Всемогущие рабы

– Понимаю. Будем думать. Идея хорошая. Но конкуренция, чорт… Знаешь, какие бабки эти штуки стоят? Как бюджет у «Боинга».

– Думаю, оно того стоит. И окупится. Ведь это тебя беспокоит прежде всего?

Женя… Чем всё это может кончится? … Нет, не так. Чем кончится, все знают. КОГДА это кончится? Когда люди поймут, что жить надо по другому? Деньги, деньги, деньги… Денег столько, что на сто жизней хватит… Почему мы так живём?

– Вопрос злободневный. Жизнь такая? А какая она, жизнь? Ведь жизнь проста, как банан. Мы, люди делаем её такой сволочной. Деньги, это всего лишь рычаг. Всё больше и больше. А что движет? Страх. Ведь стоит остановиться в этой гонке, и сразу растопчут, порвут. Нельзя выпадать из обоймы. И людям, и государствам. У людей деньги, у государств армии. Даже если решишься выйти из гонки, тебя не оставят в покое. Поймут, что ты слаб, и тебя порвут уже другие, отморозки со дна. А куда денешься? Устроишь себе монастырь? Государство достанет, помнишь, у Гумилёва: – Система не остановится перед физическим уничтожением дестабилизирующего фактора. В скит удалишься? В буколику? Ты серьёзно пыталась рассмотреть такую возможность?

– Но ведь есть-же люди, подвижники, сумасшедшие… Впрочем, ты, как всегда, прав. Расклеилась, как нимфетка. «…misero guod omnes Eripit sensus mini…» и т.д., всё-равно ни я, ни ты не знаем латыни.

– А примерный перевод?

– Это так по Монтеню изъясняются влюблённые, что приблизительно означает: – «Увы мне, любовь лишила меня всех моих чувств. Стоит мне увидеть тебя, как я, обезумев, уже не в силах что-либо произнести. У меня цепенеет язык, нежное пламя разливается по всему телу, звоном сами собой наполняются уши и тьмой заволакиваются глаза…». Мы разучились говорить по-человечески. Сети связывают язык и разум. Мы говорим на рыбьем языке, и кровь у нас стала рыбьей, холодная и зелёная…

– А это кто сказал?

– Я.

Она отключилась. Долго смотрела на себя в зеркало, потом растрепала волосы, достала из холодильника бутылку текилы, разделась догола и пошла в спальню…

5. Дерьмо случается

– Только нашим женщинам дарят цветы настолько редко, что они фотографируются с ними как с достопримечательностью… —

Из метро по подземному переходу Сержик вышел на Московский проспект. Идти до места было не дольше десяти минут, встреча назначена на 15.00, у него было ещё двадцать минут. Парни, которых он ждал, были люди обязательные, могли приехать раньше, но не опоздать. Накрапывал дождик, было душно, и Сержик жался к стенам, обходил прохожих, автобусные остановки, свернул направо и пошёл дворами. По дороге перебирал разговор с бандитами, всё-ли сделал правильно. Бумажка с номером, полученная от Винницкого, уже была сожжена, трубку взяли сразу, будто ждали звонка.

– Я звоню по номеру Сашка из-за Днепра? – шпионская условленная фраза. Смешно, как Штирлиц… Не было ему смешно ни капли. Чувствовал он, что в глазах Админа упал ниже плинтуса, и кто знает, какие инструкции получили эти ребята?…

– Куда подъехать? Сколько человек надо?

– Площадь Победы, если смотреть на аэропорт, правая высотка. Девчонка, надо взять из квартиры и отвезти на место. Думаю, три человека хватит.

– Норм. Будем в 15.00.

Они и подъехали минута в минуту, на чёрной «Хонде» с тонированными стёклами на задних дверях. Три копии Винницкого, белые кроссовки, джинсы, чёрные футболки, чёрные-же курточки с оттопыривающимися карманами. Изучающе смотрели на Сержика, и тут он понял наконец значение выражения «медвежья болезнь».

– Где?

– Одиннадцатый этаж, квартира 57. – он кивнул на подъезд.

– Там кто-то может быть?

Сежик растерянно сглотнул, пожал плечами :

– Когда я там был, никого, вроде, не было.

– Понятно. Садись на переднее место. – они скрылись в парадной.

Появились неожиданно быстро, специалисты экстра класса, Винницкий был прав. Двое вели под руку женщину, одетую в домашние тапочки, летнюю оранжевую курточку и трусики из двух верёвочек. Больше на ней ничего не было, если не считать широкого серебристого скотча, заклеивающего рот. Нос её был как-бы размазан, и текла из него красно-жёлтая жидкость.

Водитель сел рядом с Сержиком, двое запихнули женщину на заднее сиденье, сами сели по сторонам.

– Куда ехать?

– На Крестовский, в Приморский парк. Там я покажу… Что у неё с лицом?

– Кусаться не будет, сучка!

Ехали быстро, почти без светофоров, и уже выехали на Большой, когда Сержик, измученный нехорошими предчувствиями, обернулся назад и внимательно уставился на кавказскую пленницу. В недавнее время он понял простую вещь: предчувствиям надо доверять, и если жопа чует приключения, к её мнению следует прислушиваться.

– Остановись где-нибудь, в укромном месте, – хрипло обратился он к водителю. – Остановись, проверить надо.

Это было не по регламенту, и водитель какое-то время сомневался. Чорт его знает, кто ими сейчас командовал? По виду, вроде, ботан, но кто их знает, малахольных умников?