Когда умолкает флейта

Когда умолкает флейта. Повесть и рассказ
Олег Паринов

Отставной ратник Норм ищет загадочный предмет, который спасет из плена его жену и друзей. А над Обитаемыми Землями нависла новая беда…

Когда умолкает флейта

Повесть и рассказ

Олег Паринов

Иллюстратор Олег Паринов

© Олег Паринов, 2020

© Олег Паринов, иллюстрации, 2020

ISBN 978-5-4496-2616-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Когда умолкает флейта

Повесть

Посвящается моей любимой супруге

Предисловие автора

Что ищет путник в странствии своем,

Шагая средь плетения дорог?

Откроет он в конце пути,

Переступив родной порог.

За окном моросил мелкий дождик. В комнате было прохладно и сыро. Огонь в камине давно погас, оставив после себя запах пепла и слабое тепло. Последнее быстро улетучивалось сквозь многочисленные щели в окнах и двери.

Это утро я начал, как обычно, с чаепития. Удобно устроившись за чайным столиком, ваш покорный слуга налил из глиняного чайничка в пиалу ароматный напиток и сделал первый глоток. Красный чай – старинный приятель – не обманул моих ожиданий. Теплым облаком он окутал мне небо и согрел горло. Страждущая душа скромного любителя чая, омытая целебным настоем, радостно встрепенулась, встречая новый день. Улетели прочь неясные тревоги и туманные сновидения прошедшей ночи. Дождь частой дробью забарабанил в окно, и я выглянул наружу.

Прохожие на улице спешили по своим делам, торопясь укрыться от осеннего ненастья. Сильный порывистый ветер безжалостно атаковал беззащитных людей. Этот озорник словно действовал по какому-то определенному плану. Сначала он замирал на мгновение, усыпляя бдительность пешеходов и выбирая очередную цель, а затем стремительно бросался в атаку. Резким рывком ветер выдергивал из рук и сминал зонт, а затем, оглушая разбойничьим посвистом, бросал в лицо растерянной жертве полные пригоршни дождевых капель. И уже было несколько пострадавших.

Вот пожилая статная дама, держа подмышкой растрепанный зонтик, пыталась пересечь улицу. Придерживая на голове старомодную шляпку, она упорно боролась с тугими порывами ветра. Неутомимый проказник никак не хотел оставить ее в покое. Он то упирался леди в грудь, то неожиданно толкал в спину или в бок, заставляя терять равновесие. За сражающейся с ветром женщиной в надежде получить съедобную подачку семенила дворовая кошка. Пушистая попрошайка время от времени забегала вперед и путалась под ногами дамы. Но желанию кисы не суждено было сбыться. Чопорная леди, в очередной раз осторожно обойдя назойливое создание, лишь ускорила шаг. Четвероногая просительница постепенно отстала. Поникнув головой, она остановилась в нерешительности посреди улицы. Ветер-шалун тут же обратил на нее свое внимание. Он грубо погладил кошку против шерсти, вздыбив мех и сделав ее похожей на пушистый шар. Это вывело мохнатую попрошайку из задумчивости. Недовольно встряхнув промокшей лапой, кошка, огибая лужи, побежала под навес ближайшего дома.

Оторвавшись от созерцания непогоды, я отошел от окна. В комнату как будто пахнуло холодом. Пытаясь согреться, я подышал на озябшие ладони и прижал их к теплым бокам чайника.

На кухне что-то громко стукнуло. «Наверное, окно распахнуло порывом ветра», – подумал я, поспешая в соседнее помещение. И оказался прав. В открывшуюся настежь форточку ветер уже успел забросить обильную россыпь дождевых капель. Они густо усеяли собой пол и подоконник. Чтобы закрыть окно на задвижку мне понадобилось одно мгновенье, но на устранение следов дождевой атаки пришлось потратить значительно больше времени. Закончив уборку, ваш покорный слуга решил продолжить прерванное чаепитие. «Чай, наверное, уже остыл», – с огорчением подумал я, возвращаясь в гостиную.

И тут из дальнего угла, как гром среди ясного неба, послышалось деликатное покашливание. Автор этих строк едва не подпрыгнул от неожиданности. В моем любимом кресле, кутаясь в складки плаща серо-стального цвета, расположился незнакомец. Его лицо почти полностью скрывала низко надвинутая на лоб промокшая шляпа, а подбородок и шея прятались в толстом клетчатом шарфе. Из вороха одежды наружу торчал лишь предлинный, крючковатый нос, на кончике которого висела крупная капля. Нижний край балахона незваного гостя шевельнулся, и наружу высунулся носок лакированного ботинка. Я обратил внимание на то, что под креслом уже успела собраться приличная лужица дождевой воды. Незнакомец зябко повел плечами и простужено чихнул. Капля с его носа сорвалась и, пролетев по дуге, шлепнулась на ковер.

– Кто вы такой? – грозным голосом спросил я непрошеного визитера, внутренне негодуя за ущерб, причиненный домашнему имуществу. – И как оказались в моем доме?

– Я постучал, – хриплым голосом ответил тот. – Дверь была открыта, и я вошел. А чтобы рассеять ваше недоверие, добавлю: это я прислал вам тот старый дневник Карваля.

– Так это вы – автор этих бесценных заметок? – тут же забыв обо всем на свете, горячо воскликнул я. – Чем же закончилась та давняя история?

Ранний гость вновь задвигался под своим просторным плащом и глухо закашлялся.

– Вы не могли бы растопить камин? – извинительным тоном прохрипел он. – На улице сегодня дождливо, и я, пока к вам добирался, весь вымок. Как бы ни заболеть…

– Конечно, конечно, мистер…

Пауза затянулась. Я терпеливо ждал.

– Себастьян де Байстен, – наконец, натужно хрипя, представился незнакомец и вновь зашелся сиплым кашлем.

«Судя по всему, у него сильная простуда», – с невольной жалостью подумал я, и, сложив дрова в камине, разжег огонь. Вскоре пламя жадными языками охватило всю поленницу. Дрова начали весело потрескивать, и от очага пошло приятное тепло. Комната стала постепенно нагреваться.

С противным скрежетом, елозя ножками по полу, де Байстен подтащил кресло ближе к камину и устало откинулся на кожаный подголовник. Длинный нос гостя кривой пикой задрался к потолку, как будто пришелец увидел там что-то для себя интересное. От промокших шляпы и плаща начал подниматься пар. Некоторое время мы молчали. Я терпеливо ждал, когда мой новый знакомый назовет причину столь раннего визита. Но тот упорно молчал, пристально рассматривая потолок.

– Могу ли я предложить вам чаю? – нарушив тишину, поинтересовался я.

Де Байстен рассеянно кивнул и опустил свой взгляд на пылающий в камине огонь.

– А нет ли у вас чего-нибудь покрепче? – вдруг, словно очнувшись, спросил он. – Боюсь, я все-таки простудился. Не помешает немного согреться.

– У меня имеется бальзам на травах и выдержанный коньяк, – после короткой паузы предложил я на выбор.

– С удовольствием попробую и то и другое, – деликатно кашлянув, оживился гость.

«Надеюсь, я не ошибся, сразу не выставив за дверь эту подозрительную личность», – зашевелились у меня в голове смутные опасения. С беспокойством поглядев на посетителя, ваш покорный слуга проследовал на кухню. Готовя чай, я невольно прислушивался к звукам в соседнем помещении. Чуть погодя там скрипнуло кресло, а когда хозяин, то есть я, обеспокоенно заглянул в комнату, то оказалось, что это де Байстен всего лишь вытянул ноги к огню. Вскоре чайник закипел. Следуя законам гостеприимства, автор этих строк принес с кухни чайные принадлежности и бутылки с горячительными напитками. Накрыв столик рядом с гостем, я расположился в кресле напротив, приготовившись стойко вынести все выпавшие на это утро испытания. «В крайнем случае, – думал я. – За книжным шкафом стоит мой старый боккэн[1 - Боккэн – деревянный макет меча, используемый для тренировок в японских боевых искусствах.]».

Не скрою, заявление де Байстена о дневнике вызвало у меня чувство сродни азарту охотника, услышавшего хруст валежника под лапой хищного зверя, или восторгу рыболова, почувствовавшего на крючке приятную тяжесть крупной рыбы.

Согретый теплом камина гость снял шляпу, размотал шарф и опустил воротник плаща. Моим глазам предстало обличье странного визитера. На вид ему было лет пятьдесят. Вытянутое книзу лицо де Байстена дышало скрытым благородством, но выглядело чрезвычайно бледным, вероятно, вследствие простуды. Длинный нос совершенно не портил общее впечатление. Высокий, открытый лоб подчеркивали тонкие, вразлет брови. Круглые светло-карие глаза загадочно поблескивали в свете пламени камина. Один из уголков тонкогубого рта был искривлен вниз, как будто его владелец постоянно в чем-то сомневался. Под шляпой оказались спрятаны снежно-белые волосы. Освобожденные из плена, они ровными прядями упали на узкие плечи.

Рукой в серой замшевой перчатке де Байстен уверенно взял со стола стеклянный графин и наполнил рюмку настойкой. Я, не желая стеснять гостя излишней опекой, предоставил ему полную свободу действий, а сам занялся приготовлением чая. Де Байстен, прищурившись, посмотрел содержимое рюмки на свет, а затем, вежливо кивнув в мою сторону, одним ловким движением опорожнил сосуд. Еще больше скривившись, так что уголок тонкого рта, казалось, соскользнет с подбородка, он закусил кусочком печенья и расслабленно откинулся в кресле. Вновь повисла пауза. Медленно текли минуты, отмеряемые убаюкивающим тиканьем стенных часов. Я, не спеша, глоток за глотком, пил чай, глядя на пожираемые огнем поленья в камине. Дрова быстро прогорали, превращаясь в золу. Взяв в руки кочергу, я поворошил жаркие угли. Пламя разгорелось ярче, выстрелив вверх снопом алых искр.

– Именно таким я вас себе и представлял, – неожи-

данно заявил гость.

Его голос обрел силу и чистоту. Видимо, травяная настойка уже оказала целебное воздействие на организм. В ответ я лишь пожал плечами. Мы еще немного помолчали. Подумав, что уже не нарушу законы гостеприимства, ваш покорный слуга задал гостю традиционный вопрос:

– Сударь, чему обязан столь ранним визитом?

– Как я уже сказал, это я прислал вам рукопись старого дневника, – недовольно скривившись, ответил де Байстен.

Он задумчиво пожевал губами и, покосившись на бутылки с напитками, продолжил: