Фарфоровый чайник в небе

У Гранд-Опера? взрывают с утра

И у «Лафайета» – бомбы в пакетах,

У башни Эйфеля дым всю неделю,

А у Нотр-Дам – в основном по средам.

У Сент-Эста?ша и Сен-Сюльпи?са

Нету прохода от террористов,

А вот на Монмартре и на Пигали

Мы бомб не видали,

И на Сен-Дени в редкость они:

У местных парней нет критических дней,

И нет им покоя в Булонском лесу:

«Ну, месье, что такое?»

Очень уютно зато у Родена –

Тихо, спокойно, не воют сирены.

Но за стеною, у дома Делона –

Прежний сценарий, те же законы:

Ступаешь на мост Александр Труазье?м

Снова под вой полицейских сирен.

В Париже на лыжах не ходит никто.

Все только и носят бомбы в метро,

Пьют кофе в бистро, не снимая пальто,

Да греют нутро, попивая «бордо».

…В Париже о Нижнем не знает никто…

Но если вы всё же окажетесь в Нижнем,

То вспомните тех, кто скучает в Париже:

О наших девчатах, что в Мулен Руже –

О Вере, Наташе, Оксане и Груше;

О моднике Славе, о дворнике Сене,

Что с мыслью о Волге томятся на Сене,

О воре Петре, сутенёре Антоне,

Что с мыслью о доме пьют на Вандоме.

И вспомнив их всех – лысых, светлых и рыжих,

Скатитесь разочек с горки на лыжах.

В Париже на лыжах не ходит никто…

Все только и носят бомбы в метро,

Пьют кофе в бистро, не снимая пальто,

Да греют нутро, попивая «бордо».

На лыжах в Париже не ходит никто!

Вальс мой восприняли доброжелательно – хлопали от души. А главное – я положил почин: как только закончил петь, на сцену потянулись стройные ряды нетрезвых вокалистов из других регионов.

Первыми вышли краснодарцы – буквально вырвав у меня микрофон, они хором грянули казачью песню. За ними образовалась целая очередь желающих выступить, словно на Евровидении. Стоит ли говорить, что среди них я увидел и представителей народов Севера во главе с Владом Покровом.

– Что собираетесь петь? – спросил я его.

– «А олени лучше», – флегматично ответил он.

Матрёнова вся светилась от радости:

– Вы хорошо поёте, Игорь. Пожалуй, я спокойна за завтрашний день.

Тут я увидел администратора Эльвиру: она стояла у дверей на входе в зал и жестами показывала мне на часы – было уже полдесятого. Я направился к ней.

– Моя смена закончилась, а вас всё нет. Хорошо, что знала, где искать, – сказала она и польстила: – Классно поёте! На вашем месте я бы задумалась о смене профессии.

– Хотите, «я вам спою ещё на бис»? – раздухарился я.

– Как-нибудь в другой раз, – негромко сказала она, озираясь. – Кажется, я придумала вам вариант с ночёвкой. Три тысячи за ночь, как договаривались?

– По рукам! Только я возьму в баре что-нибудь выпить на ночь.

Бар был напротив – я купил там бутылку коньяка, минеральной воды, немного фруктов и увидел, что денег у меня после этого осталось всего ничего – тысячи четыре. Погрустнев, я протянул Эльвире три «штуки». Она нервно взяла деньги и, быстро сунув их в карман, прошептала мне: