Оценить:
 Рейтинг: 4.5

Скажи миру – «нет!»

Серия
Год написания книги
2011
<< 1 ... 37 38 39 40 41 42 >>
На страницу:
41 из 42
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Придется переправляться через Десну, Днепр и Припять, – вспомнила Танюшка, наш образцовый географ, – а потом идти полесскими болотами.

– Ну, через реки все равно переправляться, – возразил Вадим. – А если брать в обход болот, то мы до ноября будем идти.

Мы разговаривали, уже продолжая идти. Я, кстати, мысленно корил себя, что не приказал восстановить нормальный порядок движения, едва мы вышли из болот – так и шли толпой… Ладно, потом.

Я сам в Москве не был и не ожидал, что Воробьевы горы такие высокие – правда горы. Или, может, так мне показалось после болот, кто его знает. Но, во всяком случае, видно было во все стороны великолепно. На юго-западе равнинный лес плавно поднимался на холмы Среднерусской возвышенности и таял в голубой дымке августовского полдня.

– Дым, – Игорь Басаргин поднял руку. – Смотрите – там… и там.

Мы вгляделись. Игорь был прав. В десятке километров на запад и примерно в два раза больше – на юго-запад тянулись вверх дымки. А еще через несколько секунд я увидел километрах в трех, на лесной проплешине, приземистую каменную башню.

После долгих недель почти полного безлюдья местность перед нами казалась мегаполисом.

– Урсаитянские стоянки? – спросил Сергей.

– Вряд ли. – Игорь Мордвинцев смотрел, приставив ладони к бровям «домиком». – Знаете, вот тут… которая ближе… я, по-моему, вижу частокол.

– Пойдем сначала к башне, – предложил Олег Фирсов.

– Тань, – я подошел. – По-моему, эта башня похожа на ту. Ну, где мы оружие нашли.

– Похожа, – согласилась она. – Каменная… вот интересно, как же они тут из камня строят?

* * *

Башня в самом деле была похожа. Только она оказалась полуразрушена – на две трети обвалилась та сторона, которую мы не видели с Воробьевых. Неизвестно, кто приложил к этому руку, но подальше мы нашли семь могил, над которыми возвышались полусъеденные ржавчиной крестовины вонзенных мечей. Только по ним мы и опознали могилы – время давно превратило их в сглаженные зеленые бугорки.

Но над входом в башню я снова обнаружил английского леопарда. Мне вспомнились слова Йенса – о том, что тут не может существовать государственных образований. Но вот пожалуйста – на территории России, разделенные сотнями километров, стоят две каменные башни с одним и тем же геральдическим знаком…

…Никто из нас не испугался могил, да и глупо это было бы. Просто немного грустно стало смотреть на эти холмики, и все как-то сразу заторопились идти дальше.

* * *

Балок – приземистое, но широкое строение, окна которого были закрыты ставнями, крытое серым осиновым гонтом – отыскался в полукилометре от башни. К низкому крыльцу вела полузаросшая тропинка, выходившая из кустов малинника.

Внутри оказалось сухо, полутемно и пусто. Центр единственной комнаты занимал большой стол, окантованный скамейками, угол – очаг, не печка, сложенный из почерневших камней. Под закопченным потолком шли антресоли – вернее, это как-то по-другому называется, но мне вспомнились именно «антресоли».

– Ни фига себе, – присвистнул Санек, внимательно оглядываясь. – Приют странников…

Около очага оказались сложены дрова, а выше обнаружилось волоковое оконце. Пока ребята распахивали ставни на ременных петлях, девчонки начали копаться на этих самых антресолях, перемазались сажей, но – к общему удивлению – обнаружили две пустые консервные банки, грубый берестяной туесок с солью, пачку свечей-самолепок (слегка подслипшихся, но вполне пригодных), ржавые ножницы, несколько мотков крепких ниток (ни единой иголки!) и целую россыпь каких-то твердо постукивающих черных пластинок размером в полруки. Эти пластинки мы опознали как закопченные до невозможности куски рыбы неизвестной национальной принадлежности (забегая вперед, скажу, что рыба так и не раскрыла тайны своего происхождения, но оказалась очень твердой и очень вкусной). С улицы всунулся Сережка и радостно оповестил:

– Э! Народ! А тут сзади баня прилеплена – настоящая, честное слово!

Ленка Власенкова оживилась и испарилась с половиной девчонок.

– Сейчас заставят таскать воду, – проницательно заметил Сморч, – и дрова колоть до опупения.

Его сетований никто не поддержал. Если честно, мы, как и большинство мальчишек, не отличались особой чистоплотностью, но полтора месяца мыться только в речках, холодной водой, от случая к случаю – это слишком.

Бэн тем временем извлек из одной банки (где искал тушенку, надо думать) листок бумаги и озадаченно на него уставился.

– Дай сюда, пень! – перегнувшись через стол, я выхватил у него листок и быстро подошел к окну. В меня засопели сразу со всех сторон. – Свет не закрывайте!

Пожелтевший листок из блокнота был украшен в левом верхнем углу блеклым рисунком – плотина ДнепроГЭСа. Я такие блокноты знаю – на каждом листке изображено какое-нибудь здание, музей, памятник и прочее. Что-то, очень похожее на ностальгию, охватило меня при виде побледневших строчек, написанных самой обычной пастой… Я перевел дыхание и начал читать вслух:

– 23 июня 1985 года. Оставаться здесь больше не можем. Уходим на ю.-з. – юго-запад, наверное… Если кто найдет то, что мы оставили, – пользуйтесь, и удачи вам, кто бы вы ни были. Не теряйте надежды и держитесь вместе. Может быть, когда-нибудь вернемся. Игорь Дашкевич, 15 лет. Всего нас пятеро, из парней остался я один.

Я сложил бумагу и убрал ее в банку. Вадим, ни слова не говоря, достал складник и, открыв его, отошел к стене, где начал вырезать почти сакраментальное «здесь были…», приобретшее тут совсем иной смысл. Настроение как-то подскисло. Санек (он, по-моему, просто не хотел признавать, что его мучает рана) завалился в углу на одеяла. Олег Крыгин присел и начал осторожно высвобождать раненое плечо. Игорь Северцев с Кристиной, взяв аркебузы Танюшки и Вальки, объявили, что идут на охоту, с ними заторопился Андрюшка Альхимович, сказав, что попробует насторожить ловушки. Я крикнул им, чтобы далеко не уходили, но проследить не получилось – появился Игорь Мордвинцев и знаками вызвал меня наружу.

– Пошли посмотришь, – таинственно сообщил он. – Тут с полкилометра по ручью.

Я удивился, но поперся следом. Ручей тек недалеко, за теми кустами малины, из-за которых мы вышли, но в стороне. Вдоль берега была песчаная отмель, мы по ней и пошли, держа оружие наготове – это, кажется, стало уже привычкой. Игорь молчал, но явно волновался, и я заволновался тоже – что он хочет мне показать-то?! Редкостно огромную рыбу?

– Мордва, – не выдержал я, – мы куда премся?

– А вот, пришли, – тихо сказал он, отодвигая ветви ивы. – Смотри и удивляйся.

Нет, я не очень удивился. Просто на небольшой веселенькой полянке, где часто летали довольные жизнью пчелы, стояли в траве на пеньках шесть серовато-желтых ульев. Настоящих.

– Ульи, – пожал я плечами. – Так мы же знали, что тут есть люди.

– Да я не про это. – Он отмахнулся. – Ну, ты же знаешь, у моего деда… – Он сбился, перевел дыхание и твердо продолжил: – У него в Дербене пасека.

– Ну, знаю. – Я вспомнил очень вкусный мед, который часто притаскивал Игорь, и тут же стал посматривать на ульи с эгоистичным интересом. – И что?

– А то, что он про это дело – ну, про пчеловодство – целую библиотеку собрал. Ну и я читал, конечно… Ну, это. В наших местах все – и мордва, и русские – ульи делали из обрубков колод. А тут смотри?

Я пригляделся и понял, что ульи сплетены из соломенных жгутов – а я сразу и не сообразил.

– Понял теперь? – двинул бровями Игорь.

– По-онял… – протянул я. – Ульи плели скандинавы, германцы… прибалты, кажется…

– Да не кажется, а точно, – кивнул Мордвинцев. – Тут где-то родня Арниса.

– Ну, не факт, может, и немцы, – возразил я. – А если прибалты – так это еще и лучше, они тоже из Союза.

– Может, и так, – кивнул Игорь. – Ладно, я просто тебе хотел это показать…

…Баня в самом деле работала, и Сморч оказался пророком. Правда, дров оказалось немало запасено в предбаннике, но воду пришлось таскать котелками (!!!) и двумя рассохшимися бадейками, найденными там же. Меня это дело миновало, раненых – тоже (Олег Крыгин порывался помочь, а Саня, наоборот, сделал вид, что уснул, измученный страшными болями), поэтому я, помотавшись без дела, сел затачивать все подряд клинки осколком найденного еще у Волги песчаника.

Вжикая камнем по кромкам и стараясь уберечь пальцы, я думал о всяком-разном, благо, работа не мешала. Мысли отнюдь не все были радостные – всплыл образ могилы. Нет, все-таки страшно, если честно, думать, что рано или поздно, но неизбежно твоя жизнь закончится гибелью. Не просто смертью, а именно гибелью – и неизбежно.

Мерзкая мысль, можете мне поверить. Но я отпихнулся от нее и всерьез задумался, что зимовать можно и здесь, а не волочься на Карпаты, тем более что я про них просто так сказал.

Подошла Танюшка – в ковбойке с подвернутыми рукавами, подкатанных джинсах и босиком. Встала рядом, прислонившись плечом к дверному косяку, – молча, но это было уютное молчание, теплое, как наступавший летний вечер. Арнис, разведя неподалеку небольшой костерок, «отпускал» иголку, собираясь ее превратить в хирургическую по заказу Ольги. За домом булькали водой, смеялись и неразборчиво переговаривались. Андрюшка Соколов с Ленкой Черниковой по-хозяйски возились с ремнями на ставнях.

– А вообще-то здорово, что мы все вместе, – тихо сказал я.
<< 1 ... 37 38 39 40 41 42 >>
На страницу:
41 из 42

Другие электронные книги автора Олег Николаевич Верещагин