Дорожное эхо

что негоже расставаться с телом.
Не мешай, скажи, моей судьбе,
не следи за мною, сделай милость!
Больше не обломится тебе
более того, что обломилось…

    2008

Баллада для двоих

У нее со здоровьем все время одни напасти!
То спина заболит, то сердце, то набегается на морозе —
вот уже и ангина; не женщина, а несчастье!
И хандрит опять, в самый раз при таком хондрозе!
И приходит он – под хмельком, и ботинки в глине.
Снова шлялся где-то и якобы с другом Сашкой!
И напрасно он ей с порога рассказывает, что при ангине
помогает водка, а также шалфей с ромашкой!
И уже намечается ссора – у всех же нервы!
И игра в молчанку как минимум до рассвета!
Я не знаю, как в этом случае выкручиваетесь, например, вы?
Но послушайте, что он ей говорит на это.
– Вот и мне, – говорит, – хоть с болячкой готов любою
совладать легко, со здоровьем одно мученье!
Потому что болен давно и тяжко одной тобою
и уже не знаю, возможно ли излеченье!..
Никогда не знал чудеснее карантина,
дай мне руку, и сразу все мысли мои – в цейтноте!
И вся жизнь за дверью – тоска, суета, рутина,
ты и там звучишь в моем сердце на верхней ноте!
Как же жил я раньше, симптомов таких не зная?
Об одном прошу: не растай, прошу, не исчезни!
Видишь, жар у меня, ты – прохлада моя лесная!
А других лекарств и нет при такой болезни…

    2009

Композитор в Крыму

Леша Мыльников входит в воду, как со стапеля верфи
крейсер,
и вскипает Черное море перед мощной его фигурой,
и скрывает от взглядов женских с ближних к нам лежаков
и кресел,
и кильватерным следом вьется за седой его шевелюрой…

Я его догонять не лезу – ни с охотой, ни с чувством долга!
ибо мы с ним вчера поддали, и полнеба сегодня в тучах,
и к тому же он плавать любит далеко и довольно долго,
и к тому же медуз полно там – круглых, скользких
и очень жгучих!

И пока я сижу на пляже, стиховой пробавляясь строчкой,
три часа сторожа уныло полотенце его и тапки —
наблюдаю из-под ладони за далекою белой точкой…
Иногда и совсем не вижу, и тогда мои чувства – зябки!

Нет, наверно раскинул руки и глядит в небеса, ощерясь —
никакого ему похмелья, никаких размышлений трудных, —
то ли слушает музы голос, моря Черного звон и шелест,
то ли их уже переводит – на язык духовых и струнных

Мне не важно, с какой Эвтерпой он сейчас там
беседы водит, —
пусть скорее плывет обратно, удивительно мне не это…
Вот откуда таким счастливым он на берег из волн выходит
с совершенно готовой темой для дуэта или квартета?..

И пока мы идем до дома, он ворчаний моих не слышит —
потому что он композитор, ну а я-то поэт всего лишь…
Листик нотный из папки вынет – и рисует значки, и пишет.
– Леша, выпьем?
– Потом, я занят. —
Против этого не поспоришь.

Колокольчики

Да простят меня люди верующие и неверующие извинят:
на Валдае чудес немеряно, вы их встретите неизбежно…
А в селении Мшенцы ангелы колокольчиками звенят —
и так трогательно, и так трепетно, и так нежно!

Я и сам изумлялся, слыша их – и у этой избы, и той!
И у той, в иван-чае тонущей – то едва-едва, то слышнее…
А еще здесь ключи, как омуты (говорят, что один – святой)!
И старинная церковь высится, и поповский дом рядом с нею.

Эти Мшенцы – деревня бывшая, не поймешь уже, чем жива:
избы, крытые старой дранкою, вряд ли чиненные лет двести…
Перетерли деревню в крошево века прошлого жернова:
две-три бабки да пять-шесть дачников – вот все жители
в этом месте.

Но, похоже, и здесь меняется жизнь убогая на глазах —
подступает пора духовности, наступает конец безверью!
Вот и церковь, спасибо батюшке, оживает, стоит в лесах,
и туристы спешат к источнику, где часовенка над купелью…

Может быть, от усердья этого и наладятся здесь дела?
Не о том ли и колокольчики так играют, поди узнай-ка!