Великий Уравнитель

– Не ага, а бери тачилу и перекантуй на автостоянку у центра, – он катнул скрипучую тележку.

– Да на кой? – Бахти поморщился. – Надо, сами заберут.

– Мы угоняли, нам и возвращать, – приказным тоном произнес Вано.

– Давай, Бахтиярушка, двигай поршнями! – фыркнул Глеб и тут же огреб от Вано оплеуху.

– Сейчас сам побежишь!

– А че я-то! Я и не катался даже.

– Вот и поперхнись. Человек за нас старается, значит, уважуха ему…

«Скамейка» вновь зареготала, но уже в адрес Глеба. Решение Вано более не оспаривалось. А я вдруг вспомнил, как впервые он вступился за меня. Ну, то есть, впервые это случилось, когда я корону Веронике отдал, а в тот раз серьезнее все вышло – впервые он заставил всех заметить мое присутствие.

Мы тогда на разрезы рванули. В классе пятом – в самом конце мая. Еще и не купался никто, но солнце грело вовсю, и ясно было, что вода уже годится для купания. А тут еще англичанка заболела, «окно» улыбнулось – вот мы и рванули. Если бы я воды боялся, я, конечно, остался бы в школе. Но плавать меня уже научили, да и не рассуждал я особо – надо или не надо. Мозги – они ведь позже скрипеть начинают – во всяком случае, у большинства. Вот и я тупо обезьянничал, все рванули – и я рванул. До разрезов, если напрямую – через заброшенный химзавод, да кусочек леса – было совсем ничего. Километра полтора-два. Так что вполне успевали.

В общем, добежали, искупнулись, попищали, само собой, – вода-то все равно не «май-месяц». Точнее месяц-то – май, но все равно было холодно. Так что обратно вылезали, дрожа и стуча зубами. И у меня челюсть лязгала, но хуже, что пальцы скрючило, никак я не мог пуговицы застегнуть, шнурки на туфлях завязать. Все вокруг уже оделись, а я все с обувью ковырялся. От спешки еще и узлом шнурки затянул – прямо как нарочно!

– Че, погнали? – торопил всех Димон. Он обычно быстрее всех успевал. Даром, что имя шустрое. Это я уже тогда подметил: все Димки – шустрики. Таких в спорт хорошо брать или туда, где нахальства побольше требуется, чтобы скорость и локтями всех распихать.

– Вано! Пошли, что ли?

Но Вано стоял на месте и смотрел, как я воюю с чертовыми шнурками.

– Этот еще не оделся, – уныло вздохнул он.

Я мысленно издал горький стон. «Этот…» Он даже не знал толком, как меня зовут!

– Да по фиг! Догонит.

– Вместе пришли, вместе и уйдем – веско проговорил Вано, и все заткнулись. А я суетливо елозил пальчонками по своим узлам и никак не мог с ними справиться. Чуть не плакал уже. Вано шагнул ближе, присел на корточки.

– Чего затянул-то так? – он отобрал у меня туфлю, сильными пальцами в несколько присестов заставил узел развязаться.

– Все, натягивай!

– Спасибо… – сипло выдохнул я.

– За спасибо – на такси бы! – гоготнул Лешик. – Пузырь «Колы» с тебя!

– И курева блок! – добавил Димон.

Вано, не вставая, повернул голову, все также значительно произнес:

– Я не курю и «колу» не пью. А ты… Ты ведь Петр? Лучше это… С компом мне поможешь. Лагает по-страшному, а Бахти говорил, ты в этом сечешь.

– Ну, немного…

– Вот и ладушки.

Словом, умел Вано говорить с народом. И ведь ничего суперумного не произносил, но получалось так, что его слушали. Я потом много всего разного про это передумал – и про кулаки, как главный аргумент, и про то, что, может, он изначально не боялся озвучивать простые вещи. Все же кругом кривлялись, ехидничали, а он просто говорил, как есть. Ну, и смотрел, конечно, по-особенному. Типа, кто не верит, придется поверить. Потому что два раза не повторяю.

Он и впрямь языком зря не молол. Иногда даже задумывался надолго, прежде чем что-то сказать. И никто ведь не называл его тугодумом! Тем более что рожденная в итоге фраза получалась короткой, емкой и по делу. Да что там! Даже умница Макс так не умел…

Небрежно толкая перед собой тележку, Бахти убрел в парковую тьму. Его проводили сочувствующими взглядами.

– Ништяк, дойдет.

– Дойдет и не вернется…

– Хорош, каркать, – Вано отряхнул руки. – И дойдет, и вернется.

– А колготки мне кто зашивать будет? – обиженно прогудела Васёна. Вроде девчонка, а голосок, как у паровоза. – Колено разбил, колготки порвал.

– Хочешь, зашью, – хмыкнул Вано.

– Знаю, как ты зашьешь.

– А чего? Нормальную заплату прилеплю. Я на свои штаны сто таких заплат ставил.

– Оно и видно…

– Да плюнь! Можно вовсе не зашивать. Сейчас мода такая – дыры носить на коленях. Бритвочками специально режут. А у тебя уже все готово, вторую еще порвать – и будешь самая модная!

– Совсем рухнулся? Это же колготки!..

Вано, впрочем, уже ее не слушал, он наконец-то разглядел меня.

– Петручио, наконец-то! Куда пропал-то?

Я торопливо шагнул под свет фонарей.

– Так это… Тута я.

– Тута-анюта… Спрятался как мышь. Я здесь бегаю, вагонетки таскаю – прямо как этот… Кули китайский, а тебя все нет и нет.

– Кули? – Димон громко фыркнул. – Кули или кули?

– Это, типа, кулича, что ли? – поддакнул Лешик. Им явно не терпелось снова поржать, Но Вано остудил их пыл.

– Мотай на ус, олухи, – он чуть покривился. – Кули – это по-нашему гастарбайтеры, только в прошлые времена их из китайцев да индийцев набирали. Кто грузчиком ишачил, а кто в рикши подавался.

Я поневоле ощутил гордость. Про кули-то это я ему однажды рассказал. Когда поисковики на компе настраивал. Я уже тогда знал, что Вано ни читать, ни зубрить, ой, как не любит, а вот слушает с удовольствием. Прямо как малыш из детского сада. Я даже подумал – может, ему сказок никто никогда не читал? В детстве, значит. Вот и образовалась лакуна. Этакая вакуумная пробка…

Тем временем Вано сграбастал меня своей лапищей, похлопал по спине, торкнул кулачищем под дых, но у меня ж там книжка, ха! Так что я и виду не показал. Впрочем, он тоже ничего не заметил. Вместо этого утерся и сплюнул в сторону.

– Во, курица! Песком швырнула, до сих пор на зубах скрипит.