Оценить:
 Рейтинг: 3.5

Злая память

Жанр
Год написания книги
2018
Теги
1 2 3 4 5 ... 25 >>
На страницу:
1 из 25
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
Злая память (все книги в одной)
Олег Колмаков

Они учились в одном военном училище, в одной роте. Однако судьба раскидала их по разные стороны линии фронта. Теперь они враги: российский офицер и чеченский полевой командир.В сборник вошли книги:Злая память Книга первая КавказЗлая память Книга вторая Сибирьа так же первые главыЗлая память Книга третья УкраинаСодержит нецензурную брань.

ЗЛАЯ ПАМЯТЬ

КНИГА ПЕРВАЯ: КАВКАЗ

ЭТО БЫЛО НЕДАВНО – ЭТО БЫЛО ДАВНО

Тяжело переваливаясь с боку на бок, машина медленно двигалась по узкой грунтовой дороге. За окнами тяжеловоза открывались все новые и новые пейзажи вековой величественной кавказской природы. Заснеженные горные вершины и бесконечные просторы, в буквальном смысле, завораживали. Да, и кроме них, тут было на что посмотреть. Череда блокпостов; всевозможная военная техника, разбросанная по обочинам все той же дороги и притаившиеся в тени полуразрушенных строений случайные люди, солдаты, офицеры и многое другое. Однако подобная картина могла поразить, воодушевить или, напротив, напугать – разве что солдата-новобранца, впервые въехавшего на территорию Чечни.

Для майора Князева, все эти «прелести» Кавказа и «романтизм» военной обстановки, были привычны и знакомы. Он даже ловил себя на мысли: будто бы и не было вовсе, двух последних лет его мирной, гражданской жизни; будто ещё вчера, он видел эти горы. Потому и охватили его все те же (правда, слегка подзабытые) чувства: тоски и гнетущей обречённости.

Казалось бы, все его нутро, каждая клетка организма, имевшая хоть какое-то отношение к инстинктам самосохранения, противилась этой, далеко не первой командировке в мятежную республику. Ведь как не обманывай ты самого себя, а все ж к войне (пусть и за многие годы службы), один чёрт, невозможно привыкнуть. Приспособиться или сжав зубы, на какое-то время смириться – это, пожалуйста. Но только, не привыкнуть. Потому как, нормальный человек, со здоровой головой никогда не свыкнется с противоестественным, с античеловечным.

Нестандартность данной поездки и, отчасти её абсурдность, прежде всего, заключалась в том, что поехал он на Кавказ добровольно. Тогда как, во все предыдущие чеченские командировки майор отправлялся по долгу службы (читай: не по своей доброй воли). Да, и как, будучи до мозга костей кадровым российским офицером, присягавшим на верность Родине, ты «попрешь» супротив приказа. А впрочем не возникало у Князева и мыслей о каком-либо отказе. Служба, есть служба; а приказ, есть приказ – и обсуждается он, лишь после его исполнения.

Однако настал и тот самый день, когда служба его окончилась, долг Родине был отдан с лихвой, полный взаиморасчёт с военным ведомством произведен. Казалось бы, живи и радуйся жизни…

И, тем не менее, спустя какое-то время наш отставник, успевший давно стать сугубо гражданским лицом, вдруг явился в военкомат. И представьте себе: уже сам, в добровольном порядке инициирует подписание нового, трёхлетнего контракт в наиболее раскалённую точку России.

Военком Жадаев, долго не мог сообразить: чего же, в конечном итоге, хочет от него его бывший школьный товарищ.

– Валера, да ты совсем, похоже, рехнулся? – лишь на третий раз, кое-как разобравшись в нелепой просьбе друга, подполковник вдруг выпучил на Князева свои глаза. – Или жить тебе надоело?

– Серёга, на здании вашего военкомата висит огромный яркий плакат с конкретным призывом на сверхсрочную контрактную службу. Вот и стало мне интересно… Тем ребятам, которые откликнувшись на этот самый призыв, приходят в ваши кабинеты по поводу контрактной службы, ты отвечаешь им в том же духе?.. – усмехнулся майор. – …Дескать: вы, молодые люди, совсем что ли с ума посходили, коль собрались добровольно отправиться в Таджикистан или Ичкерию? Или жить вам совсем надоело?

– Нет. – военком поморщил нос. – Лишь тем, кто мне дорог.

– А остальных, выходит, и на смерть не грех послать? Главное план, по контрактникам выполнить.

– Князь, хорош язвить. – возмутился Жадаев. – Я, понимаешь, с ним по-свойски, по-товарищески. А он зубы скалит. Можно те подумать, это я ту войну развязал, или силком тяну их бумаги подписывать. Тут дело сугубо личное и на сто процентов добровольное.

– Так и у меня, Серёга, сугубо личное. Ты, пойми. Мне позарез нужно туда, где война. – для пущей убедительности, Валерий провел ребром ладони по своему горлу. – Во, как надо!

– Да, почему же, чёрт побери, сразу в Чечню? Давай здесь, в городской черте, к штабу какому тебя пристрою. Или в школу, преподавателем ОБЖ. А хочешь, возьму к себе, в замы. Ты не улыбайся. И в военкомате офицеры служат. Ну, зачем тебе война? К чему рисковать в нашем-то возрасте?

– Нет, спасибо. Уж к чему-чему, а к архивной пыли у меня стойкая аллергия. Да, ты пойми, чудак. Я еду, вовсе не за выслугой, не от безделья и не за острыми ощущениями. Мне нужны «боевые». Причём, в большом количестве.

Серёга, будь человеком, отправь меня в самое «пекло», в самую жопу, на передовую, в штурмовую или там разведроту. Это, в аккурат то, чем я и занимался всю свою сознательную жизнь. Ведь, как совсем недавно выяснилось, ничего другого, кроме как воевать, делать я вовсе не умею. И уж будь уверен, не подведу, не посрамлю родной военкомат.

– Да, кто бы сомневался. Знаю, что прошел ты и Крым, и Рым… – после чего, Жадаев вдруг лукаво подмигнул Валерию. – …А теперь, Князь, давай-ка, на чистоту. С бабой проблемы?

– А причём здесь бабы? – раздражённо переспросил майор.

– Притом, что им… Имею в виду, жен военных. С вами, молодыми отставниками, просто не соскучится. Проблемы-то у вас у всех, в своём подавляющем большинстве, одинаковые. В начале, спешите с армией распрощаться, деньки до своего увольнения в запас подсчитываете. Уверены, что на вольных хлебах, вам тут мёдом намазано; что все двери перед вами открыты. Только-только «выслуга» подошла и вы, как один, уже на «лыжах». По обе руки с чемоданами и жилищным сертификатом в зубах. Дескать, нате, принимайте нас героев. И главное, никто из вас не спросит, не поинтересуется: а ждут ли вас здесь?

Тут-то в вашей пост армейской жизни и наступает самый ключевой момент. На авансцену выходят ваши суженные.

По началу, эти терпеливые и ко всему готовые существа, кажутся совсем незаметными. Лишь изредка и очень тихо, однако весьма настойчиво и планомерно они капали вам на мозги, подталкивая офицеров к разрыву с армией. Ну, а потом, когда эти самые «серые мышки», в одночасье вдруг теряют привычный им образ жизни. То есть, госжильё, казённую мебель, армейское довольствие, различные пайки, доплаты и прочие льготы. Здесь-то и превращаются они в самых настоящих хищниц.

Понять их, конечно можно. Перспективы той долгожданной, без армейской жизни казались им настолько радужными и бес проблемными, что встреча с реалиями нашей жизни, в лучшем случае, ввергает их в некую апатию. Да, и кто же потерпит в своем доме, вечно злого и недовольного (хотя, и вполне еще трудоспособного) тунеядца-отставника с мизерной военной пенсией и вовсе не приспособленного к обычной гражданской жизни?

Не за горами семейные ссоры, перерастающие в затяжные скандалы. Через какое-то время, вполне реально начинает маячить и перспектива развода.

Тут-то и бежит ваш брат, ощипанный и оскорбленный, ко мне. Дескать, спасай военком бывшего боевого офицера. Дай хоть какую сносную и не слишком унизительную работу. Не позволь сгинуть мне, военному мужику, в пучине бытовых неурядиц. При этом не забудь, военком, ещё и о том, что мы (как и ты, кстати, Валера), кроме как воевать, ни к чему более не приспособлены.

Думаешь, Князь, я это только что выдумал? Нет, дружище. Подобные судьбы и истории, у меня сплошь и рядом.

– Серёга!.. – с грустью покачал головой Князев. – …А ведь ты, отчасти прав. С Лариской своей, я действительно развелся. Правда, произошло это уже давно. Однако, именно армия и моя служба, сыграли в том разрыве не самую последнюю роль.

– В подробности той истории можешь не углубляться. Повторюсь, ни ты первый, ни ты последний. – Жадаев с улыбкой и сочувствием похлопал Князева по спине. – И это мы ни раз, уже проходили.

– Так ты мне поможешь? – майор пристально уставился в глаза подполковника.

– Уговорил. Так уж и быть, войду в твое положение. К тому же вакансия, словно под тебя, у нас случайно подвернулась. Служба обещает быть не тяжёлой, но весьма ответственной. Как ты и просил, в зоне боевых действий. А значит, с «боевыми».

Окрестности Ведено – это и будет местом твоей будущей дислокации. Не сомневаюсь я и в том, что ты, наверняка, имеешь кое-какое представление о том районе Чечни.

– Да, уж!.. – усмехнулся Князев. – …Удружил. Самый юг республики, сплошные горы. Более гадкого места, пожалуй, и не придумаешь.

– Так ты, Валера, сам напросился.

– Так я и не отказываюсь. Просто, в мозгах моих, не очень-то сочетаются такие противоречивые понятия, как «не тяжёлая служба» и «Ведено». Не уж-то, и в самом деле, за время моего отсутствия, обстановка в Чечне так разительно изменилась?

– Подполковник Лютый!.. – проигнорировав вопрос, Жадаев продолжил. – …Будет твоим непосредственным командиром. Это мой бывший сослуживец и отличный мужик. Мы с ним, около пяти лет в Средней Азии «душманов» гоняли. Потом, его «сослали» на Кавказ, а меня сюда, с группой инвалидности, в военкомы.

Именно Лютый и просил меня подобрать ему серьёзного, с боевым опытом офицера. Сибиряка, без каких-либо московских капризов. Абсолютно уверен в том, что лучшей чем твоя кандидатура мне, один хрен, не найти.

Собственно, именно так, то есть, с протекции своего школьного товарища, майор Князев вновь ступил (точнее, въехал) на территорию некогда Чечено-Ингушской республики. Настолько же знакомой, насколько и чужой.

Дорога неуклонно стремилась вверх. И чем медленнее двигалась машина, тем звук её двигателя становился все более и более громким, переходящим на некий надрыв. Под это монотонное жужжание, в голову майора непрерывным потоком струились всевозможные воспоминания. Конечно же, ему было о чем вспомнить. Ведь в Чечено-Ингушетии Князев побывал впервые ещё в августе 91-го. Будучи лейтенантом, он входил в группу спец сопровождения высоких чинов Генштаба, инспектировавших Северо-Кавказский военный округ.

Будущий майор прибыл в Грозный под прикрытием, то есть, как сугубо гражданское лицо, накануне августовского путча, и провел в городе более двух недель. Благодаря своей чёрной шевелюре, недельной небритости и простецкой одежде, ему не составляло труда затеряться в толпе местных и воочию созерцать, как реагировали жители горной столицы на революционные события, происходящие в Москве.

Первые волнения в Грозном начались уже девятнадцатого числа. Когда по всесоюзным радио– и телеканалам, вместо развлекательных программ, зазвучало «Лебединое озеро», лишь изредка прерываемое заявлением Государственного Комитета по введению в стране чрезвычайного положения. Или проще: ГКЧП. Тогда же, новоявленных комитетчиков, во главе с Янаевым, объявили путчистами, устроившими в стране военный переворот.

В центре Грозного, то там, то тут начали стихийно возникать всевозможные митинги. Народ будоражили сообщения, получаемые из Москвы. Возглавляли те сборища откровенные националисты. Причём, со многими из них Валерию суждено будет встретиться на грянувшей через три с небольшим года, кавказской войне. Будут они: как по одну сторону баррикад, так и по другую.

Ну, а тогда, в 91-м, все они, в едином душевном порыве были вместе. Те самые лидеры неорганизованной народной инициативы, очень скоро объединяться в Общенациональный Конгресс Чеченских Общин. Быстро поменяются и их лозунги. Буквально на следующий день Переворота, митингующие примутся выражать своё недовольство не только Янаеву и компании, но и нынешнему главе Чечено-Ингушской Республики Доку Завгаеву. Последний, и вовсе будет объявлен, не иначе, как предателем чеченского народа.

Однако, лозунги и крамольные выступления разношёрстных ораторов были всего лишь «цветочками». Неприятные мурашки пробежали по спине лейтенанта Князева именно тогда, когда он увидел в толпе митингующих вооружённых людей. Эти нохчи были настроены уже серьёзно…

В те же дни Валерий и услышал впервые для себя имя Джохара Дудаева.

А вообще-то, уже сейчас, возвращаясь памятью в те далёкие дни, Князев не мог не отметить и того, что вся эта стихийность творившаяся в Грозном, показалась ему какой-то неестественной. Как будто была она заранее спланированной, организованной и очень хорошо поощрялась.

Один довольно известный специалист в области психологии и человеческого сознания, как-то попытался раскрыть секреты механизма человеческого запоминания. По его мнению, формула памяти достаточно проста, и на примитивном уровне выглядит она примерно следующим образом.
1 2 3 4 5 ... 25 >>
На страницу:
1 из 25