Дело пропавшей балерины

– Вроде того.

Кость многозначительно хмыкнул.

– А кто ее видел в последний раз?

– Многие – она выступала на сцене.

Гость качнул головой, прищурился.

– Должны быть те, кто видел ее после того, как она закончила свое выступление. Она же не иллюзионистка?

– Думаю, нет. Она балерина, – сказал бывший следователь.

– Я слышал, что в Индии факир может подбросить веревку вверх и она зацепится за небо. По ней он взбирается к самому Богу и прячется в тучах, – последнюю реплику он проговорил почти шепотом.

Тарас Адамович откинулся на спинку кресла, пробормотав:

– Индийский канат. Нет, не думаю, что она исчезла, поднявшись со сцены по веревке. Но ты напомнил мне рассказ моего деда. Он говорил, что как-то встречал человека, который показывал такой фокус. Это было давно, дед воевал в Закавказье. Но в том фокусе человек исчезает в небе, а потом вновь появляется на земле. Девушка, которую я ищу, пока так и не появилась.

– Кто-то должен был видеть ее, – уверенно сказал Кость и отхлебнул кофе.

– Кто-то должен был, – согласился Тарас Адамович.

Парнишка отставил пустую чашку.

– Благодарствую за угощение, – он поднялся.

– Благодарю за газету, – в тон ему ответил хозяин дома.

Парнишка пошел по дорожке к калитке. Тарас Адамович смотрел ему вслед и вспоминал, что говорила Мира Томашевич о тех, кто видел ее сестру после выступления. Художник и балерина. Имя художника можно найти в бумагах – Мира аккуратно напечатала свои показания и сложила в папку. Балерина была безымянной, придется искать свидетелей в Интимном театре и, возможно, опять говорить со сплетницами из Оперного.

Итак, важнейшее задание на сегодня – посещение Интимного театра? Надо разыскать свидетелей за кулисами, расспросить артистов, большинство из которых могут оказаться гастролерами. Должно же быть лучшее решение, требующее меньшей суеты. Элегантное решение. Может, вновь обратиться к Щербаку, чтобы тот помог найти коллегу? Встретиться, скажем, в «Семадени», а заодно поговорить с официантами о том вечере, когда исчезла Вера.

Он налил вторую чашку кофе, на этот раз добавив сливки, вошел в дом. В комнате Эстер в одном из ящиков стола нашел папку с надписью, выведенной аккуратным почерком Миры: «Дело похищенной балерины».

– Мы ведь не уверены, что ее похитили, – сказал тогда Мире Тарас Адамович.

– Тогда, какое название предлагаете вы?

– «Дело балерины». Или «Дело пропавшей балерины».

Мира опустила глаза.

– Понимаете, «Дело балерины» звучит так, будто преступницей является сама балерина.

– Возможно, – согласился Тарас Адамович.

– Если же говорить о «пропавшей балерине», то меня смущает слово «пропала». Вера ведь не растворилась в воздухе. Я знаю, кто-то посодействовал тому, чтобы она…

Тарас Адамович решил не спорить. В конечном итоге, окончательное название они смогут придумать только тогда, когда узнают правду о Вере Томашевич.

– Хорошо, оставим «похищенную», пока не подтвердим либо же опровергнем эту гипотезу.

Мира благодарно улыбнулась и поставила папку в шкаф. Вспоминая ее улыбку, Тарас Адамович листал бумаги дальше, читал показания. Вот фамилия художника:

Корчинский. Он сказал, что встретил Веру за кулисами и проводил до гримерной. Она благодарила его за костюм, говорила, что он очень хорош.

Итак, фамилия художника, с которым стоило бы поговорить, ему известна. Тарас Адамович вышел с папкой на веранду и сразу же вспомнил об уже остывшем кофе и газете. Поудобнее уселся в кресле, и, чтобы отвлечься от сотен беспокоящих его мыслей, отпив глоток, уже собирался было перевернуть первую страницу, которую «Кiевлянинъ» традиционно заполнял объявлениями. Но вдруг взгляд его остановился на заглавии «Интимный театр». Внимательно прочел:

Интимный театръ. Сегодня, 8 сентября, новая программа. Н. В. Дулькевичъ – цыганские романсы. Арт. Имп. балета – М. Д. Конецкая, О. А. Васильевъ – tanse polskie Oberete, Krakoviak. М. М. Фатеева – рассказы, 1) Люси – инсценировка мелодекламацiи, текст Альфреда де-Мюссе, муз. Годара. 2) О, повтори! – стилизацiя дуэта, муз. Бадiа, 3) Пастораль (vert et blank), муз. Г. А. Березовскаго, танцы З. Т. Ламге, 4) Влюбленный парикмахеръ (жестокiй романсъ) – режиссеръ Г. П. Гаевскiй, дирижер – Г. А. Березовскiй. Уполномоч. А. Я. Лугарскiй. Начало 1-го спектакля – 7 час, 2 – 8?, и 3-го – 10 часов вечера. Места нумерованныя. В непродолжительн. времени начнутся гастроли Е. Э. Крюгеръ.

Задумался. Отложил газету. Вернулся на кухню, снял кипу газет с буфета. Последние номера «Кiевлянина» он хранил в течение нескольких недель. Более давние – расстилал на чердаке, где сушил яблоки. Еще в бытность свою работы в отделе сыска не ленился собирать вырезки из различных изданий. Ежедневные газеты выбалтывали следователем нужную информацию не хуже театральных сплетниц.

Среди прочих нашел нужный номер – от 30 августа 1916-го, вечер исчезновения Веры Томашевич. На первой странице – объявление Интимного театра. Пробежал глазами по тексту, нашел уже знакомые фамилии: Арт. Имп. балета – М. Д. Конецкая, О. А. Васильевъ, а рядом было «В. Ф. Томашевичъ». Следовательно, о выступлении Веры Томашевич в тот вечер в Интимном театре могли знать не только близкие друзья.

Отложил газету, посмотрел на джезву, сияющую надраенными боками, одним глотком допил кофе. Поневоле снова опустил взгляд на свежую газету, коснулся пальцами страницы, все еще пахнувшей типографской краской. Благодаря рамкам и крупному шрифту в глаза бросились сразу два объявления – о панихиде по усопшему Петру Александровичу Головачеву в Троицкой церкви и о том, что Maison Кругликовъ получил модели и мех по адресу Крещатик, 10.

Цирк приглашал на два праздничных представления. Оперетта объявляла об открытии зимнего сезона. Городской театр звал на «Демона» и «Травиату». Музыкальная школа свободного художника Н. А. Тутковского набирала на учебу детей. Объявление от государственного банка и казенной палаты он пропустил, вместо этого остановил взгляд на колонке обзора военных действий.

Первое предложение было многообещающим: «Наступленiе нашихъ союзниковъ на Западномъ фронте протекает съ выдающимся успехомъ». В газете сообщалось, что об успехах французов уже писали в предыдущих номерах, а что касается британцев, то по состоянию на 1 сентября они провели атаку на своей части фронта, взяв под контроль ряд важных объектов: Флер, Курселетт и Мартинпюши. За пять дней боев британцы захватили более пяти тысяч пленных, девятнадцать пушек и более пятидесяти пулеметов. Французы в течение 2–5 сентября закрепились на правом берегу Соммы. Чтобы облегчить свое положение, немцы несколько раз контратаковали в Шампани (некоторые атаки состоялись на русской части фронта), однако были отброшены силами союзников и понесли немалые потери.

Вероятно, герра Бое сейчас не очень радуют подобные колонки в немецких газетах. Мосье же Лефевр, наоборот, по-видимому, зачитывает вслух, почти декламирует абзацы о победах французов. И кричит из украшенного цветами балкона своей квартиры C’est magnifique!.. Сергей Назимов пьет вино в ресторане «Прага», поскольку есть, что праздновать – на русской части фронта отбили атаку немцев.

Скользнул взглядом по нижнему краю газеты, замер. Совсем маленькое объявление, никаких рамок или особых шрифтов. Аккуратное, он мог бы его даже не заметить. Да, он, собственно, и не искал его, но стоило увидеть – как внезапное воспоминание пронзило сознание. Пять лет назад такие же отдельные объявления появлялись в киевских газетах. В нем сообщалось:

Отдел садоводства Киевского общества сельского хозяйства (Лютеранская, № 11) симъ доводит до сведенья г. г. членовъ общества, что, имея въ своемъ распоряжении спецiалиста-садовника, даетъ всякаго рода советы и указанiя по устройству садовъ и производству сезонныхъ работъ. Условия выезда сообщаются по запросу. Требованiя исполняются по очереди.

Отложил газету, закрыл глаза. Тогда, в 1910-м Отдел садоводства Киевского общества сельского хозяйства писал о том, что продает всем желающим гиацинты, – в горшочках и пучочках. Три пучочка гиацинтов в одни руки – со скидкой.

Тарас Адамович неспешно вернулся в дом и через двадцать минут вышел на веранду уже в совсем другом виде – светлый костюм, залихватская шляпа, чемоданчик. В этот раз решил не ехать на трамвае, хотя дошел до остановки. Взмахом руки остановил фаэтон, легко поднялся по ступеням.

– На Кузнечную, – бросил извозчику и добавил: – Мне нужно к дому на углу Кузнечной и Караваевской.

Извозчик кивнул, хлестнул кнутом коня, фаэтон тронулся. Тарас Адамович знал адрес, так как, по роду своей деятельности неоднократно бывал с визитами в редакции «Кiевлянина», едва ли не единственной газеты региона, которую, по слухам, регулярно читал сам император Николай ІІ.

В прошлый раз они опоздали. Но нынче он наткнулся на одно из первых объявлений, в нем пока не было упоминания о гиацинтах, следовательно, его заказчики только разворачивали свою деятельность. Есть шанс успеть. Он должен успеть.

План действий вырисовывался быстро – редакция газеты, сыскная часть, потом – на Лютеранскую, 11, хотя он и был уверен, что там ничего не найдут, но убедиться будет нелишне. Если сделает все быстро, можно успеть на вечернюю программу в Интимном. Три пучочка гиацинтов в одни руки – объявления с таким текстом могут появиться позднее, если он не успеет. В прошлый раз не успел. В этот раз… В этот раз все может сложиться иначе. Все должно сложиться иначе.

Кто собирает гиацинты за кулисами театров?

VII

Императорский связанный чай

Он читал эту газету давно и регулярно – с 1913-го, когда на ее страницах начали появляться публикации, касающиеся расследования «дела Бейлиса». Николая Красовского, главного следователя сыскной части Киевской городской полиции, уволили с должности именно потому, что он не был согласен с версией о ритуальном характере убийства мальчика Андрея Ющинского евреем Менделем Бейлисом. Версия разваливалась на глазах, Красовский заверял прокурора, что Бейлис – не убийца, однако в дело вмешалась власть, а газеты, щедро оплачиваемые черносотенцами и ультраправыми организациями, вспыхнули обвинениями. Раздувалась идея «кровавого навета», согласно которой евреям для ритуалов потребовалась христианская кровь.

Лучшие киевские адвокаты встали на защиту несправедливо обвиняемого приказчика кирпичного завода. Красовский был уверен, что к убийству причастна киевская бандитка Вера Чеберяк. Расследование Красовского опубликовал «Кiевлянинъ». С тех пор Тарас Адамович начал более благосклонно воспринимать газету, которую ранее считал рупором монархии. В конце концов, Бейлиса оправдали, хотя почти два года – все время, пока длилось расследование, – он просидел в тюрьме.