Тот, кто стоит за плечом

Они разошлись, но Мишка всерьез задумался о выяснении с Сазоном отношений.

И вот в один из последних сентябрьских дней, когда неожиданно вновь проглянуло солнце и на короткое время вернулось обманчивое тепло, Гравитейшен заговорил с Саньком на переменке.

– Слушай, Сазон, ты «Бойцовский клуб» смотрел?

– Нет.

– Да ладно! Его все смотрели. Классный фильм. Парни собираются в мужской клуб, типа бороться друг с другом. Без правил. Но бьются только, пока кто-то не скажет: «Стоп!» Значит, проиграл, сдается – бою конец. Понял?

– Ну.

– Ну так вот. Тут, в школе, пацаны решили такой же клуб создать. Бои без правил, но чуть кто скажет: «Стоп, харэ!», все – дальше мочить ни-ни. Ну и мне вот сказали: Сазон у нас самый крутой, если хочешь вступить в клуб – вызови его на драку.

– И зачем мне это надо?

Это был вопрос, которого Миша опасался. Вопрос, на который трудно было придумать вразумительный ответ.

– Да не тормози ты! Сечешь, ребята из разных классов хотят объединиться. Только свои, крепкие парни, никаких сопливых. Разве ты против?

– Да нет, я не против… – равнодушно протянул Санек.

– Но имей в виду, – не отставал Гравитейшен, – у меня за спиной несколько лет занятий боевыми искусствами. Прямой удар адского кулака. Ребром ладони доску перешибаю. – Коротко взмахнув рукой, он показал, как это делает.

Санек будто в полудреме наблюдал за его движениями. В прошлые годы он уже передрался со всеми стоящими парнями и своего, и параллельного класса. Дрался и с Мишкой, и карате тому тогда слабо помогло. Правда, на ногах устояли оба. И навешали друг другу будь здоров, пока их не разняли.

А теперь – зачем снова драки, снова ходить в синяках? Что за клуб такой? Но раз Мишка хочет схлопотать по ушам, то он свое получит.

– Ну и где? – Этот вопрос уже означал согласие.

– За гаражами, после уроков. Я скажу пацанам, чтобы приходили.

На том и было решено.

«За гаражами» – так называлось самое грязное место во всей округе. Дворники, похоже, никогда не заглядывали сюда и не убирали нагромоздившиеся за долгие годы кучи мусора.

Неизвестно, что именно и кому рассказал Гравитейшен. Во всяком случае, после уроков за гаражами собрались человек десять-двенадцать. Все были настроены миролюбиво, привело их сюда любопытство. Как эти двое верзил станут друг друга мутузить? Совсем ни за что, без повода, без злости и ругани? Такое можно увидеть только в гонконгских фильмах. Зрелище, которое жалко пропустить.

Санек аккуратно повесил сумку на обломанный сучок ближнего ясеня. Он хотел было и куртку повесить на всякий случай, но не успел: Гравитейшен начал свою устрашающе медленную каратешную разминку. В низкой стойке, с широко расставленными ногами, с каменным лицом, подтягивая и вытягивая руки, как осьминог щупальца, сжимая пальцы в странных жестах. Санек стоял против него в свободной позе, слегка согнув руки в локтях, опустив сложенные, расслабленные пока кулаки.

Вдруг Мишка сделал внезапный мах ногой, резко поменял позу и, разрывая дистанцию, кинулся на Санька. Тот заранее знал, что сделает: подпустит Мишку поближе, да и врежет со всей силы по грудной кости, чтобы сразу выбить дух. А дальше либо добавит в солнечное сплетение, либо просто толкнет – и будьте уверены, тот не удержится на ногах.

Но деньги, выделенные Мишкиными родителями на занятия сына восточными единоборствами, похоже, были потрачены не зря. На короткой дистанции Гравитейшен уклонился влево и влепил Саньку резкий хук по нижним ребрам. Саня качнулся скорее даже от неожиданности, чем от силы удара. И тут же получил скользящий удар снизу под челюсть. Мотнул головой и понял, что проигрывает. И постарался мобилизоваться. Дотянулся правой – попал Мишке по бицепсу. Дотянулся левой – по корпусу. Но без замаха и не сильно. Выставил правой блок, но это уже было бесполезно.

Мишка будто приклеился к Саньку и с короткой дистанции осыпал его серией ударов по ребрам. Саня отступил на шаг для новой атаки, но Гравитейшен только этого и ждал. Он легко скакнул следом за противником и ударил его носком ноги по левому колену. Боль была адская, Санек припал на одну ногу – и тут-то Миха врубил ему полновесный прямой в челюсть. На этом драка закончилась.

* * *

– Николай Александрович Сазонов… Так-так… – Человек за столом окинул его пристальным колючим взглядом.

И Николай вдруг впервые за последнее время осознал, как именно он выглядит: оплывшее лицо с запавшими красноватыми глазами, всклокоченные волосы, мятая одежда… Все свидетельства того, как он провел вчерашний вечер, а перед тем еще неисчислимое количество вечеров.

Сказать, в общем, было нечего, поэтому Николай осторожно, чтобы не поцарапать дорогой паркет, переступил с ноги на ногу и уставился на свои давно не чищенные ботинки.

– Вас рекомендовали мне как хорошо подготовленного бойца и отличного оперативника, способного вести слежку, а главное, умеющего думать головой. Вижу, что рекомендатели ошиблись. Вы свободны.

Мужик за столом – крепкий, с коротко подстриженными, уже начинающими седеть черными волосами, что называется, «соль с перцем» – разводить церемонии не собирался. Один взгляд – и он вынес своему визитеру оценку, а заодно приговор – ступай себе с миром, спивайся дальше сколько душеньке угодно, нам такие и даром не нужны.

Николай все понял. Он даже послушно развернулся на сто восемьдесят градусов, чтобы покинуть роскошный кабинет в самом центре Москвы, но потом что-то словно перемкнуло в его голове. Он снова повернулся к столу.

– Юрий Алексеевич, – проговорил Сазонов прямо в лицо колючему, поймав его недоуменный взгляд, – я вам обещаю, что в трехдневный… ну хорошо, в недельный срок приведу себя в полный порядок. Я буду работать на вас, и вы никогда – слышите, никогда! – не пожалеете, что взяли жалкого пьяницу Николая Сазонова!

Четко очерченная бровь иронически изогнулась.

– Так уж не пожалею?

– Клянусь вам.

Николай слов на ветер не бросал и знал, что этот шанс – самый последний в его жизни. Пока еще, может быть, не поздно, пока еще можно все исправить…

– Ну что же… – Этот жесткий и явно не страдающий сантиментами человек, кажется, отчего-то ему поверил. – Но с алкоголем придется завязать. Совсем.

– Я понимаю, и я готов, – тут же ответил он.

Баринов побарабанил холеными пальцами по матовой поверхности стола.

– А скажите, Николай Александрович, вы готовы пойти на это не только ради высокой, – он усмехнулся, – чести работать на меня. Наверное, у вас есть еще стимулы?

Николай замялся: говорить или нет?.. Хотя, несмотря на запои, в людях он еще, слава богу, разбирался и прекрасно понимал: врать Баринову не стоит – выставит за дверь в то же мгновение. Тем более на столе, где в строгом порядке были выставлены массивные, наверняка дорогие письменные принадлежности, нашлось место для одного-единственного фото в строгой металлической рамке. Насколько разглядел Николай, на снимке были двое – пухлая девчонка и умопомрачительная красотка в мини-юбке, видимо, жена и дочь…

– Вы правы, Юрий Алексеевич, – произнес он твердо, – я делаю это прежде всего для себя и для своей семьи.

И он почти не удивился, услышав в ответ:

– Жду через неделю. И смотрите, один-единственный промах…

– Промахов не будет, – пообещал Сазонов и вышел из кабинета.

6

Бодяга – это не только разговорное словцо, обозначающее что-то скучное и тягомотное. Бодяга – это еще и семейство пресноводных губок, весьма уважаемых многоклеточных. На просторах нашей необъятной родины, в непролазных ее болотах, которых в России предостаточно, бодяга живет повсюду, образуя порой колонии до метра в диаметре. Много чего нам не хватает, но вот бодягой мы обеспечены сполна. И слава богу, потому что с древних времен русские люди знают ее целебные свойства, прикладывают бодягу к синякам и ушибам – а синяков и ушибов у нас никак не меньше, чем болот. Так что живи и размножайся, уважаемая бодяга, ты еще нашим далеким потомкам пригодишься!

В домашней аптечке Ольги бодяга занимала почетное место. Когда Сашка пришел избитый, мать как раз была дома, сидела за швейной машинкой. Увидев Санька, она первым делом схватила полотенце и замахнулась на сына (она до сих пор иногда вразумляла его полотенцем по заднице). Но тут же поняла, что сегодня Сашка свое уже получил. И с лихвой.

Разумеется, он ничего не сказал дома о бойцовском поединке.

– Шел и шел себе по улице. Привязалась взрослая компания. Пьяные или обколотые… То да се, ну и накостыляли, – таково было его объяснение.

«Так уж взяли и напали?» – недоверчиво покачала головой мать. Санек твердо стоял на своем. Ольга хотела было звонить бывшему мужу – тут уже не до гордости. Но сын ее отговорил: «Да ничего страшного! В три дня все заживет! И без него справимся!» Подумав, она согласилась. И застонала, засуетилась, как птица над птенцом… Что тут поделаешь…