Письма из прошлого

Выпил в несколько глотков коньяк, «закусил» «Антиполицаем», сунул в рот сразу три подушечки жвачки и вернулся к жене и дочке.

– Что ты так долго? – осведомилась сидевшая на скамейке Надя.

– Очередь была, – беспечно ответил Дима и обратил внимание на то, что на улице уже начало смеркаться. – Мужик передо мной тормозной попался, сам не знал, чего хочет. Ну, что, в путь?

– Мить, а ты уверен, что нам обязательно надо ехать до Саратова? – спросила вдруг жена. – Может, переночуем где-нибудь поближе? Ты не устал? У тебя что-то глаза красные.

Увидев, что жена начала принюхиваться и с подозрением поглядывать на него, Дима отступил на шаг от скамейки и бодро ответил:

– Надь, ну что ты еще придумала? Где мы будем тут ночевать? Да и до Саратова остался какой-нибудь час езды, ну, может, немного больше. Наоборот, лучше доехать туда сейчас, по холодку, чем тащиться завтра днем по жаре.

Но жена все еще колебалась:

– Похоже, дождь собирается, – с сомнением проговорила она, поглядев на небо, которое на глазах затягивало свинцовыми тучами.

Но Дмитрия такие мелочи не смущали. Его настроение значительно улучшилось после коньяка.

– Ну и что? – отмахнулся он. – Ты ж сама слышала, как по радио сказали: «Переменная облачность, возможны кратковременные дожди». Кратковременные! Было бы о чем говорить… Так что давай, двинулись.

– Кристина! Пора! – крикнула Надя, и девочка сразу же послушно спрыгнула с качелей.

Надины опасения насчет погоды оказались не напрасны. Небо и впрямь нахмурилось, впереди не наблюдалось никакого просвета, так что чем дальше они ехали, тем темнее становилось вокруг. Видимость с каждой минутой ухудшалась, встречные машины слепили дальним светом, пролетая мимо с оглушительным визгом. У Дмитрия заболела голова, и его стало неудержимо клонить в сон. Пытаясь сконцентрировать ослабленное и рассеянное алкоголем внимание, он крепко сжимал в руках руль и на чем свет стоит проклинал отечественные дороги – тот участок трассы, по которому они ехали, был плохо освещен и не ремонтировался, наверное, еще с советских времен, – сплошные ямы и ухабы. Не сдержавшись, Дмитрий выругался себе под нос и, взглянув на жену, увидел, что Надя задремала – точно так же, как и Кристинка, которая засопела носом, едва они только отъехали от магазина и детской площадки.

На ветровое стекло со стуком упала первая тяжеля капля, следом за ней еще одна. И еще… Вскоре стекло все покрылось каплями и стало мокрым, как та бутылка пива, о которой недавно так мечтал Дмитрий. А потом по стеклу и вовсе поползли длинные ручьи воды – за окном начался ливень. К шуму проезжающих по встречной полосе машин прибавился мерный рокот дождя: капли ритмично постукивали по крыше автомобиля, убаюкивая словно колыбельная. Видимость стала совсем никудышней.

Глава 3

Полина

Двигаясь за неторопливо ползущей впереди серебристой иномаркой и всеми силами стараясь не терять ее из виду, Полина чувствовала себя героиней шпионского романа. Или фильма. Иногда ей снилось что-то подобное – будто все происходящее на самом деле не жизнь и не сон, а действие книги или съемки кино. Помнится, в студенческие годы они много говорили об этом с подругой, толстушкой Наташей. Наташка очень интересовалась этой темой, тщательно записывала сны всех, кто готов был ей их рассказывать, пыталась анализировать сновидения с позиций разных научных школ, начала даже исследование для диссертации, но потом забросила. Не до того стало Наташке – вышла замуж, родила детей и, похоже, навсегда поставила крест на карьере. Если б она, Полина, в прошлом году не перетащила ее к себе, то Наталья так и прозябала бы в своей районной поликлинике на три четверти ставки. Так что, усмехнулась Полина, Наташке здорово повезло, что ее подруга оказалась не такой ленивой и к тридцати годам стала заместителем главного врача лучшего в области загородного неврологического центра. Можно сказать, прекрасная карьера для женщины ее лет, тут у Полины есть все основания гордиться собой. Не то что личной жизнью… Впрочем, и здесь еще далеко не вечер. Она знает, чего хочет, и будет идти к своей цели во что бы то ни стало.

Впоследствии, вспоминая ту поездку и те мысли, которые роились в голове, пока она вела машину, Полина не раз удивлялась самой себе. Как она вообще решилась на такой шаг, откуда взялась в мозгу подобная идея? Но ведь не отказалась она от нее, не выбросила как бредовую, а тщательно обдумала свой дерзкий план, учла все детали и все-таки отважилась воплотить его в жизнь. Исполнить задуманное, конечно, было непросто – но, как говорится, легкой жизни никто и не обещал. Полина как следует подготовилась, попыталась спрогнозировать и учесть все возможные непредвиденные повороты событий и теперь ехала по шоссе, стараясь держаться на некотором расстоянии от серебристого автомобиля, чтобы не мозолить глаза, но и ни на минуту не упуская его из поля зрения. Честно признаться, Полине было несколько не по себе. Нет, она ни секунды не сомневалась в правильности своих действий, беспокоило другое – а что, если задуманное не удастся? Ведь расстроить планы мог любой пустяк. Например, они могли потеряться по дороге. Полина уговаривала себя, что волноваться не о чем, вряд ли тот, за кем она следует, надумает свернуть куда-то с основного шоссе. Скорее всего, так и будет ехать по нему до самого Саратова, трасса-то одна… Однако на душе все равно было тревожно. А вдруг?.. Ну, вдруг он изберет какой-то другой, окольный, путь, решит подсократить расстояние и свернет на какую-нибудь проселочную дорогу? Или решит заехать куда-нибудь, к какому-нибудь приятелю, который живет как раз в этих краях? И тогда Полина упустит его. А это совсем не входило в ее планы.

Как, впрочем, и испортившаяся погода. Еще несколько часов назад, когда они отъехали от придорожного кафе, ничто не предвещало ливня – и вдруг, буквально в считанные минуты, небо затянуло тучами и полило сплошной стеной. Полина выругалась. Хоть она и была опытным водителем – больше тринадцати лет за рулем, не шутка! – но терпеть не могла управлять автомобилем в дождь, тем более в темное время суток. А сейчас уже как раз вечерело, к тому же дорога пошла через густой лес. Дождь хлестал с неимоверной силой, и Полине пришлось решать непростую задачу – сосредоточиться на управлении машиной и одновременно стараться не терять из виду серебристый автомобиль. Но это было нелегко, свет его фар еле-еле пробивался сквозь густую пелену дождя.

Немного подумав, Полина решила прибавить скорость и нагнать автомобиль. Не произойдет ничего страшного, если расстояние между ними сократится, в подобных обстоятельствах она практически ничем не рискует. Машина у нее неприметная, таких тысячи, а разглядеть, кто сидит за рулем, как и номер, сейчас практически невозможно. Отметив боковым зрением, что в пределах видимости на шоссе больше никого нет, Полина нажала на педаль газа и стала нагонять едущий впереди автомобиль. Водитель сначала не обратил внимания на ее маневр и заметил Полину, когда она была уже близко. Видимо, он решил, что она пошла на обгон, занервничал, резко принял в правую сторону и вдруг, очевидно не справившись с управлением, со всего размаху врезался в столб. От удара автомобиль перевернулся и кубарем покатился по шоссе. Все произошло так неожиданно и так быстро, что Полина даже не успела осознать, что случилось. Она инстинктивно ударила по тормозам, но столкновения уже было не избежать. Последнее, что она видела, – это перевернутый серебристый автомобиль, который летел прямо в ее лобовое стекло. Послышался глухой звук удара, и она потеряла сознание, не успев даже толком испугаться.

* * *

Полина медленно открыла глаза. Что произошло? Неужели она жива? Она осторожно повернула голову и убедилась, что шея цела, только сильно болит. Полина сделала несколько осторожных движений, проверяя, не сломала ли она себе что-нибудь. Нет, судя по всему, обошлось. Похоже, ей повезло и она отделалась неопасными ранами. В том, что произошла авария, Полина не сомневалась, но починить после такого удара машину будет невозможно. Стекла были разбиты все до единого, в окнах торчали обломки веток. Должно быть, автомобиль задел куст, когда слетел с дороги.

Через разбитое лобовое стекло рассмотреть, что творится снаружи, было практически невозможно. Также мешала и темнота с густым дымом, который валил из-под капота. Увидев дым, Полина поняла, что нужно срочно выбираться из машины, поскольку та может взорваться в любую минуту. Полина плохо представляла себе устройство автомобиля, но, будучи здравомыслящим человеком, понимала, что если при аварии поврежден бензобак, то она может сгореть заживо в собственной машине. Полина старалась сохранять спокойствие, но тело все равно дрожало. «Спокойно! Это шок, всего лишь шок. Надо взять себя в руки», – мысленно повторила она несколько раз и попыталась отстегнуть ремень безопасности, который, как назло, заклинило.

«Ну, давай же… Давай, мать твою!» – сдавленно прохрипела она. К горлу уже подкатывал ком, и Полина готова была расплакаться от бессилия. Наконец, проклятый ремень поддался, и она вылезла из автомобиля. Несмотря на боль во всем теле, Полина рванула подальше в сторону и приготовилась к самому худшему.

Олнако прошло несколько минут, и она осознала, что взрыва не произойдет – дождь, который несколько поутих, залил капот, и дыма больше не было видно. Полина опустилась на мокрую траву, прислонилась спиной к дереву и закрыла лицо дрожащими руками. Ее бил озноб, но, как ни странно, ни страха, ни каких-либо иных сильных чувств она не испытывала. Было такое ощущение, что организм, переживший стресс, потратил все силы на соматические реакции, а на эмоции его уже не хватило.

Полина просидела так совсем недолго, меньше минуты, но ей показалось, что прошла целая вечность, пока сердце немного успокоилось и дыхание стало более ровным и не таким судорожным. Она поднялась на ноги. Дождь все еще хлестал, но теперь это представлялось меньшим из зол. От удара машина вылетела с шоссе и оказалась в кювете, так что теперь Полина находилась всего в нескольких метрах от дороги. Достав мобильный телефон, который чудом уцелел в кармане и даже работал, Полина решила использовать его экран в качестве фонарика, и посветила на себя. Вроде все не так плохо. Брюки порваны, из пореза на колене сочится кровь, но рана не опасная; руки расцарапаны, однако целы, и голова – она ее ощупала – тоже цела. Хотя два подряд удара головой – совсем не шутки. Но, судя по всему, обошлось без сотрясения мозга. «Как же тебе повезло! – подумала она. – Могла и погибнуть…»

И тут сознание точно раскаленным гвоздем пронзило: Дмитрий! Как она могла забыть о нем?! Ведь она врезалась именно в его автомобиль!.. Который перевернулся после того, как угодил в столб. О Господи, и у нее, Полины, это совершенно вылетело из головы… Вот что значит шок! Нужно немедленно найти Дмитрия, может, он еще жив, может, ему необходимо срочно оказать помощь…

С немалым трудом Полина сделала несколько шагов. Ее шатало, голова кружилась, глаза застилала пелена, к горлу подступала тошнота, но она волевым усилием заставила себя двигаться. Вышла на шоссе, огляделась и в свете придорожных фонарей почти сразу увидела то, что искала, – перевернутый серебристый автомобиль. Точнее, то, что от него осталось. Иномарка, которую она преследовала, превратилась в искореженную груду металла, вокруг валялись отлетевшие при столкновении детали, не было одной двери, стекла разбиты, а асфальт вокруг усыпан осколками и залит кровью. По корпусу машины барабанил дождь. Звук капель казался Полине таким громким, что буквально резал слух. Но самой страшной деталью картины была маленькая фигурка, неподвижно лежащая на обочине перед автомобилем, вся усыпанная тускло поблескивающими в свете фонарей осколками. Полина сразу догадалась, что это дочка Дмитрия, Кристинка, хотя никогда не видела ее прежде, знала только по фотографиям. Поняла Полина и то, что помочь девочке ничем нельзя – очевидно, та вылетела через лобовое стекло и ударилась об асфальт. Вид и положение ее тела не оставляли сомнений в том, что удар был смертельный, но Полина все-таки подбежала к девочке и посветила мобильником на ее лицо, чтобы внимательнее осмотреть. Ну, конечно же, черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью. Ничего удивительного…

Исключительно для очистки совести Полина осторожно раздвинула слипшиеся от крови волосы и приложила руку к шее ребенка. Нет, разумеется нет, никаких признаков пульса. Все кончено.

Вот теперь Полине стало по-настоящему страшно. Страшно настолько, что на мгновение мелькнула мысль сбежать, умчаться со всех ног с этого места, чтобы не видеть, что произошло, чтобы никогда этого не узнать… Но Полина тут же осудила себя за эту минутную слабость. «Немедленно соберись!» – приказала она себе, и это, как ни странно, помогло. Она несколько раз глубоко вдохнула и шагнула к перевернутому автомобилю.

Сознание стало на удивление ясным, тело перестало дрожать, и на душе стало как-то неестественно спокойно, будто она не сама участвовала в происходящем, а наблюдала за всем со стороны. Еще раз глубоко вздохнув, Полина рванула на себя дверь со стороны водительского сиденья. Та поддалась не сразу, но Полина не собиралась сдаваться, она дергала все сильнее, сломала два ногтя, но даже не заметила этого, потому что, в конце концов, добилась своего. Не случайно говорят, что в экстремальных ситуациях человек способен на многое. Дверь распахнулась, и Полина заглянула внутрь, продолжая использовать телефон как фонарик.

Она увидела безжизненно свисающую мужскую руку, остальное тонуло во мраке. Дмитрий! Полина дотронулась до руки и нащупала пульс. Пульс был, хоть и слабый, и Полина вздохнула с облегчением. Значит, жив, значит, еще не все потеряно!..

– Дмитрий! Дима! – позвала она, продолжая светить на раненого. Дмитрий не отзывался, он был без сознания.

«Так, надо «Скорую», срочно!» – подумала Полина и торопливо нажала нужные кнопки. Кратко, но внятно и четко она сообщила всю информацию и, завершив разговор, снова вернулась к раненому.

– Дима, это я, Полина, – позвала она. – Я вызвала «Скорую», сейчас они приедут и вытащат тебя. Держись! Я рядом, все будет хорошо…

Но Дмитрий никак не реагировал на ее слова. Полина попыталась, насколько это было возможно в подобных условиях, осмотреть Диму и хотя бы в общих чертах понять, в каком он состоянии и насколько сильно пострадал. И только спустя некоторое время до нее дошло, что в салоне не один раненый, а два. Сразу за Дмитрием, почти привалившись к нему, лежала его жена. И она тоже не подавала признаков жизни. Но Полине было не до нее. Она вглядывалась в бледное лицо любимого мужчины и была готова молиться всем богам, только бы его удалось спасти. Как завороженная прислушивалась она к еле-еле различимым вдохам и выдохам и мысленно считала их, будто от этого что-то зависело. Он такой родной, такой знакомый и близкий здесь, живой (пока еще живой, поправила она себя в приступе отчаяния). Сейчас Дмитрий был ее, только ее…

«Ты не уйдешь от меня, – твердила она. – Все будет хорошо. Мы будем вместе. Всегда!»

Послышался шум подъезжающей тяжелой машины, шоссе осветилось огнями фар. «Грузовик», – мысленно отметила про себя Полина. У нее даже нашлись силы удивиться, что за все время после аварии это была первая машина, которая проехала мимо. Да, конечно, этот участок трассы не очень оживлен, но не настолько же… Однако, взглянув на часы, женщина изумилась – оказывается, даже по самым грубым прикидкам, с того момента, как она решила догнать автомобиль Дмитрия, до данной минуты не прошло и четверти часа. А показалось, что минула целая вечность – таким насыщенным стал этот краткий временной отрезок. Тем временем грузовик, точнее, эта была фура дальнобойщика, сбавил скорость и затормозил, не доезжая нескольких метров до места аварии.

– Эй, вы там в порядке? – крикнул, перекрывая шум дождя, грубоватый мужской голос из кабины.

– Я-то да… – неохотно отвечала Полина, поднимаясь на ноги. У нее сейчас не было совершенно никакого желания с кем-то разговаривать, но она понимала – если уж проезжающие остановились, то контакта с ними теперь не избежать.

Дверь кабины распахнулась, и на мокрый асфальт спрыгнул невысокий, крепко сбитый мужичок в майке и пузырящихся на коленях спортивных штанах.

– Твою мать! – пробормотал он, оглядывая перевернутую машину. – Водила-то где? Жив?

– Жив. Он внутри, – без особого энтузиазма откликнулась Полина. Она совсем не была рада непрошеным свидетелям, с большей охотой она дожидалась бы сейчас приезда «Скорой» в одиночку, наблюдая за состоянием Дмитрия. Но она понимала, что быстро спровадить дальнобойщика, ей не удастся.

– Так надо ж его вытащить! – послышался другой голос, явно моложе. Из фуры показался второй водитель, взъерошенный рыжеватый парнишка максимум лет двадцати. Судя по тому как он двигался и потягивался, парень спал в машине и только что проснулся.

– Ни в коем случае! – резко осадила его Полина. – Это должны делать только специалисты. Я уже позвонила в «Скорую».

– А вдруг рванет? – усомнился парнишка.

– Не рванет, – уверенно заявил старший водитель и принялся объяснять молодому напарнику, почему ни взрыва, ни возгорания не произойдет.

Полина слушала его вполуха. Ей было важно только то, что Дмитрию пока ничто не угрожает… Во всяком случае, больше того, что с ним уже произошло. Стоя под дождем, промокшая насквозь, Полина ни на шаг не отходила от искореженной машины и то и дело заглядывала внутрь, будто за несколько мгновений в салоне могло что-то измениться.

– Мать честная! – ахал тем временем парнишка, который только сейчас заметил лежащую перед автомобилем Кристинку. – Она что же, мертвая?

– Да похоже на то, – отвечал его напарник.

– Хрена ж себе… Ребенок совсем… – судя по интонации, парень первый раз в жизни столкнулся со смертью.