Серый ветер, серая река

– Почему? Только это должно быть обоюдное чувство.

– Алан?… Ведь что-то случилось? Успокой меня, пожалуйста!

– Да, конечно… То-есть, ничего плохого не случилось. Всё хорошо. Пока. Ты не беспокойся.

Это была цветная белая ночь. Внизу колыхался ковёр жёлто-багряных листьев, этим летом листва стала желтеть необычно рано, до конца лета оставался почти месяц. После ужина Чеслов вышел в лоджию, встал у открытого настежь окна, подышал свежим ветерком, потом закурил. Почему-то ему стало грустно. Причины он не понимал, и раньше в такие моменты прислонялся к Мэрил, и всё плохое уходило. Сейчас ничего плохого не было, только некомфортность, и как это относилось к Мэрил, он не знал, и не спешил к ней под крыло. А где она сама? Ему плохо, а она смотрит своих живых мертвецов чёрной ночью. Почему её нет рядом? Ночь великолепная, при чём здесь дурацкие зомби? Он стукнул кулаком по подоконнику, бросил сигарету в пепельницу и решительно прошёл в комнату. Встал перед диваном, загородив очередную экранную мясорубку.

– Алан, ты чего? Что-то случилось?

Он присел рядом, положил ладонь ей на бедро:

– Наверное я немного устал, в самом деле, иногда видится всякая чушь, вот и с Беном… Ладно, проехали. Лиска… пойдём погуляем? Посмотри, ночь какая, как у Гоголя…

Мэрил не поняла – какая ночь? при чём здесь Гоголь? – посмотрела ему в лицо, что-то она там увидела, чего давно не было, и прозвище, которое он присвоил ей с их первой встречи, а потом забыл.

(– Зачем ты называешь меня каким-то животным!…

– Это не животное, это образ. Милый, забавный образ, но если ты против…

А потом, в постели, он горячо прошептал:

– Мэрил, ты чудо!

– Нет! Не надо так! Мэрил, это так формально! Называй меня Лиской, это чудесно, давай, давай-же! Давай ещё, ещё, ещё!…)

– Конечно, – прошептала она. – Замечательно! Пойдём…

И всё было замечательно, только когда они прогуливались под яблонями, глядя, как по Пулковскому проносились легковушки в сторону аэропорта, Алан придержал женщину за локоть:

– Мари, подожди…

– Что такое? Устал? В самом деле прохладно…

– Нет, я о другом. Сейчас думаю над темой… Вот посмотри вокруг. Хороший мир, здесь уютно жить. А если это нам только кажется?

– Не понимаю. Ты в философию ударился?

– Какая философия! Сейчас физика уже метафизикой стала! Почитай интернет!

– Алик, давай не сейчас, ведь хорошо… Давай завтра, а сейчас пойдём отдыхать.

– Ты ещё, как Бен, назови меня сумасшедшим.

– Не назову, я же тебя знаю.

– Подожди! – пальцы на руке Мэрил сжались. – Там что-то есть. За теми кустами…

– Кошка. А может ёжик листья собирает…

– Нет. Слышишь? – и она услышала. Это было рычание.

– Собака. Наверное, мы забрели на чью-то территорию. Пойдём.

Рычание стало захлёбываться, переходя в странный горловой звук, сменилось плачем и перешло в протяжный вой.

– Может быть, она больная? Или травмированная.

– Ты хочешь проверить?

– Нет! – вырвалось у Мэрил. – Но ведь надо что-то сделать? – меньше всего ей хотелось тащить домой больную собаку.

– Я пойду, посмотрю, – Алан неуверенно пошёл к кустам, вглядываясь в сумрак.

– Зря ты. Не надо. Пойдём домой!

Но он уже подошёл к кустам, откуда теперь доносилось стихающее ворчание. И стало тихо. Разведя ветки, он старался разглядеть что-нибудь, всё было плоским, серый фон, тени, чёрные штрихи.

– Нет здесь ничего. – с облегчением объявил он, оборачиваясь к подруге. – Убежала. Или это было что-то другое.

– Ты уверен?

– Подойди, посмотри. Жаль, фонарика нет…

***

Этим вечером в семействе Бена тоже поговорили.

– О чём задумался? – поинтересовалась Ирина, когда они уже остывали в постели. -Что-то было днём? Поделишься?

– Не… знаю, стоит-ли оно того. У Алана опять хандра. По рабочей теме что-то у него не ладится. И с Мэрил… тоже.

– Мэрил? Вот странно. Я на днях её видела, девочка цветёт, будто забеременела. А Алан – что?

– Я не очень разобрался. То-ли ипохондрия, то-ли паранойя. Может быть, просто перенапрягся с работой, он-же сумасшедший… Договорились о небольшом совместном пикнике… Где-нибудь на неделе.

– Но это-же здорово! Только… – она скосила глаза на начинающий уже округливаться животик. – Это для… него будет хорошо?

– Конечно! – удивился Бен. – И тебе не помешает. Подышишь лесом, поплаваешь, травка, пляжик. Думаю, это всем будет на пользу. Завтра с ними созвонимся, уточним, когда и куда. Повторим?

– Через минуту. Бен, ты можешь сказать, что с ними не так?

– Не так? С Алом и Мэри? А что там непонятно?

– Не знаю, – задумчиво протянула Марина. – Вот живут люди, а чего не жить? Ведь нету причин, чтобы не жить. А ведь всё чего-то не так, чего-то надо. А сами знают?

– Ты меня спрашиваешь? Вот на пикнике и проведёшь расследование и доложишь.

– Шутишь? Ты готов? Давай уже, шути дальше.