Вкус власти

– И ты уже придумал план войны? Без меня? – Ян упёрся кулаками в столешницу и глубоко задышал.

Едва разговор свернул к войне, как пацифист в душе Яна тут же превратился в сурового воина.

– Ян, ты только не обижайся, – Сергей выставил ладони перед собой. – План предстоящей войны настолько прост и однозначен, что я и сам прекрасно справился.

В поле перед крепостью охотников встретят ополченцы. Все три пехотные манипулы мы выстроим в линию. За ними, в качестве резерва, встанут Преторианцы. Младшее ополчение засядет на Западных воротах и на прилегающих стенах. Я буду с Преторианцами. Андрей, и не спорь, останешься в крепости. Ну а ты, Ян, выбирай под командование любую манипулу.

Охотники, как обычно, затянут боевую песню и ломанутся в бой всей толпой. Манипулы окажутся в полном окружении, но это не страшно. Скорее всего, в окружении будут и Преторианцы. Ну а дальше начнётся бойня. Чем быстрее охотники признают собственное поражение, тем большее их количество вернётся обратно к родным полуземлянкам. Вот и всё.

– Почему бойня? – в глазах Яна читается недоверие. – Охотников будет в разы больше, не меньше полутора тысяч.

– Да хоть три тысячи, – Сергей махнул рукой. – Дело не в количестве, а в качестве. Воевать строем охотники не умеют. К тому же Звёздной Птице ещё ни разу не выпадало сомнительное удовольствие биться лбами о монолитный строй щитов. Это Рыба ещё задуматься может. Да у охотников ума не хватит остановиться в полусотне метрах от манипул и тупо засыпать нас стрелами. В бой полезут, врукопашную, за ратной славой и боевыми трофеями.

– На словах ты уже разбил Птицу в пух и прах. А не рано ли? – в Андрее, как всегда, проснулась осторожность. – Война, знаешь ли, путь обмана. Мало ли что.

– Вот поэтому, из-за всяких «мало ли что», главное сражение развернётся не на поляне возле медного рудника, а возле стен Тивницы, – Сергей ткнул указательным пальцем в столешницу. – Если «мало ли что», мы укроемся в крепости. Я лучше пошлю к Хессану очередной обычай предков и отправлю Яна с его Спецназом громить стойбища Птицы, нежели оставлю крепость и гражданское население без прикрытия. Охотники так и не поняли, что своим окровавленным топором развязали мне руки.

– Чего, собственно, ты и добивался, – ядовито заметил Ян.

– Именно, Ян! Именно, – Сергей энергично кивнул. – Иной исход сражения мне представляется с трудом. Охотники со всей своей демократией и благородством на что-то более низкое и коварное просто неспособны. Уверен на все сто: во всей Птице не найдётся ни одного желающего остаться в тылу в качестве резерва. Так ведь и уважения сородичей не сыскать, и без почётных трофеев остаться можно. Какая потеря! – Сергей театрально всплеснул руками. – Все, все без исключения, ломанутся в бой. Вот она, первобытная демократия, в действии.

Сергей пошарил глазами по столу, ничего более смочить горло просто нет. Ян и Андрей озабоченно поглядывают друг на друга и на пустые чашки перед собой. В беседке вновь повисла тишина. Пусть подумают, это полезно.

За жаркими разговорами и горячим чаем незаметно наступил вечер. Прекрасная Гепола опустилась к западному горизонту, уютную беседку наполнили холодные предзакатные лучи. В саду тишина и благодать. Сквозь живые стены пышных кустов едва пробиваются звуки большого поселения. Где-то мычит корова, ей вторит недовольный женский голос.

Золотой ложечкой Андрей зачерпнул остатки мёда и попытался размешать его в холодных остатках чая.

– Ладно, – Ян хлопнул ладонью по столу, – придётся расхлёбывать эту кашу по твоему рецепту. Тогда почему, Сергей, и тебе не остаться в крепости? Дай мне поруководить сей славной викторией. Почему ты вечно посылаешь меня за тридевять земель тырить чужое грязное бельё?

– Ян, только без обид, – Сергей было поднял пустую чашу, но тут же опустил её обратно на блюдце, – я бы и сам с превеликим удовольствием остался бы в крепости и наблюдал бы за сражением с вершины Западной башни. Но не могу! Как ни странно. По банальной причине не могу. В бой необходимо послать все наши силы, в том числе и Преторианцев. А без меня, без моего драгоценного тела, делать им на поле боя совершенно нечего. Главная задача гвардейцев – меня охранять, – решительно, как отрезал, заявил Сергей.

– Сергей, опомнись! – Ян едва не подпрыгнул на стуле. – От кого охранять? Подданные тебя боготворят. Ты можешь запросто зайти в капище, содрать с идола звезду Создателя и начертать на камне собственный святой лик. Только рады будут, ещё усердней молиться будут.

– Оно и верно, – следом встрепенулся Андрей. – Сергей, на кой хрен тебе личная охрана? В пределах периметра из обожжённых кирпичей бояться тебе совершенно нечего. Да и некого. Мы же бессмертны.

На эмоциональный взрыв Яна и на более спокойный возглас Андрея Сергей лишь хитро улыбнулся.

– Полностью согласен с вами, друзья мои: меня действительно боготворят и в пределах нашей крепости бояться мне совершенно нечего. Если разобраться, то личная охрана мне совершенно ни к чему. Но! – Сергей поднял указательный палец. – Всё не так просто.

Сейчас у нас три манипулы. Сто лет назад не набралось бы и на половину одной. Ещё лет через сто у нас будет три полноценных легиона. Естественно, нынешние манипулы станут их основой. Та же участь постигнет и Преторианцев. Через сто лет мой нынешний взвод телохранителей разрастётся до полноценного легиона. Но это будет не просто пехотный легион. Нет. Это будет личный легион Великого Сахема.

Это будет самый лучший легион. Лучше всех вооружённый. Лучше всех обученный. Самый преданный. Именно этот легион станет гарнизоном Тивницы и будет оберегать Великого Сахема во всех военных походах. Служить в нём будут только простолюдины, выходцы из сословия преторианцев. Аристократов, дворян и прочей родовитой шушеры в нём не будет. Именно этот легион будет оберегать Великого Сахема от покушений, дворцовых заговоров и переворотов. Традиции легиона Преторианцев закладываются уже сейчас. Если Сахем лично в бой не идёт, значит, и Преторианцам делать на поле боя нечего. И точка! – кулак Сергея с треском врезался в столешницу.

Да, мне лично ничто и никто не угрожает. Но! Как знать, Великий Создатель не счёл нужным поделиться с нами своими планами. Когда, на какой стадии, он свернёт свой эксперимент? Может, завтра, а, может, через десять тысяч лет. Может, я погибну в бою или, наконец-то, банально умру от старости, а заново так и не воскресну. И тогда первому смертному Сахему очень и даже очень пригодится большой отряд отлично подготовленных, вооружённых, и, главное, преданных воинов.

Едва Сергей умолк, как Ян раздражённо заявил:

– Сергей, ты говоришь, как будто бредишь.

– Может быть, – Сергей равнодушно пожал плечами.

То ли заявление Яна, то ли равнодушный ответ Сергея стали последней каплей.

– Всё, хватит на сегодня, – Андрей шумно поднялся из-за стола. – Попрошу вас, уважаемые, убраться вон из моей беседки и моего сада.

У хозяина уютной беседки испортилось настроение. Бывает. Сергей со скрипом отодвинулся от стола. Из-за кустов тут же выскользнула угора Схита. Деревянный поднос бухнулся на стол. Старшая жена принялась быстро и ловко собирать грязную посуду.

Вяло, даже не пожелав друг другу спокойной ночи, друзья попрощались и разошлись по домам. Беседа и так затянулась. На землю опустились сумерки. До начала войны осталось ровно семь дней.

Глава 6. Толпа на кулак

Первое! Самое первое в жизни сражение. Настоящее! А не набившие оскомину учебные баталии с тяжеленными пародиями на настоящие щиты и копья. Рапс, сын Чигиса, семнадцатилетний парень, замер во второй шеренге Первой пехотной манипулы. Пальцы правой руки сжимают древко копья, пояс оттягивает боевой топор. От того, что сейчас предстоит… От того, что сейчас произойдёт… Дух захватывает! Щёки горят, руки трясутся, а ноги так и норовят согнуться словно ватные. Стыдно даже. Перед отцом стыдно, который стоит в первом ряду прямо перед ним.

Как и полагается воину первой шеренги, на голове отца блестит большой медный шлем. Козырёк почти наполовину закрывает лицо. Только сейчас, в преддверии большой битвы и с близкого расстояния, можно заметить несколько седых волосков, что выбиваются из-под шлема вместе с непокорными прядками. На плечах отца узкие медные пластины. Точно такими же покрыты его доспехи – наиболее надёжная, дорогая и, главное, престижная броня. Большой прямоугольный щит отец держит прямо, вровень с соседями по ряду. Вот что значит настоящий боевой опыт. Медная секира до поры до времени висит на широком ремне. Пальцами правой руки отец сосредоточенно поглаживает широкое лезвие. От фигуры родителя веет уверенностью и спокойствием.

Рапс скосил глаза на собственную броню. Ну да, гораздо дешевле и проще. Несколько медных пластин на толстой выделанной коже прикрывают ему грудь и живот. Щит в левой руке только размерами и формой похож на щит отца, на самом деле он заметно тоньше и легче. На поясе висит простой топор с прямым лезвием на деревянной рукоятке, но если всё пойдёт как надо, то в грядущем сражении он не потребуется вовсе. Главное оружие пехотинца во втором ряду – двухметровое копьё с большим двугранным наконечником.

Прошло всего два года, как на торжественном празднике Инициации Рапс стал полноценным воином, полноправным мужчиной и получил возможность жениться. Утус Шел, центурион Первой пехотной манипулы, тогда же отметил, насколько хорошо, даже виртуозно, Рапс владеет топором и копьём. Именно по этой причине, в качестве большой награды за усердие, Рапс занял место во втором ряду сразу за отцом. Сверстники, с кем долгих пять лет довелось махать деревянными топорами и безбожно потеть под истошные вопли утуса Лерла, стоят в глубине манипулы, в наиболее безопасном, но и в наименее престижном месте. Да, у них есть и щиты, и копья, и даже топоры, только сражаться они не будут. От воинов в глубине манипулы требуется лишь держать строй и создавать давление.

Раннее утро. Прохладный, по ночному свежий ветерок приято остужает разгорячённое лицо. На небе ни облачка. Гепола едва выглянула из-за края восточного горизонта, но саму повелительницу дня ещё не видно. Огромная тень от Утёса накрыла манипулу и дотянулась аж до речного берега. Если присмотреться, то можно заметить, как дальний край исполинской тени приближается всё ближе и ближе. Охотникам нужно бы поторопиться. Иначе очень скоро прекрасная Гепола заберётся выше на небосклон и начнёт немилосердно ослеплять им глаза. Кстати, а где противник?

Рапс вытянул шею и глянул через плечо отца. Вдали, через проход между засекой и берегом Акфара, течёт серый ручей. Со столь большого расстояния одежда охотников сливается в одну сплошную серую массу. Совсем скоро вся эта масса наполнится через край и с дикими воплями бросится прямо на сомкнутые щиты трёх манипул. Рапс невольно поёжился. От столь явного численного превосходства как-то не по себе. Может, и в самом деле было бы лучше укрыться за крепостной стеной?

– Не принимай близко к сердцу, сынок, – не оборачиваясь, произнёс отец. – То, что их много, ничего не значит. Один волк способен обратить в паническое бегство большое стадо овец.

Отец словно мысли читает. А действительно, Рапс расправил плечи и распрямил спину, а чего их бояться? Охотники уже не раз и не два крикливой толпой набрасывались на плотный ряд щитов и каждый раз, харкая кровью, откатывались назад. Так было раньше, да поможет Великий Создатель, так будет и сегодня. Рапс перевёл дух, нервная дрожь слегка отпустила.

***

О поле, поле, кто же тебя усеял мёртвыми костями? Саян тряхнул головой. Наваждение какое-то. Странная фраза воздушным пузырьком всплыла из глубин памяти. Не вовремя всплыла. Сражение, вроде как, ещё только-только начинается, а в голову уже лезут дурные мысли. Не к добру. Саян мысленно одёрнул сам себя. Нельзя так. Ничего не потеряно, пока не потеряно всё.

Новая мысль ненамного лучше прежней, зато придаёт уверенность. Маховик судьбы запущен. События слетают с его тупых зубьев, словно картинки в калейдоскопе. Только успевай следить. Лучше ещё разок глянуть на поле боя.

Четверо самых высоких Преторианцев изобразили живой помост. Щиты сложены внахлёст, сооружение на вид шаткое, похоже на гнилой мостик, который может рухнуть в любой момент. Но личной гвардии нужно либо доверять, либо разгонять её к чёртовой матери. Конечно, с надвратной башни вид был бы гораздо лучше, но и с живого помоста можно разглядеть немало.

Пока всё идёт по плану. Маленькая армия Тивницы выстроилась на большом лугу недалеко от крепости. Эх! Было бы здорово подвинуть манипулы ближе к стене, чтобы лучники могли принять участие в сражении, но нельзя. Охотники, кто их знает, в самый последний момент и передумать могут. Не дураки всё же.

Квадраты пехотных манипул выглядят солидно. В каждой ровно 144 воина. От чётких линий и сомкнутых щитов веет несокрушимой мощью и убийственной силой. Не-е-е, Саян невольно улыбнулся, на лугу перед Тивницей стоят не 432 пехотинца, а три могучих воина.

На фоне пехотных манипул преторианцы выглядят молодым агрессивным щенком, который спрятался за спины огромных бойцовых псов. Но у этого щенка стальные зубы. В мирное время пехотинцы пашут землю и работают в ремесленных мастерских. Преторианцы – профессионалы. Война – их главное и единственное занятие. А где противник?

Как доложила полевая разведка, Звёздная Птица приплыла ещё вчера вечером. Заранее, как не сложно догадаться. В паре километров выше по течению охотники разбили большой лагерь. Вдоль берега растянулся длинный ряд костров и серых палаток. Было очень соблазнительно пощипать противника во время отдыха, но лучше не рисковать. Положенные по обычаю предков восемь дней истекли только сегодня утром.

На всякий случай весь вчерашний вечер и ночь лагерь противника караулили разведчики. Что самое интересное, до стычек дело так и не дошло. Охотники несколько раз замечали невежливое внимание, но только шугали разведчиков громкими криками.

А вот и противник. Сквозь проход между засекой и берегом Акфара потёк серый ручей. Как и следовало ожидать, никаких гибких прямоугольников марширующих колонн нет и в помине. Охотники прутся одной большой толпой. Кажется, будто мутная вода сочится через дырку в бочке. Ещё немного, и эта зловонная жижа захлестнёт, утопит чёткие квадраты манипул. Ну что же, Саян усмехнулся, пусть попробуют.

– Витус!