– Потом расскажу, Оля, – Мельгош набрал номер Управления.
Дягилев отозвался сразу:
– Ты, Марк?
– Да.
– Давай сюда срочно.
– А что стряслось?
– Да стряслось, – Дягилев некоторое время сопел в трубку. – Эти уроды из следственного изолятора упустили-таки Тернера.
– Как – упустили?
– Да так. Плетут невесть что. Вроде того, что он просто расплылся в воздухе. Как фантом эдакий, знаешь, сизым облачком. Пальбу подняли…
Дягилев еще что-то говорил, но Марк не слушал его.
"Расплылся… – отрешенно подумал он. – Ведь говорил в бреду что-то такое. Ну да, когда энергия кончится… Именно расплылся… Боже мой… Белка чужая?.. – Ему даже в голову не пришло усомниться в том, что он услышал, всё как-то вдруг улеглось, естественно и легко, помимо и против его воли. – Белка – чудище?.. Но ведь Тим говорил, что это у всех нас… Ну да. Мы все?.. Чудища… Чу-ди-ща?.."
Из кухни донесся звонкий, рассыпающийся горстью бисеринок по мраморному полу, Белкин смех…
ИСТРЕБИТЕЛЬ
Сверху, с седловины, нависавшей над вертолетной площадкой, скатился вязкий бархатистый гул.
– Что это? – спросил Кобцев.
Сергей прислушался.
– Наверно, какой-нибудь ледник трещит. Разогревается после ночи.
Они подошли к краю круто обрывавшейся площадки и остановились, опершись о перила.
– Пятно, Арсений Никитич? – спросил Сергей.
– Да. Восьмое щупальце. Где-то в районе третьего-четвертого сегмента. Точнее трудно сказать, это щупальце только начали осваивать.
Сергей помолчал, обдумывая слова Кобцева.
– Понятно, – сказал он через несколько секунд. – Есть какие-то особенности?
– Как сказать… – не сразу ответил Кобцев. – Помнишь, в прошлый раз я говорил, что обнаружен труп в комбинезоне истребителя? Так вот, за последний месяц нашли еще двоих, тоже истребители, одного у нас, под Воронежем, другого в Австралии. Убиты тоже выстрелами в спину и, как показала экспертиза, из одного и того же оружия, похоже, карабина калибра семь-пятьдесят две. Если, конечно, не какая-нибудь экзотика. Вот. А самое главное, экспертиза показала, что убиты эти двое были практически одновременно, в нашем времени, разумеется, во времени Реальности. Сам понимаешь, выстрелить из одного и того же оружия одновременно в двух разных местах Реальности невозможно. А истребители парами не ходят.
Кобцев вдруг замолчал и словно забыл о Сергее, уйдя в собственные мысли.
– И что? – спросил Сергей, подождав с минуту. – К чему вы это, Арсений Никитич?
– Мы у себя уже по-всякому прикидывали, – заговорил Кобцев так, как будто не останавливался, – и выходит, что все это, хотя бы в принципе, можно объяснить, если допустить, что где-то есть обитаемая "ловушка". Если помнишь, такие решения для модели получали.
– Туннельный эффект?.. – не очень уверенно спросил Сергей.
– Совершенно верно. Кто-то случайно попал в "ловушку" и может убивать истребителей, а трупы выталкивать наружу.
– Зачем убивать-то?
– Ну, например, чтобы самому остаться жить.
– Там, в "ловушке"?
– А что? Скажем, вернуться в Реальность он не может – слишком больно, а "ловушку" структурировал он сам и, следовательно, худо-бедно может там существовать.
– Не знаю… – с сомнением качнул головой Сергей. – Уж очень… Как минимум он должен знать о свойствах "ловушек". По крайней мере, то, что они исчезают при выходе из них и, значит, истребители ему опасны. Но тогда зачем выталкивать трупы? Они ведь тоже информацию из "ловушки" выносят. И потом…
– Погоди, Сережа, – остановил его Кобцев, – вопросов действительно много, кто спорит. В конце концов, и модель с "ловушками" вовсе не единственная. Надо просто иметь в виду то, что я сказал.
– Вы думаете, это может быть как-то связано с новым Пятном?
– Может… – Кобцев помолчал. – Видишь ли, туда уже ходил истребитель. Погиб на входе.
– Где-нибудь наследил?
– Наследил. И… В общем, оставил письмо.
– Письмо? – удивленно переспросил Сергей.
– Да. И, понимаешь, информативность письма такая – мы посчитали ее, – что он по-прежнему мог сравнительно легко входить в пустые "ловушки", но непременно погиб бы при встрече с обитаемой. Очень тщательное письмо, он очень точно повысил свой информационный вес в Реальности. Намеренно повысил… Если, конечно, мы чего-то не путаем, – добавил Кобцев, помедлив.
– Намеренно?.. – Сергей выпрямился. – Погодите, Арсений Никитич, я что-то не соображу. Даже если верна модель "ловушки", какая разница, обитаемая она или необитаемая? Реальность-то та же.
– Все верно, Сережа. Реальность та же, – Кобцев словно бы не заметил напряженного движения Сергея. Несколько секунд он молча рассматривал строения древнего тибетского монастыря на противоположном пологом склоне лощины. – Реальность-то та же, – повторил он, – инерции у "ловушек" разные. При входе в обитаемую приходится преодолевать не только инерцию Реальности, но и инерцию собственной структуры "ловушки", ты-то должен в неё вписаться. Инерция эта, понятно, не бог весть какая, но ее хватает, чтобы возникла вилка.
– Вот как?.. – Сергей помолчал. – Но погибнуть-то он мог и по любой другой причине, верно? А если там вообще не "ловушка", а, скажем, "мешок", или "зеркало", или еще что-нибудь – моделей-то много?
– Много… – Кобцев быстро взглянул на Сергея и отвернулся. – Мы пересчитали на всякий случай твой информационный вес, ты должен войти в любом случае. Если, конечно, не наследил.
– Да не должен был, – отозвался Сергей, – здесь никого не бывает.
– Ну да… – рассеянно кивнул Кобцев и медленно, как будто видел впервые, и, как показалось Сергею, неприязненно обвел глазами порозовевшие от утреннего солнца горы, громадные и оттого казавшиеся стоящими совсем рядом. – Тоскливо, наверное, одному, Сережа?.. – неожиданно спросил он.
Сергей внимательно посмотрел на него.
– Что стряслось, Арсений Никитич?
– А что? – Кобцев, словно очнувшись, поднял на него глаза.
– Ничего, просто раньше вы не говорили о посторонних вещах.