Еще одна история о любви

Еще одна история о любви
Олеся Дмитриева

– Я вспоминал о тебе. Часто. Особенно вначале. И…– Я не хочу все это слушать,– Агния подняла ладонь, останавливая Влада.– Мне это совершенно не надо. Тебе тоже, поверь мне. – Может я все-таки могу сам решить надо или нет,– нотки раздражения на секунду мелькнули в его голосе.– Нет не можешь,– твердо парировала девушка.– Ты выпил, ты посидел у костра, на тебя нахлынули воспоминания о прошлом. Только и всего. Так бывает и это пройдет.– А на тебя?– Что на меня?– На тебя не нахлынули?– тихо спросил Влад и от его голоса по спине Агнии побежали мурашки.– Нет.– Врешь.– Нет.– Да.– Хватит.Влад стоял и смотрел на нее и с каждой секундой все больше понимал, как сильно скучал по ней и как же ему хочется ее обнять и поцеловать. – Нет,– тихо, но твердо сказала она,– не смей.Кнопка нагревшегося чайника с шумом щелкнула, призывая Агнию налить себе чай, но она даже не заметила этого.

Олеся Дмитриева

Еще одна история о любви

1

Он в очередной раз пригладил и без того идеально зачесанные волосы и, машинально дотронувшись до места, где в обычные рабочие дни у него бывает узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и посмотрел на носы черных отполированных ботинок. Он и сам не понимал, для чего начистил их как на свадьбу. Просто взял щетку с ваксой и тер, тер, тер… как будто от того, будут ли выглядеть туфли отполированными, зависело что-то очень важное.

Ну, собственно, похороны отца событие довольно важное, и выглядеть, как раскисшая неопрятная тряпка не хотелось.

Отец…

Влад недовольно поморщился. Он никогда не думал, что его отец умрет так рано. Хотя к этому, наверное, никто никогда не готов, и каждому кажется, что еще рано. И все же, цирроз печени в таком возрасте… «Пить надо было меньше» – сердито и, как будто обвиняя, подумал Влад. Нет, его отец не был таким уж прожженным алкоголиком, скорее часто выпивающим. Особенно в последние два месяца после ухода на заслуженную досрочную пенсию железнодорожника в 55 лет. Два месяца ежедневного возлияния, как называл свое пристрастие отец, и его и без того уставший и изношенный организм не смог выдержать такого алкогольного шквала.

Точным движением Влад отдернул занавеску и посмотрел из окна своей старой детской комнаты на небольшую пристанционную часть леса в Вецаки, отделяющего их дом от железной дороги, и уже совсем с трудом сдерживал слезы.

Когда-то, пока позволял возраст, он и его младший брат Денис делили и эту комнату, и этот вид из окна, а потом родители выделили младшенькому соседнюю комнату, а Влад остался в этой. Перепланировал и отремонтировал ее по своему усмотрению, благо после 9 класса учился в строительном техникуме и все умел делать своими руками. В этой комнате он мечтал, жил, планировал, радовался, злился, переживал… здесь прошло его детство, юность и малюсенькая часть после школьного возраста. В этой комнате, в этом дворе, в огородах он воровал зеленые яблоки, играл в войнушку, с ужасом ожидая, что отец вот-вот позовет его домой делать уроки, а, узнав об очередной двойке, они с матерью устроят ему выволочку.

Он повернул голову чуть левее… а вон в том одноэтажном доме жила его первая любовь – Агния. Сначала детская, навивная, когда они прятались под праздничным столом и лопали сладости, пока родители танцевали под Зарубинскую «На теплоходе музыка играет». Они таились, хихикая, что так ловко обвели родителей вокруг пальца и их не уложили спать вовремя. Потом это была робкая юношеская заинтересованность, когда они отрицали и отгоняли ее на людях, но мечтали и манили ее, оставаясь каждый наедине с собой. Каждый раз, гадая с девчонками «Да. Нет. Не знаю», она загадывала и отвечала о нем, а он мучился и ревновал, не понимая, о ком она думает. Когда же ему исполнилось шестнадцать лет, а ей семнадцать, они посмотрели друг на друга совсем другими глазами. Стали появляться осознанное желание и любопытство, а вместе с ними пылкость, страсть, гордость и обидчивость. Все смешалось и стискивало их только начавшие зарождаться чувства в плотное кольцо, которое в итоге просто задушило все то прекрасное, что могло получится. Встреться они, например, лет в тридцать, все было бы по-другому, а так…

«Интересно, она придет сегодня на похороны?» Подумал Влад и почему-то огорчился очевидному ответу. Кто для нее был его отец? Чужой по сути человек. Кто-то из ее детства. У нее давно своя жизнь. Впрочем, как и у него.

– Владик…– он и не слышал, как в комнату вошла мама.

Мамочка.

Он порывисто задернул занавеску и подошел к ней.

– Вы готовы?– его немного простывший голос прозвучал как будто издалека.

– Да,– тихо ответила она и отвела взгляд. На ее глаза опять набежали слезы.

Мама плакала все эти дни. Нет, она плакала всю жизнь. По началу, пыталась образумить отца, уговаривать, угрожать. Потом просто приняла все, как есть. Измученная, она, казалось, была готова к такому концу, тем более что последние недели отец пролежал в больнице, и врачи ничего не обещали. На деле же она совершенно не была к этому готова. Влад понимал, что теперь их с Денисом задача, несмотря на то, что один живет в Резекне, а второй в Вентспилсе, поддерживать ее и стать той самой настоящей опорой, которой ни он в свои двадцать девять, ни Денис, пожалуй, не были до сих пор. Хотя Дениса и самого в пору было поддерживать и успокаивать. Брат был младше на пять лет и всегда был как-то ближе к отцу, поэтому теперь переживал его смерть подобно своей собственной.

– Тогда поехали,– Влад еще раз мельком оглядел комнату, бросил короткий взгляд на окно и вслед за матерью вышел в коридор.

Еще только войдя в зал, где стоял закрытый и украшенный цветами гроб, Влад вместе с младшим братом увидел, какое огромное количество людей, знавших отца, пришли с ним попрощаться. Пройдя к самым первым рядам, они коротко поздоровались с самыми близкими друзьями родителей. Среди них был и отец Агнии, рядом с которым стояла ее мать – Вероника Матвеевна.

– Влад… – Андрис Янович Малецкий обратился к нему, как к старшему из двух сыновей, но не смог продолжить, и просто обнял одного, а потом другого.

– Спасибо,– тихо пробормотал Влад, уже, впрочем, не сдерживая слез.

Денис откровенно всхлипывал в кулак.

– Ребят, примите наши соболезнования,– Вероника Матвеевна легко коснулась его плеча.– Девчонки тоже очень переживают и сочувствуют вам.

– Спасибо, что вы пришли,– ответил Влад и обернулся в поиске матери.– Мама сейчас подойдет, она там с кем-то… разговаривает.

– Если вам что-то будет необходимо…– начал было Андрис Янович, но парень только коротко кивнул. Он всегда знал, что может обратиться к нему по любому вопросу. Так было до смерти отца, так останется и после.

Наконец-то собрались все, кого ожидали, и можно было начинать. Пришедших было около ста человек. Одетые в темную тусклую одежду все вместе они создавали впечатление хмурого недружелюбного моря, которое то и дело волновалось.

Католический обряд начался мессой в церкви и затянулся дольше, чем предполагалось, священник много рассказывал и наставлял, и ко второй половине мессы, его уже мало, кто слушал. Потом гроб установили на открытый катафалк и повезли к месту захоронения, благо церквушка находилась на территории кладбища. После короткой молитвы его опустили в могилу, и каждый бросил на него по цветку, тем самым отдавая последние почести усопшему.

К тому моменту ни Влад, ни Денис не отдавали себе отчет, сколько времени прошло, какая погода и куда двигаться дальше. Боль потери была настолько сильна, что придавливая их своей громадиной, наглухо перекрывала доступ ко всему остальному. Они оба плакали тихо, по-мужски, опустив глаза, и оттого у всех, кто знал этих озорных мальчуганов в детстве, а потом наблюдал их серьезное и степенное взросление, разрывалось сердце.

После обряда погребения половина из гостей отправились на поминки, которые было решено организовать в доковском кафе в Вецмилгрависе. Всю дорогу с Яунциемского кладбища моросил легкий дождик и Влад мысленно обрадовался, что за рулем сидел Денис, а не он. Так у него была возможность расслабиться и просто бездумно смотреть на мелькающие в окне лес и дома. Ему хотелось поскорее добраться до дома и уткнуться в подушку, побыть одному.

На поминках разговоры были только об усопшем, и это вызывало какие-то смешанные чувства. Влад слушал и удивлялся насколько интересным человеком был его отец, у каждого из говоривших он вызывал абсолютно разные эмоции, мысли, воспоминания и ассоциации. Когда заговорил отец Агнии, Влад опять почувствовал, как к горлу подкатывает комок горечи, боли и слез, потому что большая часть воспоминаний у них были общими.

Спустя примерно два часа он вышел на улицу и присел на каменные ступеньки у входа в кафе. Был конец апреля. Солнце набирало обороты, переливисто пели птицы, природа наконец-то определилась с погодой и окончательно перешла в классический весенний стиль. Влад прищурился от солнца и вздохнул так глубоко, как только мог. Почему-то это еще не особо греющее солнце и легкий порывистый ветерок успокаивали его.

– Владик…

Он резко открыл глаза и, повернув голову в сторону голоса, поднялся.

Агния.

2

Она стояла совсем рядом.

Когда она подошла?.. Что здесь делает?..

Такая далекая еще пять минут назад, и такая близкая сейчас. Одетая в джинсы, светло-серое короткое пальто и такой же свитер, с накрученным вокруг шеи вязанным черным шарфом, она почти не изменилась и была все так же мила. Хотя сейчас ему сложно было о чем-то судить трезво, и дело было совсем не в выпитом алкоголе, а в переживаниях последних дней и усталости. Поэтому он особенно и не высматривал какие-то изменении в той, о которой еще только сегодня утром думал с таким трепетом, горечью и обидой одновременно. Он просто смотрел на нее, как на кого-то родного и близкого, способного забрать хоть какую-то часть боли, томившуюся у него внутри все это время.

Агния, не говоря больше ни слова, подошла к нему и обняла в каком-то непонятном ей самой порыве. На секунду Влад опешил, не зная, как реагировать на такой жест, но потом просто притянул ее к себе и зарылся носом в ее светлые немного растрепанные ветром волосы. Они пахли морем и солнцем. Такой далекий запах детства. Влад зажмурился, отчаянно мечтая оказаться тринадцать лет назад в их дворе, украдкой касаться ее руки и злиться на отца, который загоняет его домой, готовиться к выпускным экзаменам в девятом классе. Как же глуп он был тогда, и как бы он был рад вновь услышать строгое отцовское: «Я сказал: домой!».

– Ты уже приехала?– раздалось за спиной Влада.

Агния отошла от парня и посмотрела на вышедшую на крыльцо Веронику Матвеевну.

– Да, мам, только что,– немного смутившись своего порыва и объятий с Владом, ответила девушка.

– Подожди, я отца позову,– женщина едва заметно улыбнулась и вошла в кафе.

Агния привычным движением закрутила волосы и заправила их сзади за шарф.

– Я приехала за родителями, отец позвонил полчаса назад, попросил их забрать,– поспешила объяснить свое присутствие девушка.

– Мне очень жаль твоего отца…– через секунду добавила она,– если я могу чем-то помочь…

– Спасибо,– уже в который раз за сегодняшний день ответил Влад.– Все будет в порядке.

Агния слегка кивнула, как бы соглашаясь с ним. Сердце у нее колотилось так сильно, что мешало голосу правильно воспроизводить звуки, поэтому она ограничивалась короткими предложениями.