Дикий Порт

Их трое, сестер-близнецов Чиграковых. Об этом знают немногие, и Начальник Порта – в их числе. Таисия, Ксения и Анастасия. Однажды Люнеманну довелось видеть всех вместе. Зрелище сродни джунглям Терры-3, гоночным трассам Маргариты или сафари на Фронтире с боевыми нуктами, но менее безопасно для наблюдателя. Втроем сестры представляют собой команду ксенологов-дипломатов, специализирующихся по экстремальным ситуациям и пограничным состояниям.

А еще они, дипломаты, представляют смутную и величавую громаду Седьмой Терры, окутанную туманом жесточайшей закрытости. Тайны влекут; Рихард предпочитает отметать все домыслы разом, чтобы не погрязнуть в них, ища истины. Но нельзя не признать, что три привлекательные, русоволосые и черноглазые женщины, находясь рядом, кажутся выведенными искусственно. И вовсе не из-за подчеркнутой похожести друг на друга…

Она сейчас одна. И просто хороша собой.

Ррит застывает черным силуэтом на фоне окна. Люнеманн кожей чувствует его беспокойство: ему не нравится Чигракова, он чует в ней странное, непривычное, то, чего нет в прочих известных ему х’манках.

Рихард не видит причин для тревоги. Это семитерранка, и семитерранка из особых структур. В чем и заключается весь секрет.

– Местра?.. – любезно начинает он.

– Чигракова, – удивляется та. – Разве вы…

– Простите меня, местра, – сейчас Начальник как никогда похож на добродушного старика, – я все же хотел бы знать, с которой из вас разговариваю.

Она встряхивает кудряшками – милым детским жестом, демонстрируя, что тоже искушена в мастерстве масок.

– Анастасия.

…и все же они отличаются от жителей прочих колоний. Никто не распознает сразу колониста со Второй или Восьмой Терры, но Седьмая, она же – Урал, накладывает на человека печать. Замкнутые, самоуверенные, остро чувствующие грань между своим и чужим, уральцы доброжелательно-холодны, но что-то в них до странности влечет к себе. То ли уверенность эта, непререкаемый дух победы, то ли проблеск тайны, загадочной семитерранской души, к которой никогда не будет допущен сторонний…

– Рад приветствовать, – Люнеманн поднимается, собственноручно отодвигает пару рядом стоящих стульев у левой стороны П-образного стола. Анастис не более чем связной, но и связной Урала многого стоит. Конференц-зал спланирован так, чтобы внушать посетителю должный трепет перед Начальником. Попытка внушить трепет Анастасии была бы глупа до несмешного.

Чигракова проходит непринужденно, смотрит по сторонам. Оформление зала сдержанно, но изящно и оригинально – излюбленные лаэкно люминесцентные нити, характерный для анкайи орнамент, зауженные формы цаосц, неожиданно смыкающиеся с земной готикой.

На стене слева, в затененной нише висит старинное трехмерное фото: юная, очень миловидная азиатка широко улыбается в камеру, растопырив пальцы у щек в двойном V-sign. На голове у нее красуется что-то невообразимое, настоящая фантасмагория, взрыв из бескомпромиссно торчащих прядей, выкрашенных во все цвета радуги и некоторые дополнительные.

– Вы заинтересованы? – бросает Люнеманн.

– В некоторой мере, – с обаятельным смущением улыбается Анастасия. – Такой забавный портрет в конференц-зале. Кто эта девушка?

Люнеманн выгибает бровь.

– Это не девушка, местра Чигракова. Это мой уважаемый предшественник на посту Начальника Порта, местер Терадзава Сигэру. В возрасте семнадцати лет.

Анастасия останавливается.

…демонический старец, единым словом обрекавший на жизнь и смерть, железной рукой правивший преступным миром Галактики. Тот, чье вступление во Вторую космическую войну предопределило ее исход…

– Чувствуете экзистенцию? – подняв палец, спрашивает Люнеманн, и улыбка мудреца нисходит на его губы.

– В вас можно влюбиться, – покачивая головой, смеется семитерранка.

– Как вы прямолинейны.

Она садится рядом.

Биопластиковый костюм на Начальнике Порта напрягается, схватывает тело упругим доспехом. Квазижизнь костюма не обладает даже подобием разума, а значит, приближение особистки насторожило Люнеманна больше, чем кажется ему самому. Чигракова женственна, привлекательна, молода, это может обмануть рациональное восприятие, но подсознательно…

Улыбаясь Анастасии, отвечая дежурными комплиментами, Рихард прислушивается к себе. Он корсар и остался корсаром, на его счету сотня абордажных рейсов, тысяча тяжелых переговоров, и покушения на свою жизнь Люнеманн считает десятками. Его интуиция остра, как скальпель нейрохирурга.

О, Анастис хороша, дивно хороша и очень опасна.

Но не более.

Пластик теряет упругость.

– Перейдем к делу, – без лишней жесткости предлагает Рихард.

– Насколько я знаю, переговоры закончились ничем? – с нотой участия спрашивает Чигракова.

– Это только начало, – пожимает плечами Люнеманн. – Я не надеялся на быстрый успех. И намерен продолжать работу в этом направлении.

– Я знакома с материалами саммита, – Анастасия на секунду умолкает, чтобы добавить, – как по-вашему, что в действительности стало причиной… неуспеха?

– Есть много причин.

– Я хотела бы услышать вашу версию событий.

Начальник Порта сплетает пальцы. Некоторое время разглядывает свои перстни. Он хорошо понимает: несмотря на «я» в устах Чиграковой, сейчас разговор идет с человеком по имени Иван Кхин, бессменным премьер-министром Урала.

– Эту планету колонизировали несколько тысяч лет назад, – говорит Люнеманн. Анастис изумленно вскидывает глаза: она не ожидала, что разговор начнется настолько издалека. Но особистка не прерывает Рихарда, и выслушивает с неослабным вниманием. – Чийенкее и лаэкно, по преимуществу. Вначале только как место, где можно передохнуть и отремонтироваться. Потом, естественно, пришла торговля… Никакая раса никогда не претендовала на присоединение Порта к своему Ареалу. Дикий Порт – отдушина. Место, куда можно сбежать. Место свободы. Такое место всегда должно быть.

Анастис кивает. Вид у нее сосредоточенный и спокойный.

– Государственность Порта создал лаэкно. Около трехсот лет назад. Это был Яльнемаэ Атк-Этлаэк Синна. До него начальники Порта всего лишь заведовали хозяйством, а правили на планете расовые концерны. Впрочем, тогда Порт был куда тише и малочисленней, чем сейчас… Местер Терадзава очень много сделал для укрепления власти. Но он совершил одну исключительно благородную ошибку, последствия которой я вынужден расхлебывать.

– Он вступил в войну, – заканчивает Чигракова.

– Он втянул в войну Порт, – жестко поправляет Люнеманн. – И Порт перестал быть беспристрастным ко всем. Прежде здесь забывали не только имя, но и расу. Авторитет на Порту зарабатывался заново каждым. Но люди выиграли Вторую космическую, и последствия…

– Вы – второй подряд человек во главе Порта, – едва слышно напоминает Чигракова.

– И это тоже, – признает Люнеманн. – И все же я думаю о своем государстве, а не о чужом. Поймите верно, я человек, и человечество – моя раса. Но Древняя Земля для меня – чужое государство. Агрессивное, могущественное, и не слишком доброжелательное.

Это наживка. Жирная, сладкая до оскомины. Но это не первая наживка, которую он бросает семитерранам.

Они уже приважены.

Возьмут.

Анастис сдержанно кивает.

– Но обстоятельства не могли сложиться иначе, – говорит она, – ведь именно Порт сыграл ключевую роль в подготовке Второй войны. Хотя основные силы копились в Ареале чийенкее, главный штаб и учебные лагеря находились здесь.

В голосе Чиграковой парадоксальным образом нет осуждения.

– Поэтому после войны здесь началась травля ррит. Тех, кто уцелел. Я хорошо помню то время. Это было страшно даже по меркам Порта. – Люнеманн отрешен и строг. – А у местных жителей весьма крепкие нервы.