Маленькое ВСЁ

любило это лицо.

Наступает вечер. Краски убегают.

Зелёное чернеет, голубое чернеет,

а лицо всё ещё верит в себя.

Верит!

Уходя в ночь.

ОНИ ХОДИЛИ

Они ходили вдоль берега, пытаясь влюбиться в горизонт.

Старый мир давно сгнил.

В людях не осталось ничего.

По крайней мере, ничего того, что раньше оберегали, прятали и отдавали только тем, кто выбросил все свои ножи.

Что там, за горизонтом?

Новый ли мир или старый в новом обличии?

Это было всё равно.

Ведь главное – чтобы он сумел полюбить горизонт и этим самым создать мост через океан боли, страха и безнадёжности.

Закат стремился забрать их в ночь, растворить и выбросить, как ненужные тени.

Но уже было поздно кого-то обманывать.

Внутри него горело отчаянное солнышко, а его друг полностью снял свои страшные, отталкивающие доспехи.

Они пошли по воде,

ничуть не промахиваясь

и не давая себе шанса упасть в бездну забвения.

Кто знает, может, кто-то из них уже давно любил горизонт, пытаясь подарить это всем, кто способен сбросить кожу, опаляясь новым светом оттуда, извне?

КЛОЧКИ ..и немного о БОГЕ

…Как можно писать так, словно это последний раз? И главное, о чём можно написать, чтобы взять это с собой на необитаемый остров, в космос? Если допустим, всё человечество умерло, вот внезапно взяло и исчезло, нужно ли будет тебе, последнему, какая-то книга, стихи?.. А если вдруг всё-таки понадобится, что там должно быть написано?..

Пустые улицы, пустые до того, что и себя в них не отыщешь, куда бы ты ни смотрел… Ночью всё есть такое, какое оно есть, и нету тебя, потому что ночь! А ты – человек! Только себя везде и видишь… Ночью новый мир рождается, и ты этому помешать не сможешь…

Лучшее время для прогулки – это ночь, лучшее место для раздумий, решений – это кладбище…

Время стекает по стенам, время в отсвете Солнца на древних скалах… Ветер сдувает песок в пустыне, ветер и песок, послушный песок…

Можно ли описать целый мир, уместив его в одну картинку-слово, и каким шаманом должен быть человек, чтобы максимально широко понять, вместить, переселиться в эту картинку-слово?

Грандиозность простора! Вдалеке огни домов… Там кто-то живёт… У него своя семья, своё любимое место посреди бесконечной вселенной… Ему может сейчас хорошо, а может и грустно… Во всяком случае, мне этого не видно…

Я вижу реку, ночь… много окошек в небе, в которых горит свет, там сейчас живёт Бог и пьёт чай… самый вкусный чай во вселенной… а может, ему тоже грустно, и он сидит у окна и смотрит так же, как и я, на реку… на своё отражение… на это дерево, склонившееся к воде, но в мечтах тянущееся туда, вверх, где горят огни, и может быть, там лучше, и шире, и живее… чем тут, около реки, ночью, среди журчания насекомых… А если бы дерево всё-таки доросло до туда, куда оно так постоянно тянется в мечтах, доросло, а там вместо доброго, всепонимающего Солнца горячая, бесконечно опасная вблизи звезда! Стало бы дерево счастливей, чем тут, ночью, около реки, наедине со своей мечтой о Солнце? А трава? Трава шепчет! Шепчет о чём-то таком земном, пахнущем снами и картинками, в которых обязательно должна быть тишина, пусть даже нарисованная чёрными бездонными красками… но это, наверное, для того, чтобы никто не тревожил траву… потому что чёрное и бездонное вдруг окажется всего лишь портьерой, за которой дверь… Зелёная дверь для смелых… Да, сейчас ещё только ночь! Даже если у вас светит Солнце и вы идёте на работу или в школу, ночь никогда и никуда не уходит, она всегда где-то очень внутри и живёт!..

И кстати, свет в окошках, где живёт Бог, никогда не гаснет ночью! Он сидит у окна и смотрит на реку ночью, на своё отражение!

ДАЖЕ ТАМ

Мы с тобой за одно, мой друг, заброшенный в другое время – утром, ночью, днём, вечером, во время запрета или дождя, печали или праздника, или просто несмотря ни на что – в каменных, кирпичных, деревянных, телесных, в каких угодно самовольных тюрьмах

Радость твоя и моя об одном и том же.

Сколько бы долго нас не было рядом.

Словами, улыбками, движениями, звуками, печалями, красками – расскажи мне о своих птицах и одуванчиках, о времени и луне, о беспросветной тоске по мне.

Так передай же весточку оттуда, не умирай, не оставив мне карту, по которой мы вновь найдём друг друга!

МЫСЛИ

Какие твои мысли, сидя и смотря, как они здесь бегут?

Ты можешь учинить им проблему или засыпать некоторых песком.

Мимо едут по шоссе, унося с собой куски ненужной памяти, но ты сейчас ребенок, и она рядом! Такая близкая, печальная, настоящая… что-то вспоминает.

Но ты сейчас не с ней! Ты бежишь в нужную норку, ты полезный и не понимаешь, что мир огромен, а тебя всё равно раздавят, потому что они здесь ходят, издают громадные звуки или просто молчат. А те, кто поменьше, наблюдают сюда. Здесь смерть и работа, нужно многое сделать или просто успеть сделать, но может быстро наступить ночь, и от тебя останется только раздавленный кусок плоти и немного жидкости.

Но ты сейчас ребёнок и едешь домой в 19:30 по расписанию, а те, кто бегал, исчезли… даже из твоей памяти исчезли. Они так и остались здесь, без тебя. А ты едешь и в окно смотришь, как оно всё живёт без тебя.

КОГДА СТРАШНО.. (Чем-то обьединенные зарисовки, разделенные троеточиями)

"Они сказали ему: "Нам виделись сны, а истолковать их некому". Иосиф сказал им: "Не от Бога ли истолкования? Расскажите мне". (Бытие, 40:8)

Проходит время. Ты передвигаешься по затопленной улице и видишь, насколько красивы дома внутри, но тебе нельзя заходить – можно только наблюдать и пытаться запомнить последовательность с первого раза. Дома похожи на однокомнатные одноэтажные прозрачные помещения, большой мертвой гусеницей лежащие от горизонта до горизонта. С другой, недоступной стороны домов – закатное, последнее на сегодня солнце. Оно освещает дома и наполняет твой путь светлой печалью. Вода прибывает, и уже немного страшно двигаться дальше – путь в ночь, в ночь, которая бесповоротно поглотит тебя, заполнит лёгкие и замурует глаза. Но с другой стороны прозрачных домов, словно бы, жизнь. Ты смотришь на дверь, единственную дверь в этом бесконечном и однообразном скоплении домов, но если её открыть, тогда вся твоя ночь хлынет в эти прекрасные и такие далёкие для тебя дома. Ты продолжаешь путь, путь в ночь.

Был период в моей жизни, когда вся жизнь начиналась исключительно ночью. Мы очень любили гулять, но не как обычно – разговаривая и впустую тратя энергию. Мы гуляли молча, в наушниках, каждый слушая свою музыку. В эту ночь в моём плейлисте оживал Филип Гласс, а мы договорились снова пойти гулять по кладбищу. Проходя мимо могил, памятников, смотря на эти, еще живые на фотографиях, лица, понимаешь, насколько печально и непредсказуемо время обмануло этих людей. Особенно тяжело проходить мимо детских могил. Ты клянёшься этим маленьким созданиям еще раз прожить отпущенное им время, приглашаешь их в себя, обещаешь им всё, что рождает твоё отцовское чувство. Но сейчас, без тебя, когда ты уйдёшь, останутся только глаза – замкнутые, застывшие, ещё живые глаза, глядящие куда-то туда, где всё ещё продолжается.

Роли в реальности исполняли:

диван – существо, имеющее многие мягкие и снотворные свойства;

дедушка – вымирающий вид носителей древнего сознания;