Система

Система
Олег Механик

Действие романа происходит в 90-е годы в одной из воинских частей. Главный герой – мелкий жулик, аферист и прожженный романтик попадает на срочную службу. В периметре части он создаёт уникальную коррупционную схему, прототипом которой является карточная игра.Роман написан в авантюрно-приключенческом стиле. Главный герой, заблудившийся в жизни, пытается доказать себе и другим, что нет таких устоявшихся законов и систем, которые было бы нельзя поменять, и нет таких ситуаций, из которых невозможно выйти победителем.Содержит нецензурную брань.

ПРОЛОГ

НАЗАД В НАСТОЯЩЕЕ

– Смотри, куда мой уже уплыл! – Мишка бежит впереди, догоняя свой кораблик-спичку, который успешно преодолев все препятствия, состоящие из мусора, сучков и маленьких камушков лихо устремился вниз, крутясь в бурлящем русле ручейка.

Мой кораблик менее поворотлив, потому что, в отличие от Мишкиного, сделан из спичечного коробка. Сейчас он уперся в булыжник, торчащий над водой, как огромная скала, и крутится на месте, не в силах обогнуть препятствие.

Солнце палит как летом, и я расстегнул своё серое в клетку пальто, но голова всё равно потеет под кроличьей шапкой. Мишка одет по-весеннему. Он всегда одевается хорошо и по погоде. На нём красная дутая болоньевая куртка, синий петушок с надписью «Биатлон» и резиновые сапоги. Ему хорошо, а вот мои ноги насквозь промокли в зимних сапогах с мехом.

Я наклоняюсь и подталкиваю пальцем свой кораблик-коробок, который, проплыв ещё немного, застревает под нависшей сверху льдинкой. Мне представляется, как внутри корабля резко стало темно, там началась паника. Матросы, набранные из бывших пиратов, захватили оружие, перебили весь экипаж, а капитана захватили в плен. Только трём офицерам из всей команды удалось спрятаться в трюме, и сейчас, они будут противостоять всей этой ватаге вооруженных до зубов головорезов.

– Ну ты чё, ещё здесь? А мой уже в колодец упал. Сейчас новый запускать буду.

Щёки Мишки горят румянцем. Под носом как всегда мокро, две прозрачные ниточки свисают до самой верхней губы.

– Возьми тоже спичку! Смотри, как она быстро плывёт, – он снова бежит вниз по ручью. Его синие школьные брюки, заправленные в резиновые сапоги, забрызганы рыжей грязью. Мишка никогда не следит за своим внешним видом. Всё на нём одето как-то набок и наперекось. Мятая рубашка выправлена из брюк, и торчит из под пиджака, который вечно чем-то уляпан. Чаще всего, это остатки еды. Но, иногда, на нём бывают следы зубной пасты, и тогда мне кажется, что Мишка спит прямо так, в школьном костюме, и утром ему остаётся только встать, почистить зубы и бежать в школу. Сегодня на его костюме нет следов каши и зубной пасты, зато прямо над октябрятской звёздочкой висит засохшая сопля. Я никогда не делаю Мишке замечаний, всё равно он отмахнётся и может даже обидеться.

Наши с ним игры различаются, хоть вроде бы играем в одно и то же. Вот и сейчас его больше интересует техническая сторона. Он смотрит, как быстро его кораблик преодолевает препятствия и достигает цели, потом запускает другой и сравнивает результаты. Дальше он будет запускать две спички наперегонки.

Мои игры всегда отличаются от игр сверстников, и их редко кто понимает. Во что бы я не играл, в кораблики ли, в машинки, в солдатиков, я всегда представляю какую то историю.

В моей игре всегда присутствуют поиски сокровищ.

В моей игре всегда присутствует тайна.

В моей игре всегда есть война и смерть.

В моей игре всегда есть красивая принцесса.

Не знаю, может со мною что-то не так, но без всего этого мне не интересна любая игра, и любая игра, в какую бы я не играл, всегда будет содержать эти вещи.

На проталине я нахожу несколько маленьких камушков. Сейчас моих героев ждут новые испытания. Как только корабль выйдет из льдов, он будет обстрелян неизвестной третьей стороной. Вот он боком выбирается из ледяного ущелья. Я прицеливаюсь и бросаю первый камень. Он падает сбоку, подняв небольшой фонтанчик грязной воды. Кораблик уворачивается и продолжает неторопливое движение, но второй камень попадает прямо в него, и он, перевернувшись, утыкается в отмель.

Вот и конец всей Вашей истории. Пока Вы там жили своей жизнью, конфликтовали, строили планы, кто-то большой готовил для Вас снаряды. Хлоп, и всем Вам крышка.

– Смотри Женя идёт! – Мишка показывает на другую сторону дороги и, вложив пальцы в рот, пронзительно свистит.

Женька замечает нас и переходит дорогу, оглядываясь по сторонам. Бледное его лицо угрюмо сосредоточено. Он чем-то озадачен. Наверное, выдумывает, где он был час назад, когда мы стучались к нему в квартиру. Мы-то знаем, что он был дома, просто не хотел открывать. За Женькой иногда такое водится. Он любит, когда я прихожу один, а в этот раз мы в компании с Мишкой, хотели зайти в гости. Сначала мы не планировали, да и на улице так хорошо, но нам вдруг захотелось есть, а лучшего места, чтобы перекусить нельзя и придумать.

В холодильнике у Женьки есть всё, от копчёной колбасы до сгущённого молока. Мамка у него врач, а отец работает на стройке и получает много денег. Это у нас с Мишкой отцы простые инженеры и работают на одном заводе, хотя у Мишки дома тоже всегда есть вкусная еда. Просто его родители запрещают водить друзей домой. Недавно у него ограбили квартиру и своровали большую сумму денег.

Я часто задумываюсь, почему наши отцы такие разные, хотя и работают в одной должности и в одном месте. У Мишкиного отца есть всё: машина, дача, домашний телефон, и сам Мишка всегда одет в новую модную одежду. У моего отца ничего этого нет, и в холодильнике нашем шаром покати. Этот вопрос, похоже, мучает и мою мать. Она часто ругается с отцом, приводя в пример Мишкиного.

«Потому что я не лижу жопы и не ворую!» – обычно отвечает на все её доводы отец, и я снова задумываюсь: неужели все у кого есть машины и домашние телефоны лижут кому то жопы? Тогда лучше пусть наша семья ходит пешком.

– Ну и где ты был? – Мишка уткнул руки в бока и стоит, воинственно расставив ноги.

– За картошкой ходил в погреб, – Женька отвечает сходу, видимо заранее заготовил ответ.

– Не ври, мы знаем, что ты дома был. – Напирает Мишка, шагая на Женьку.

– Да не было меня! – громко оправдывается Женька.

– Божись! – напирает Мишка.

Тут в разговор вмешиваюсь я.

– Да ладно Миша, не было его дома, я верю. – Поворачиваюсь к Женьке. – Слушай Женя, ты по математике сделал? Дашь списать?

Женька мнётся. Он не любит давать списывать, но сейчас я его спас, и ему приходится согласиться. В отличие от нас, на его шее повязан красный пионерский галстук. Он был принят в пионеры одним из первых, а мы с Мишкой не попали даже во вторую очередь, но рано или поздно нам повяжут эти галстуки, поэтому мы сильно не переживаем.

– Ну чё, идём в школу? – спрашивает Женька.

Мы учимся со второй смены и до уроков ещё целый час, хотя можно побеситься и в школе.

Я наклоняюсь, чтобы взять мой коричневый ранец, который стоит рядом с Мишкиным на газоне . Огромная черная тень подкрадывается сзади и накрывает меня сверху, словно гигантское чудовище подошло сзади и хочет меня схватить. Я сжимаюсь от страха и боюсь обернуться назад. Всё погружается во тьму, как будто наступила ночь, и земля подо мной начинает дрожать.

БАХ! – неведомая сила сбивает меня с ног.

БАХ! – темнота вокруг.

БАХ! – огненная вспышка и снова темнота.

БАХ! БАХ! БАХ!

***

– Эй, сучёнок, ты чё, сдохнуть собрался? Погоди, тебе ещё рано. – Кружащиеся как в калейдоскопе разноцветные кружочки сливаются в одну точку, образуя яйцевидный вытянутый овал лица. Кир не может разглядеть его сквозь пелену, залепившую глаза, но по голосу понимает, что это Нос. Несмотря на то, что он выключился всего на мгновение, как ему показалось, всё вокруг когда-то успело погрузиться в сумерки.

– Вставай давай, сука, я с тобой ещё не закончил. Цепкие сильные пальцы сгребают воротник афганки, затягивая его в узел под кадыком. Рывок, и Кир оказывается в положении сидя. Ещё одним рывком Нос пытается поставить Кира на ноги, но тот, приподнявшись на полусогнутых ногах, снова заваливается на бок.

– Встать падла! – Кир чувствует болезненный удар ботинка чуть выше копчика. Он стонет, скорчившись от боли, переворачивается на живот и утыкается носом в землю. Тупая боль перерастает в острую, и он, задыхаясь, хватает ртом землю вперемешку с сосновыми иголками, которыми она обильно усыпана.

« Больше не встану! Пусть лежачего добивают…» – ноющая мысль проскакивает сквозь боль.

Сейчас будет ещё один удар. Он чувствует, как Нос, изготовившись, заносит ногу.

– Витя, хорош… – рядом слышится шум возни. Кто-то, судя по голосу, Томилов оттаскивает Носа в сторону, поэтому нога летит мимо, слегка чиркнув Кира по затылку.

– Пойдём, выпьем лучше, и решим, что дальше делать…

– А я уже знаю, что с ними делать… – голос Носа слышится теперь на безопасном расстоянии, а вскоре совсем удаляется.

Кир продолжает лежать, уткнувшись носом в иголки. В лёгкий сосновый аромат подмешивается металлический запах крови. Разбитые губы и нос саднят, а всё тело ноет от долгой пытки. Первый раз за несколько часов они немного успокоились, и есть время подумать. Где то справа бьют Емелю. Слышатся глухие удары, мат и его стоны.