Артемий Ааронсон. Том второй

Но юноша не услышал, лишь опустил голову на ладонь.

Тогда я подошел ближе и спросил вновь. Реакция была той же. Сердце закололо. Внимательно приглядевшись к лицу, наполовину закрытому волосами, увидел на правой щеке стигмат, который медленно начинал расти. Посмотрев на свою руку, обнаружил такой же стигмат, как у юноши.

– Мы связаны…? – спросил я, почувствовав в груди боль.

Тогда юноша повернул голову и печально посмотрел на меня, прикрыв изъян. Глаза черного цвета наполняли слезы, но почему-то он улыбался.

Кивнув, незнакомец медленно встал, опираясь о ствол. Парень казался слабым и обессиленным.

Поклонившись, юноша произнес:

– Связь между нами крепка и нерушима. Ведь отец и сын – это одно целое.

После этих слов мои глаза вылезли из орбит, а сердце нервно забилось. Неужели этот красивый, как ангел, парень – мой отец?

– Мрак? – неуверенно спросил я, почувствовав, как задрожали руки.

Юноша улыбнулся, но потом упал на колени от слабости, вновь схватившись за стигмат.

– Прошу, не называй меня так… Мое настоящее имя – Носферату. Мраком я был тогда, когда принимал человеческое обличие. – закашляв, сказал с отвращением Носферату.

Получается, мой отец – Носферату. Вот, почему я обладаю подобной магией.

– Простите. – подойдя и облокотив отца о дерево, который был по внешности ровесником, сказал я.

Носферату помотал головой и вновь уставился на звезды.

– Ничего не помню о прошлой жизни, кроме этого имени. Кроме тебя и Розалии. – печальным голосом произнес Мрак.

Чего?

– Как ты, в смысле, вы, оказались здесь? Тоже не помните? – спросил серьезным тоном я, усевшись на черную траву.

– Похоже, я что-то ужасное натворил в прошлом… Это место – поле Затмения. Своеобразная тюрьма для самых ужасных преступников. Лишь одно живое существо отсылается сюда, совершивший ужасные вещи. – потерев руку, сказал отец.

Вспомнив рассказ мамы, чувство боли поднялось к горлу.

– Но вы же умерли… Точнее, исчезли. – сказал я, пытаясь подавить злость и отчаяние внутри.

Как же так можно забыть о тех вещах, что принесли огромную боль людям и существам?

Мрак вздохнул и грустно произнес:

– В твоем голосе слышна боль. Похоже, ты знаешь о том, что не знаю я. Прости, если причинил боль…

Не выдержав, я схватил Носферату за шиворот мантии и прижал к дереву. Из глаз хлынули горячие и гневные слезы.

– Прости?!!! Разве можно произносить это слово без сожаления?!!! Разве ты не раскаиваешься?!!! – ударив дерево кулаком, пронесшимся в миллиметрах от головы Мрака, сказал я, стиснув зубы.

Носферату склонил голову и произнес:

– Конечно, это правильно. Но в этом месте нет эмоций. Я не помню, что это такое. Но перед тем, как исчезну навсегда, хотел бы почувствовать хоть что-то…

– Исчезнешь навсегда? – ослабив хватку, спросил растерянно я.

Мрак кивнул.

– Это лишь промежуточное пространство перед Бездной. Можно сказать, чистилище. После Верховного суда, было решено избавиться от такого зла, как Носферату. Поэтому, я призвал тебя сюда. Потому, что потребовалась моя помощь. Потому, что нужно передать остаточные силы и знания тебе, мой дорогой сын. – сказал слабым голосом золотовласый юноша, доставая из внутреннего кармана мантии что-то золотистого цвета.

Потом Мрак попросил протянуть руку, в которую отец положил что-то очень холодное и маленькое. Разжав ладонь, я увидел, что это была брошь в форме золотого лаврового листа.

– Передай Розалии. Это придаст твоей матери сил. – счастливо улыбнувшись, сказал Носферату. – А теперь подойди поближе, время передать силы.

Тогда я наклонился к отцу, который резко притянул меня за шею к себе. Проткнув кожу шеи ногтем, Носферату проткнул свой палец. Затем прикоснулся к ране, льющейся из шеи, смешав нашу кровь. Шею начало жечь. Боль переходила к венам.

– Прощай, сын. – посмотрев в глаза, произнес слабо Носферату и снова приковал взгляд к звездам.

Открыв глаза, я почувствовал, как что-то колет спину. Развернувшись, увидел, что игрушечные монстры пытаются атаковать. Подскочив в воздухе, я создал воздушный вихрь, который раскрошил плюшевых убийц на кусочки.

– Разве это по правилам? – спросил гневно я.

Ария засмеялась.

– Моя игра – мои правила. К тому же думать – запрещается. Знаешь – отвечай. Если нет – то прощайся с друзьями. Пять минут истекли, кстати. – щелкнув пальцем, сказала весело Ариозо.

Переведя взгляд на заключенных в клетки друзей, я неохотно выпалил:

– Стеклянная гармоника.

Улыбка с лица Дивы резко исчезла, как и уверенность. Глаза забегали, а руки затряслись.

– Это… Ну, Лайонел… Ты слышал малявку… Выпусти девицу. – потерянно и расплывчато произнесла Ария. – Следующий вопрос: назови имя первого сына Адама и Евы, имя которого ассоциируется со злом.

– Каин. – перепрыгнув через кресло, чтобы избежать огненного шара от быка-кролика, сказал с уверенностью я. Затем подпрыгнул вверх и разрезал игрушку кончиком пера крыла.

Ариозо склонила голову, робко кивнув, и сказала:

– Правильно…

После минутного молчания, Дива монотонно спросила:

– Как называется редкий драгоценный камень, названный в честь австрийского графа Эдуарда и обладающий лавандовым цветом?

– Тааффеит. – сказал с легкостью я, а затем добавил. – Раз отгадал все, отпускай друзей.

Дива медленно кивнула, скользя глазами сквозь меня. У нее такое выражение лица было, будто девушка заблудилась или забыла все, что происходило раньше. Ариозо находилась в полной прострации.

Щелкнув пальцами, остальные клетки распахнулись, из которых тяжело на пол упали усталые тела. Лайонел исчез. А хозяйка бормотала под нос лишь одно слово: