Рапсодия власти. Сказочка до Потопных времен

радости, презрения, это картинки, живущие у тебя в душе…

Евнух. Но это же не краски и не формы, это же слова,

звуки, но звуки такие красочные, выпуклые, как будто мои уши научились видеть. Ветер, я схожу с ума? Я слышу только слова… а вижу картинки?

Ветер. Пройдет несколько десятков веков и многие люди

будут сидеть у странных ящиков, откуда будут слышать странные звуки… Они будут уверены, что видят мир, слыша подвывание лицедеев из этих коробок… Они забудут, что у них есть глаза… Другие же будут смотреть глазами в еще большие ящики, забывая о своих ушах…. И никто из них не вспомнит о разуме, душе, которыми и должен смотреть человек…. Но они будут счастливы от этого…

Евнух. Ящик? Лицедеи? Века?

Ветер. Да тише же ты. Забудь что я сказал.

Пойми главное. Сейчас ты услышишь то же, что слышал только что. Но тогда это были уши «самовластительного э… государя», появившегося с дружком ветром и открытой душой в толпе. А сейчас это будет голос-картинка мальчишки-евнуха, любимой игрушки Владыки этого города, появившегося в той же толпе совсем без души и без всякого ветра в голове.

SFX-1. Когда Молодой Евнух говорит «про себя», то общий шум становиться очень тихим, как бы удаленным на значительное расстояние. И вновь становиться близким, когда герой говорит «Громко, играя на публику»

Молодой Евнух.(Про себя тихо). Это не море даже, а великое болото, человеческое болото, с жабьими стонами и комариными диалогами. Ну, а эти гордые ездоки сминают его, разжижают, выдавливают к стенам. Нееет, не сразу. С начала в это зловоние ныряет герольд, один, другой, третий.

Болото начинает сгущаться совершенно вопреки словам…

(Громко играя на публику)

«Расступитесь! На марше львята Величайшего»

(Про себя тихо)

Теперь к краю ряски человеческих харь, плотным

монолитом выхрумкивает львиная пехота.

SFX-1 из которого эффектом приближения к слушателю наплывает

SFX-2

(Про себя тихо) Это четыре сотни крепких, плотно вросших в панцири 35-летних ветеранов. Единый вдох – и единый гам людской трясины распадается на несколько частей: левую и правую. Но какие-то жидкие комки текут слишком медленно и неуклюже. Вот и наступает на них львенок, а если комок слишком мешает – может и в зубы дать.

Сильный удар с хрустом по дереву и звон серебряных монет

рассыпающихся по булыжной мостовой.

(издевательский смех, далее про себя тихо)

Ха-Ха-Ха. Так и надо. «Хрясь» – и поддатый концом тяжелого боевого копья лоток с серебром, золотом или благовонием летит под ноги пехоты. Золото там или рубины с алмазами, львятам все одно. Честь наземь уронишь – обратно не поднимешь. А кто попытался, так до сих пор по жизни на карачках шествует. В грязи. В болотной грязи. Или, если угодно, в стихии человеческого общения.

SFX-3

КАВАЛЕРИЙСКАЯ СОТНЯ! Именно так! Все с большой литеры: «КАВАЛЕРИЙСКАЯ СОТНЯ».

Ага. Вот тут болото заволновалось, прижалось к стенке, расплющило кого-то.

Дорогу расчистило, грязная, вонючая людская масса колтыхаясь, сотрясалась звуками и разражалась воплями, стонами, вонью. Где-то от стенки, между щиколоток толкущихся тел, потекло что-то темное, дурно пахнущее – Дерьмо и Моча.

Крик мальца и вой кошки.

А как еще можно поступить, когда неторопливо, высокомерно презрительно двигается на тебя олицетворение силы? Тут уже не до препирательств и… размышлений. Сила – она и есть сила. Ее все любят, особенно, когда страдает другой. Тут и посмеяться можно. Правда, силе на это начхать. Не видит она этого, не имеет такой привычки глядеть на копыта своего скакуна, ведь все что под ними – прах, поверженные ничтожества и не более того.

Евнух. Я вижу себя!!! Вон, вон Я. Молоденький такой, пухленький дворянчик. С беретиком, плащиком синего бархата да с золотой каемочкой. В штанишках еще – кожи черненькой… Блистаю белизной личика и батистовой рубашечки.

Фон SFX-1 на слушителя устрашающей волной накатывается SFX-3

Молоденький евнух. (Громко играя на публику. Перекатывает слова, надуваясь их величием)

Расступитесь! Кардианцы «Величайего» на марше!.

Евнух. И зачем кричать, спрашивается? Прошепчешь

такое, и то услышат. Ведь «Величайший из Вликих» только с этой сотней и ходит. Десятью десятками и еще десятью полубогов, сердца которых – это сердце «Величайшего». По сравнению с ними все регулярные войска – так, пыль, а самые лучшие из простых воинов даже не львы – львята.

Ветер. Да тише ты.

Евнух. Молчу.

SFX-3

Молодой евнух. (Азартно, про себя). Ага! Велика слава Величайшего! Велик ужас перед Великим! Болото-то, болото как-то сразу в болотце и ужалось. Замерло, предварительно впаявшись в стены улицы еще пуще прежнего.

(Напыщенным речитативом все так же тихо, про себя)

Если раньше шум был господином ситуации, то теперь мои слова сокрушили его.

(Максимально громко, с надрывом переходящим в писк)

«Расступитесь! Кардианцы Величайшего на марше!».

Евнух. Ну и индюк же напыщенный. Ты только посмотри на него.

Ветер. На себя. И потом ведь от голоса…

Евнух.(пренебрежительный смешок). Ха-ха

(Поучающе)

Голос сокрушил толпу! Да не голос сокрушил и даже не сила, а власть. И не ее олицетворение, а само нутро державы – «Величайший из Великих».

Ветер. Почему же так самокритично? Ведь именно твой язык и легчайшие колебания воздуха, расточаемые им, гасили тысячи глоток, останавливали биение сердец, отправляли в пустоту миллионы чувств и сотни мыслей окружавших тебя людей. Нет не людей. Как ты там считал? «Человеческого моря. Людского болота. Народа великого Города».

Евнух. Ага, помню. Как же. Кричал до тех пор, пока мой конек не влился под мощные своды самой большой башни столицы. Кричать там не было смысла: сыро, темно, пусто. Я и умолк.