Непрошеные, или Дом, с которым мне «жутко» повезло. Книга вторая. Жизнь продолжается?

– Я посчитала, что нечего было той прошмантовке здесь делать. Если хочешь, то во мне взыграла женская солидарность. Не забывай о том, что Марта мне, все ещё подруга. Ты б лучше поблагодарил меня.

– Интересно, за что? За какие такие, почести и заслуги? – только теперь мне и стало понятно, что дело было вовсе не в сантехнике. И о том, что никакая машина, ушедшую из моей квартиры проститутку вовсе не поджидала.

– Роббер, ведь ты даже не подозреваешь, чем могла «наградить» тебя та панельная тварь. Он к ней с шампанским, с романтиком.… А она, между прочим, припёрлась сюда с целым «букетом» кожвензаболеваний.

– Ну, конечно. Сейчас можно насочинять все, что угодно… – возразил я, подозревая собеседницу в откровенной лжи. – …Стал бы «подставлять» меня Илья.

– Это ты, о том бандите?.. Он тебе кто?.. Друг, брат, сват? С какой стати ты взялся его оправдывать, при этом вовсе не веришь мне? – в голосе Надьки послышались нотки некой обиды.

– Уж к кому-кому, а к пришельцам не от мира сего, доверия у меня уж точно нет. И, похоже, никогда уже не будет… – усмехнулся я, припомнив совсем недавнее события.

– Зря ты, так. Я, конечно, не знаю в чем конкретно, но этот Илья, уж поверь мне на слово, очень скоро подведет тебя по-крупному.

– Постой-постой!.. – пропустив мимо своих ушей то предупреждение, я вдруг вспомнил и ещё кое о чем. – …Не ты ли, три тысячи у экстрасенса умыкнула?

– А то, кто же… – с хитрецой и некой гордостью за свой смелый поступок усмехнулось привидение. – …По неосторожности, он пиджачок-то свой здесь, в комнате оставил. И кстати, не «умыкнула», как ты выразился,… Что за воровской жаргон? Я сохранила твои кровно заработанные. Под коврик их припрятала. Этакие деньги за маскарад и обыкновенную туфту, даже в самом престижном цирке не платят.

– Не уж-то бородач, и в правду проходимец?

– Ну!.. Кое-какими способностями он бесспорно обладает. И, пожалуй, за его усердие, пару червонцев на обратную дорогу можно было и оставить. Но, увы, мелочи в моих карманах, тогда не нашлось. И вообще. Ты живешь в чужом дом, потому и придержи при себе свои обвинения в адрес реальных хозяев.

– А вот мы сейчас посмотрим: кто из нас настоящий хозяин, – предупредив, я взял со стола пульт и отключил телевизор.

Сделал я это в тот самый момент, когда по «ящику» начиналась программа новостей. Однако не прошло и пары секунд, как тёмный экран телевизора вновь засверкал всеми цветами радуги. Каким-то невероятным образом ей удалось включить его вновь.

Недолго думая, я встал и выдернул сетевую вилку телевизора из розетки. В комнате воцарилась тишина. Обратная манипуляция с вилкой и розеткой, похоже, была приведению уже не подвластна.

– Ну? Теперь-то ты поняла: кто в доме я, и кто ты? – удовлетворённо потирая руки, я прошелся по комнате.

– Не спеши радоваться. Спор ещё вовсе не окончен, – зло ответила мне Надька.

Тут же стены моей квартиры тревожно загудели и завибрировали мелкой дрожью. С полок посыпались книги и иные мелкие предметы. Вдребезги разбилась, упавшая на пол стеклянная ваза. Вибрация нарастала с каждой секундой, а невыносимый гул, уже на живую принялся резать мои барабанные перепонки. Я терпел до тех пор, пока мебель и крупная бытовая техника (ну, там музыкальный центр, шкаф, стол и тот же телевизор) не заходили ходуном. В любое мгновение они были готовые, опрокинутся навзничь.

– Стой, прекрати!.. Я сдаюсь… – заорал я в полном отчаянии.

– Надеюсь, теперь тебе понятна разница между определениями «владелец» и «хозяин»?.. – с наступлением тишины и покоя победоносно объявил призрак Надьки. – …Ты, кстати, вовремя меня остановил. Иначе, я переколотила бы тебе тут все, что только могло быть разбито.

– Не спорю… – мне ничего не оставалось, кроме как поспешить со своим согласием. – …Ты только объясни мне одну штуку. Если ты не можешь сделать самое элементарное, имею в виду, воткнуть штепсель в розетку. Тогда каким это образом, тебе удалось перекрыть холодную воду в ванной?

– А к чему мне было её перекрывать? Гораздо проще было нагреть до кипения трубы с холодной водой. Тут все дело в свободной энергетике. Кстати, Каземировна, жившая здесь ещё до тебя, уж точно, знала в этом толк. Ты только представь, каких неимоверных трудов ей стоило приложить, дабы аккумулировать в единое целое, весь тот «энергетический мусор», который свободно болтался по здешней округе. Прибавив к полученной субстанции ещё и энергию взрыва, она и умудрилась пробить тоннель в иное пространство.

Бывает, конечно, и так… Что подобные «дыры» образуются, в той или иной части вашей планеты, как бы самопроизвольно. Происходит данное явление, когда общий потенциал положительных и отрицательных энергий достигает своей критической отметки.

На пример, когда ситуация на Земле, в какой-то конкретной её части, крайне близка к предвоенной. Но это естественный процесс, результат усилий миллионов и миллиардов людей. Их негативных эмоций, помноженных на исключительную агрессию и неприятие. Но чтоб один человек был в состоянии создать, пусть и искусственную, а все же, столь глобальную аномалию… Это редчайшее исключение, в незыблемых правилах мироздания.

– И как долго данный переход будет существовать?

– Не известно. Как я ранее уже упоминала, создан он был искусственно, потому и энергетика у него своя. То есть, он живёт своей жизнью. Быть может, переход будет открыт ещё пару месяцев. А возможно, и пару лет. Впрочем, имеются примеры существования и сверх продолжительных коридоров. Так, в 1118 году, открывшийся на территории нынешней Франции, подобный этому переход, просуществовал без малого полтора века.

– Постой-постой!.. – я встрепенулся. – …1118 год… Ведь это время, кажется, связано с орденом тамплиеров.

– Я не имею права говорить с тобой о той эпохе, – мгновенно отрезала Надька.

– Да, ладно тебе. Коль Марта и впрямь твоя подруга, можешь смело доложить ей о том, что я вспомнил все, о чем она ранее меня просила. Пора бы вам уже и снять гриф секретности с крестовых походов и разговорах о рыцарях Храма.

– Не далее, чем послезавтра ты сможешь сообщить ей об этом, лично.

– То есть, если я правильно тебя понял, то поболтать на данную тему, ты нынче вовсе не желаешь?

– Ты правильно меня понял, – хихикнуло привидение.

– В таком случае… Может, расскажешь мне на сон грядущий, какова жизнь на той стороне «тоннеля». Ну, а в знак своей благодарности, уж так и быть, я включу тебе телевизор.

– Рассказать-то я, конечно, смогу. Вот только, сможешь ли ты меня при этом понять.

– Вроде, не дебил. Кое в чем разбираюсь, – возмутился я.

– Речь сейчас идёт вовсе не о твоих умственных способностях. Я об ином. О том, что люди привыкли жить в трёхмерном мире. Потому и невозможно вам представить четвёртое или пятое и, уж тем более, шестое измерение. Как бы получше.… То есть, по нагляднее тебе это объяснить?.. – при этом Надька на некоторое время задумалась, после чего продолжила. – …Представь муравья или иное насекомое. Так вот. Эти твари знакомы лишь с двухмерным пространством. Муравей может ползти либо вперёд-назад, либо вправо-влево. Даже когда он лезет вверх по дереву, для него это все тоже движение вперёд. С третьим, привычным уже для вас измерением, он столкнется лишь тогда, когда свалиться с дерева, на которое ранее взобрался.

Однако и в том кратковременном полёте, муравей не успеет ни понять, ни оценить ту неизведанную ему параллель. Тогда как приземлившись, он вновь будет тыкаться вперёд-назад, вправо-влево – пока не найдет своих и не сольется с ними в один общий поток.

Вот и ты, выброшенный однажды из окна своей квартиры и оказавшись на ночной дороге, словно то насекомое, ничего не понял уже в новом для тебя, четвёртом измерении. Встал, отряхнулся, поговорил с такими же, как и ты, «трёхмерными» и вновь отправился восвояси. Так же, как и наш муравей, ты снова пополз всё на то же самое «дерево».

– Сейчас мне понятно лишь то, что ни черта не понятно… – вздохнув, подытожил я. – …Ну, а жизнь после смерти?.. Какая она? Что ждет меня там?

– Рождение и смерть, эти понятия крайне относительны. То, что здесь считается полным концом, там будет лишь началом. Могу сказать ещё и том, что там, тебя ждет твой, по-настоящему близкий тебе мир. Плохим он тебе покажется или хорошим, выбирать не приходится.

– То есть, меня ждет не самый лучший, из возможных вариантов. Я правильно тебя понял?

– Быть может и не самый лучший. Однако он будет весьма и весьма далёк от вашего земного понятия: «худших»… – поспешило уточнить привидение. – …В принципе, у тебя была возможность изменить свою… Если поймёшь, то сущность… Подкорректировать свой, что ли, рок. Ведь долгие века над тобой не довлели родительские требования и нравоучения. В большей степени ты был предоставлен самому себе и сам был волен определять свою дальнейшую судьбу.

И, тем не менее. Ты вновь пошел по уже протоптанной прошлыми жизнями дорожке. Ты снова выбирал путь воина.

– Да какой, к чёрту, из меня воин?.. – возмутился я. – …Всего лишь несколько лет службы, о которых я почти забыл. Да, ты сама взгляни: я уж давно мирный житель; руководитель своего предприятия.

– Роббер, ты можешь быть кем угодно. Однако определяющими будут именно те годы, о которых ты, якобы, уже забыл. Не обманывай самого себя, такое не забывается.

Эти воспоминания будут будоражить твой разум на протяжении всей жизни. Да, и где гарантия того, что ты вновь не вернешься к военному ремеслу?

– Ладно. Похоже, загрузила ты меня основательно… – зевнул я во весь рот. – …Пищи для размышлений у меня теперь предостаточно. Пора немного и отдохнуть. Уже завтра, я вновь буду приставать к тебе с новыми расспросами.

– Валяй, расспрашивай. Делать мне, все одно, нечего…

ГЛАВА 2

«В 1127 году начинается второй, и очень важный этап в истории ордена рыцарей Храма. Гуго де Пайен, с несколькими своими соратниками из числа тех же девяти, выезжает из Палестины в Европу. Де Пайен не скрывает, что главная цель его поездки – вербовка новых членов в состав ордена. Чем вызваны столь радикальные перемены: от чрезвычайной закрытости ордена, до стремления к его максимальной массовости, остается загадкой.… Бытует мнение, что в последние девять лет, проведенные в Святой Земле, тамплиеры, кроме своей основной миссии – защиты паломников к Гробу Господню, ещё и вели в тех краях, усиленный поиск каких-то мистических реликвий, якобы позволяющих установить господство и иметь власть над всем миром.…

Нашли они те раритеты или нет, и вообще занимались ли их поисками изначально – нам не известно. Но то, что в храмовники вступают десятками, а орден в тот год стремительно растет, словно на дрожжах, и не только количественно, остается неоспоримым фактом… Обет бедности понуждает свежеиспечённых членов братства передавать все своё имущество во владение ордену.