – рассеяно спросил он, глядя на двух крыс, черную и белую, которые бегали рядом с ним. Как оказалось, мы могли подчинять любых животных, каких только пожелаем. Исключение составляли лишь наделенные разумом существа, в том числе люди.

– Ты чего такой расстроенный? – спросил я, заметив, что Пётр явно не в духе.

– Да так, один эксперимент опять не сработал. У меня умерли уже третьи «инь» и «янь», – он грустно почесал белую крысу за ушком. – Остались только эти. Когда и они погибнут, мне понадобится ехать в зоомагазин.

– Нам вроде нужно отправится за тем артефактом, в котором запечатана суккубка. Когда отправимся?

– Когда вы будете готовы подчинить её. Сеты, снарды и пушары отнюдь не те существа, которые тренируют волю. Попробуй пикси, я использовал их в битве с синими адскими гончими.

– Я думал, это феи.

– Нет, это были пикси. И ими могу управлять только я. Даже отец не мог этого делать. Червями тоже полностью управляю только я. Поэтому именно я лечил Алису.

– То есть сложнее управлять большим числом маленьких существ, чем одним крупным?

– Именно, – кузен задумчиво взял камень и кинул его в воду, по ней тут же побежали круги, исказившие наши изображения.

– Я хочу сражаться, Пётр! Как ты и Эд! Я хочу убить тех, кто виновен в гибели моей семьи. Так что научи меня управлять пикси!

– Ты знаешь, как умерла моя мать? – неожиданно спросил мой учитель.

– Нет, – не понимая, к чему он клонит, я поправил очки и внезапно почувствовал неловкость. Обычно кузен не любил разговаривать на подобные темы. Но сейчас он был крайне подавлен провалом.

– Она погибла из-за отца. Он пытался научиться контролировать рой пикси, но не смог, и они сожрали её живьём. А я за этим наблюдал. Обездвиженный, чтобы не привлечь их внимание, я смотрел, как она умирает, и ничего не мог сделать, чтобы помочь.

– Тогда зачем ты их используешь?

– Когда я впервые их призвал и покорил, я видел боль в глазах отца. Как будто я воткнул кинжал в его сердце, – Петр улыбнулся, словно некая приятная мысль развеяла его дурное настроение. – Отец был виноват в её смерти, так что в память о его ошибке я почти всегда призываю именно их.

– Но он же не хотел… – начал я.

– А мне плевать! Знаешь, если честно, меня сжирает зависть. Я хотел бы иметь семью, как твоя, и вырасти вне этой войны. Я убивал уже с детства. Для меня человеческая жизнь стоит дешевле бутерброда, – он улыбнулся. – Хотя куда больше я завидую твоим возможностям. Вы с сестрой можете использовать сразу два вида магии. А Эд укреплён магической кровью. Его мать, когда была беременной, пила кровь демонов и адских гончих. Его иммунитет намного сильнее моего. Да и магия тоже мощнее.

– То есть, ты самый слабый в семье? – удивился я.

– Да. Моя мать была обычной секретаршей – ни магии, ни выдающихся интеллектуальных способностей. Отец спас её, и она увлеклась им, как увлекаются супергероями. Хотя сама она не отличалась ни красотой, ни умом, её упорство и постоянная занятость отца, который вёл войну в одиночку, сделали своё дело.

– Ты любил её? Наверное, больше всех… Я тоже любил маму. Она была доброй. Отец мало обращал на меня внимания. Он всё время говорил об Алисе. Какое она выиграла соревнование, что о ней сказал тренер. Меня он любил, но ей он гордился. А мама… понимаешь, ей было неважно, сколько у сестры медалей. Ей было неважно, что она может в будущем войти в Олимпийскую сборную! Ей был важен я. Она спрашивала, что я читаю. И в детстве за каждую прочитанную книгу давала овсяное печенье. Оно было такое большое… – я показал руками размер. Пётр улыбнулся мне и потрепал по голове. – Ты так и не ответил на мой вопрос, – заметил я.

– Я любил мать. Любил и ненавидел. Так же, как и отца. Так же, как и… – он замолчал и нахмурился. Видимо, он настолько расслабился, что сболтнул то, чего не хотел говорить.

– Так же как кого? Меня?

– Нет, не тебя. Так же, как тех, с кем мы воюем, – он вновь надел холодную, бесстрастную маску. А крысы в его ногах, которые только задремали, проснулись и оскалили зубы.

– За что ты ненавидел мать? – поинтересовался я, понимая, что перехожу некую незримую грань.

– Она была серой мышкой, если можно так выразиться, – просто пояснил он, взглядом заставляя одну из крыс скорчиться от боли и запищать. – Зачем ты пришёл?

– Я кое-что нашёл для тебя. Помнишь, ты рассказывал о магии, которая является чем-то вроде приготовления зелья и которая доступна всем.

– Пентаграммы? – с любопытством уточнил Пётр.

Маска бесстрастия спала с его лица, а глаза зажглись живым интересом.

– Вот эти книги. Здесь есть несколько упоминаний.

Кузен бережно принял чёрные бархатистые книжонки и ласково погладил их по обложкам.

– Я крайне благодарен тебе, братец. Ты помог мне с моей научной работой.

– Зачем ты вскрываешь тела и убиваешь крыс?

– Видишь ли, не всё было изучено до войны заклинателями и владыками стихий. Мы не знаем всех аспектов нашей призывной магии. А после того, как дед прихлопнул всех из нашего вида, ещё больше знаний кануло в лету. Эти книги – единственная информация о способностях, которыми мы владеем.

– Почему они из чёрного шёлка, а надписи делаются кровью?

– Магией обладают лишь кровь и плоть. Мы пишем кровью потому, что одним из условий языка чар является кровь. Эти тексты не могут быть написаны ничем иным. А чёрный цвет – это официальный наш цвет. У зачарователей – серебряные книги. А у повелителей стихий – красные, синие, зелёные, серые и жёлтые соответственно. По крайне мере, такие правила были до начала войны, когда мы существовали в мире.

– Почему их так приятно держать в руках? Я испытываю наслаждение, когда касаюсь страниц.

– Это в нас генетически заложено. Именно по этой причине ты наверняка предпочитал обычную книгу интернет-источнику.

– Классно! – я взял камень и кинул его в озеро. – Когда я буду готов отправиться за артефактом?

Пётр не ответил, он перелистывал книги, а затем решил.

– Мы можем поехать за нашим супероружием хоть сейчас.

– Правда?!